"Он не был простым человеком". Лариса Кадочникова – о любовных тайнах Миколайчука, роковой шутке Параджанова и секретах семьи Ступки

Лариса Кадочникова – актриса, сыгравшая главную роль в культовой ленте "Тени забытых предков". Она видела Александра Довженко, дружила с Сергеем Параджановым, любила Юрия Ильенко, восхищалась Иваном Миколайчуком. Каждое имя из ее воспоминаний – история.

Видео дня

В интервью OBOZ.UA Лариса Кадочникова рассказала о яркой жизни и трагической судьбе Ивана Миколайчука, последнем разговоре с Юрием Ильенко и семейных тайнах Богдана Ступки. Также прокомментировала недавний скандал вокруг ее выступления на русском языке на вручении премии Параджанова, а еще поделилась подробностями личной жизни – актриса живет в гражданском браке с успешным адвокатом, который младше ее на 25 лет.

– Лариса, на днях у нас вышло интервью с актером Григорием Баклановым, который недавно сыграл режиссера Александра Довженко в одноименном фильме. Я упомянула, что вы однажды видели Довженко и он признался: сожалеет, что не поговорил с вами до начала съемок.

– Встреча произошла, когда я поступила на актерский факультет ВГИКа. Александр Петрович тогда преподавал в институте, правда, не в нашей группе. До этого часто видела его на фотографиях – строгий, с каким-то особенным светом в глазах. А вот лично пересечься не удавалось. И вот, помню, в коридоре кто-то крикнул: "Довженко идет!" Мы прижались к стенам. И тут он буквально пронесся мимо – очень стремительно. Пролетел, как вихрь: красавец с роскошной белой гривой. Этот момент до сих пор у меня перед глазами.

Позже у меня был небольшой опыт общения с его женой Юлией Солнцевой. Она приходила в киевскую квартиру к Сергею Параджанову, который глубоко почитал Довженко. Когда мы виделись, она пребывала уже в возрасте – той прежней красоты не осталось. В молодости она была просто ослепительной. Это видно в фильмах, где снималась. Позже тоже перешла в режиссуру. Была женщиной властной, и с годами это все ярче отражалось во внешности: крупная, с гладко зачесанными в пучок волосами. Мы приходили, и Параджанов, встречая, тихо говорил: "Там Юлия Солнцева". И все почтительно кланялись, восторженно улыбались, что-то говорили – она отвечала. Мне кажется, Довженко ее очень любил. В Украине столько красивых женщин, столько актрис прошло перед его глазами, но покорила его именно Солнцева.

– В своих интервью вы рассказывали, что часто бывали с первым мужем, режиссером Юрием Ильенко, в гостях у Сергея Параджанова.

– Да, был такой период, когда мы буквально каждый день заходили к нему. Если Юра был свободен, звонили, предупреждали, что приедем. Хотя это было не обязательно – дверь у Параджанова почти всегда была открыта. И полно людей. Редко когда – один-два человека, чаще – целый дом гостей. Естественно, приходили не с пустыми руками: приносили продукты, выпивку, какие-то подарки. Но он к этому относился спокойно – потому что сам больше любил дарить. Я вообще знаю всего троих человек с такой щедростью: моя мама, актриса Нина Алисова, Сергей Параджанов и Роман Балаян.

– Актриса Ольга Сумская в интервью рассказывала, что живет по соседству с режиссером Романом Балаяном. Они часто пересекаются, вместе гуляют с собаками, заходят на кофе или обед в армянский ресторан неподалеку.

– В Роме Балаяне столько доброты, щедрости, любви к людям. Даже если он к кому-то особенно хорошо относится, никогда не станет это подчеркивать. Остается спокойным, естественным. И при этом – невероятно внимательным. Всегда стремится помочь, и делает это с удовольствием. Когда умер Сергей Параджанов, он, видимо, попросил Рому быть рядом с его семьей. И Балаян действительно много лет помогал его жене Светлане и сыну – не просто навещал, а поддерживал материально. То же самое было и с Иваном Миколайчуком. В последние месяцы, когда он лежал в больнице, Рома почти каждый день был рядом. Мне кажется, Иван, понимая, что после смерти жена Маричка останется одна, попросил Рому приглядывать за ней. И Балаян действительно помогал – без лишних слов, просто делал то, что считал нужным. В последние годы Маричка тяжело болела, почти не выходила из дома. И продолжала жить только воспоминаниями об Иване. Это была по-настоящему преданная женщина, которая всю жизнь любила одного мужчину.

– Каким был Иван Миколайчук в обычной жизни?

– Как-то кто-то сказал, что Кадочникова была против, чтобы в фильм "Тени забытых предков" утверждали Миколайчука. Это настолько неправда! Я увидела его на пробах – парень еще учился, только начинал жизнь. А уже снялся в первой своей картине, где великолепно сыграл Шевченко. Красивый, высокий, свободный, раскрепощенный – и в то же время удивительно скромный и естественный в общении. Пробы прошли быстро и очень успешно.

А потом начались съемки в Карпатах. Мы общались каждый день – на площадке и за кадром. Обедали вместе, а вечерами собирались в доме, который сняли Параджанову на время съемок. Приходили и местные жители, многие из них снимались в картине. Мы все стали как одна семья. Параджанов умел объединять людей, и это было невероятно важно для атмосферы работы. С нами работал художник Георгий Якутович – человек, который знал и чувствовал Карпаты, как никто другой. Он находил потрясающие локации. И, конечно, Миколайчук – ведь он сам оттуда, все это было ему близко. Он фактически играл самого себя, поэтому выглядело так легко и правдиво. Репетиций почти не было – он выходил на площадку и играл как чувствовал.

Маричка все время находилась рядом с Иваном – они уже были женаты. В перерывах между съемками мы сидели с ней на берегу Черемоша. Она вышивала, пела песни и рассказывала о нем: самый красивый, самый умный, самый талантливый. Он действительно был особенным. Я работала со многими выдающимися актерами, но таких впечатляющих внешних данных и одновременно такой глубины внутреннего присутствия, как у Ивана, не встречала ни у кого. Но надо сказать, что он не был простым человеком – не любил панибратства, не всем давал к себе приблизиться. Это был человек искусства с большой буквы.

После выхода фильма мы вместе очень много ездили с картиной. В марте 1965 года отправились на свой первый Международный кинофестиваль в аргентинский город Мар-дель-Плата. Изначально планировалось, что поедут Параджанов, Ильенко и мы с Иваном – как главные актеры фильма. Но Параджанова не отпустили, потому что он однажды пошутил: "Мне билет только в одну сторону!". Документы на выезд оформлялись очень долго – месяца три. Уже почти перед самым отъездом отпал Юра Ильенко, причина: муж и жена – вместе, а вдруг останутся?

Добирались мы с Иваном с пересадкой в Париже. Там нас встретили, сказали: "Гуляйте, а через два дня полетите дальше. Обеды в гостинице оплачены". Я боялась выйти на улицу – первый раз за границей. Денег нет – нам выдали копеечные командировочные. А Иван: "Надо посмотреть город". – "Так мы же даже языка не знаем!" – "Ничего, не волнуйся". Мы вышли, бродили до самого вечера. Как раз начался закат, зажегся вечерний свет – Париж вдруг стал совсем другим. Я разволновалась: "Как мы обратно доберемся? Где наша гостиница?" Но буквально через пять минут он вывел к месту, где мы остановились. Я была поражена. А он улыбается: "Я же горный, запоминал детали, когда шли. Все это у меня в голове". Он вел себя в совершенно незнакомом городе как дома.

На фестивале в Аргентине я наблюдала за Иваном. Казалось, он будто родился в графской семье – так умел себя подать! Все только и говорили о нем и нашей картине. Мы были ошеломлены. Без особых нарядов – Ивану удалось одолжить черный костюм, белую рубашку и несколько свитеров, у меня были вышиванка из студийной костюмерной, юбка, черное платье и туфельки (в то время как у иностранных звезд – десятки чемоданов!) – мы думали, что останемся незамеченными. А в итоге из Аргентины мы улетали звездами.

– Актриса Раиса Недашковская в интервью, в том числе нашему изданию, рассказывала, что любила Ивана Миколайчука всю жизнь. По ее словам, он отвечал ей взаимностью.

– Она говорила об этом и мне. Хотя, сколько бы времени мы с Иваном ни проводили вместе – на съемках, в поездках, – ни разу не заводили разговоров на личные темы. Возможно, потому, что он знал, как я отношусь к Маричке. Не знаю, может, у них с Раей действительно были какие-то отношения еще в институте. Но ведь это не значит – на всю жизнь. Полюбил он Маричку, женился на ней. Его же никто не заставлял – Миколайчук никогда не делал ничего против своей воли. А Рая была влюблена очень сильно – такое случается. Она, конечно, красавица невероятная, особенно в молодости. И все время только о нем и говорила. Вот недавно с ней разговаривала – и снова о нем... Она уверена, что, если бы они были вместе, может, он и сейчас был бы жив.

Эти разговоры то и дело становились причиной конфликтов с Маричкой. Это и понятно, Маричка – жена, они столько лет прожили вместе. И если он, как говорит Рая, так сильно любил, почему не ушел к ней? Помню, Маричка поехала с гастролями в Париж (Мария Миколайчук была солисткой фольклорного трио "Золотые ключи" вместе с Ниной Матвиенко и Валентиной Ковальской. – Ред.). Выступления прошли с огромным успехом. Привезла оттуда одежду, обувь – приехала совсем другая Маричка. Я тогда подумала: "Надо ей всегда так ходить". Юра Ильенко тоже сказал: "Смотри, как похорошела". Почему-то именно этот период особенно запомнился мне.

Женщины обожали Миколайчука, он сам тоже влюблялся. И не скрывал свои романы. У него была большая любовь с актрисой Любовью Полищук, с которой вместе снимались в картине "Вавилон ХХ". Она уникальная артистка – он именно в таких и влюблялся. Но потом все равно возвращался домой – к своей Маричке. Прекрасно понимал, что лучше не найти. Она из тех женщин, кто по-настоящему предан. Это была уникальная женщина.

Иван очень дружил с Юрой Ильенко, у них была сильная эмоциональная связь. Они бесконечно писали сценарии – "Белая птица с черной отметиной", затем "Мечтать и жить"… Миколайчук приезжал к нам почти каждый день, они с мужем закрывались в большой комнате и творили.

В последний год жизни он боролся с раком желудка. Однажды я их с Маричкой встретила в Доме кино – он был съеден болезнью. Видеть это было непросто: я всегда его помнила в идеальной форме. Говорили, что он хотел, чтобы на его похоронах шел дождь, мол, хорошая примета. И во время прощания с ним вдруг началась гроза… И после смерти Иван давал о себе знать. В 2013 году мы с режиссером Дмитрием Томашпольским снимали документальный фильм обо мне "Лариса Кадочникова. Автопортрет", несколько сцен были запланированы в Париже, где мы останавливались с Иваном, когда летели в Аргентину. Когда мы снимали с Дмитрием возле нашей гостиницы и я заговорила о Миколайчуке, раздался гром, блеснула молния и хлынул ливень. Это было невероятно!

– Удивительно, что вы так тепло отзываетесь о Юрии Ильенко, несмотря на ваш непростой развод. Что помогло сохранить такое отношение?

– Мы могли бы расстаться красиво, но, увы, не получилось – все произошло жестко. После развода даже не здоровались. Он хотел делить квартиру, и только ценой страшного скандала я сумела ее отстоять. А вот машину, деньги, дачу – забрал себе. По благородству он должен был оставить все мне: не я же уходила из семьи.

Но я все простила. Он был слишком талантливым человеком, чтобы держать в памяти обиды. Осталась только благодарность судьбе за то, что мне выпало жить и работать с таким человеком. Мы сделали вместе много прекрасного. Мне очень жаль, что его больше нет – он был одним из выдающихся украинских режиссеров и гениальным оператором. Я была его музой, он любил меня. Моей маме Юра сразу очень понравился. Когда впервые пришел к нам в гости, сказала мне: "Лариса, если он сделает тебе предложение – не раздумывай ни секунды. Это благородный человек, необыкновенный. С ним ты будешь счастлива". А во второй раз, когда он пришел, – действительно сделал предложение.

Все обрадовались, мама вздохнула с облегчением: "Закончилась сумасшедшая жизнь Ларисы". До Юры у меня был тяжелый роман с художником Ильей Глазуновым – об этом тогда говорили все. Он был значительно старше меня, выглядел вообще как мой папа. Но за ним тянулся ореол невероятной славы – а на юную девушку, сами понимаете, это производило огромное впечатление. Смотрела на него как на божество. Он заменял мне отца и вообще всех. Мама все время была в разъездах – съемки, гастроли… Она говорила: "Вам надо жениться". А он отвечал: "У меня есть жена, но люблю я Ларису". Конечно, если бы у меня тогда был отец, этого бы не случилось. А так… Он приезжал ко мне в институт, открывал дверь аудитории, манил пальцем – и я, не раздумывая, бежала за ним. Это было похоже на наваждение. Юра спас меня из этого ада. Мы прожили вместе почти двадцать лет – хорошо, по-настоящему. Пока не случился тот развод.

В последний раз я видела Юру на похоронах Леся Сердюка в Театре имени Ивана Франко. Тогда собралось очень много людей. Богдан Ступка плакал навзрыд – он был близким другом Леся. Сердюк был удивительным человеком – такая светлая, нежная улыбка. Очень человечный, глубоко порядочный… Я вошла, подняла голову – и увидела Юру. Рядом стояла его жена. В какой-то момент заметила, что Ступка вышел, решила пойти к нему – мы очень дружили. Выхожу – и вдруг в полутемном фойе вижу: на стуле сидит Юра. Подошла к нему: "Здравствуй, Юра!" Он встал: "Здравствуй, Лариса! Ты видишь, какой я?" – "По-моему, выглядишь нормально". – "Мне очень плохо. Прости меня". До этого он ни разу не говорил таких слов. Я пошла дальше по коридору к лестнице, где стоял Богдан. Он обнял меня: "Ты видела, каким стал Юра?" Я кивнула. "Лариса, мне так тяжело, – продолжил. – Я потерял одного друга и чувствую, что вот-вот потеряю второго".

– Каким человеком был Богдан Ступка вне сцены, в обычной жизни?

– Он был человеком, который больше всего на свете любил свою семью. Я не встречала ни одного артиста, у кого было бы такое отношение к близким. Он делал для них все. Мы снимались вместе в двух картинах, и я не помню, чтобы он хоть раз обратил внимание на какую-то женщину. Все – только для семьи. Собирал деньги, отправлял домой. Постоянно говорил о своей жене Ларисе – он ее обожал. Часто звонил мне, когда уже работал в Театре имени Франка: "Приходи, сегодня будет особенный спектакль. Хочу тебя видеть". Мы с его Ларисой сидели рядом в зале. А потом, после спектакля, шли к нему, накрывали стол, долго разговаривали. Я всегда отмечала, с какой нежностью он относился к сыну, а потом – к внуку, который тоже стал артистом. После ухода Боди я продолжала общаться с Ларисой. Она до сих пор не может пережить его смерть. Это была особая семья.

– Какой была ваша последняя встреча с Параджановым? Что осталось в памяти?

– Это было в Киеве, планировалось мое 50-летие. Я позвонила ему: он начинал съемки нового фильма в Баку, но чувствовал себя уже очень неважно. Все говорили: "Не приедет. Даже по рабочим вопросам не берет трубку – погружен свою картину". Тем не менее я решила позвонить. Он сразу поднял трубку: "Сереженька, это Лариса Кадочникова. Поздравляю вас – слышала, начинаете новую картину. А я через пару дней отмечаю юбилей в Доме кино и очень хотела бы вас видеть". Пауза, потом: "Я буду". И он приехал. На тот момент я уже была замужем за Мишей Саранчуком (в свое время – директор Театра имени Леси Украинки. – Ред.). Параджанов позвонил из аэропорта: "Миша, буду у вашего дома через 40 минут. Выйди". Через какое-то время Миша вернулся с двумя огромными коробами, в каких обычно перевозят кинопленку. Мы стали открывать: в одной – вина, в другой – сладости и ароматные травы. Я разрыдалась. Он был уже так болен… И все же не просто прилетел – а подумал о подарках.

На следующий день в Красном зале Дома кино состоялся мой творческий вечер. Я что-то пела, рассказывала, делилась воспоминаниями… И в самом конце на сцену вышел он – в руках была восточная золотая шаль. Набросил мне на плечи, обнял, поцеловал… На его похороны я не поехала. Муж уговаривал, но не смогла. Хотела, чтобы он остался в моей памяти живым.

– Если вернуться в наше время, скажите: могли ли вы когда-либо представить, что Россия начнет войну против Украины?

– Никогда. У меня в России остались родственники – семья брата. Мы редко, но все же поддерживаем связь. Мой брат Вадик умер в 2021 году. Он родился в Киеве, а потом с мамой переехал в Москву, где уже появилась я. Он очень любил Украину, всегда защищал. Был категоричен, не терпел возражений, когда речь заходила об этом. Думаю, если бы он был жив, не промолчал бы – осудил бы вторжение публично.

Полномасштабную войну я встретила в Киеве. Через какое-то время позвонил режиссер Дмитрий Томашпольский: "Ты никуда не едешь?" "Как я могу уехать?" – ответила. Тогда он предложил начинать снимать фильм о происходящем. Мы ездили по пустым улицам Киева – людей почти не было. Снимали разрушенные дома, звенящую тишину. Было страшно. Зашли на киностудию Довженко. Я звала: "Ау!" В ответ – только эхо. Так больно было. Совсем недавно там все кипело, работа шла. А теперь – пустота. Так родилась картина "Лариса Кадочникова. Война". События в фильме происходят во время осады Киева.

– Как в фильме появился музыкант Олег Михайлюта (Фагот) из "ТНМК"?

– Он снимался в фильме жены Дмитрия Томашпольского. Очень симпатичный, доброжелательный парень. Иногда называл меня Маричкой, и это было трогательно. Олег сопровождал нас с Димой по Киеву: возил, показывал, рассказывал.

– Лариса, недавно вы стали фигурантом громкого скандала, выступив на русском языке во время вручения премии имени Сергея Параджанова в Доме кино. Как объясняете случившееся?

– Для меня эта ситуация до сих пор остается непонятной и болезненной. В театре я сумела перейти на украинский всего за два месяца – в двух спектаклях играю. Мне невероятно помогла телеведущая Татьяна Цимбал – мы работали очень скрупулезно, буквально над каждым словом. И теперь я уже даже не вспомню, как звучали эти роли на русском. Таня приходила на генеральные прогоны, говорила: "Лариса, идеально". А в тот вечер… Я просто растерялась, все произошло спонтанно. Если бы, к примеру, на моем месте был Роман Балаян – вполне возможно, что тоже случился бы скандал. Но он не пришел. Или вот Параджанов: человек, который поднял украинское кино на мировой уровень, но в быту ведь тоже говорил по-русски. Это действительно очень сложная тема.

Приходите в театр – я играю на сцене исключительно на украинском. Как отреагировали на все это в театре? У меня был разговор с Кириллом Кашликовым, нашим гендиректором и худруком. Он сказал: "Лариса, это надо пережить". Между тем вместе с волной хейта я получила и много поддержки. Даже Галя Логинова, мама Милы Йовович, прислала сообщение. В свое время гостила у нее в Америке.

– Вы ничего сейчас публично не рассказываете о свой личной жизни. Но знаю, что вы замужем в третий раз, ваш супруг младше вас на 25 лет, он успешный адвокат.

– Да, он действительно моложе. Красивый, очень умный и невероятно патриотичный. Я даже не ожидала, что он будет так переживать за судьбу Украины, помогать. Я очень горжусь им. Как мы познакомились? Он помогал мне с юридическими вопросами после смерти второго мужа. А потом как-то сами собой сблизились. Но он человек непростой – мне вообще по жизни встречаются мужчины с характером (улыбается). Ильенко, например, тоже в чем-то был довольно жестким. Когда я звонила Андрею на работу, а он говорил, что занят, тут же клала трубку – без обид, уважаю границы. Мы вместе уже шесть лет. Официально пока не оформляли отношения. Не знаю, посмотрим, как будет. Со временем я поняла, что штамп в паспорте – не главное. Важнее, что происходит в отношениях.

Также читайте на OBOZ.UA интервью с телеведущей Татьяной Цимбал – о золотых временах телевидения, жизни после славы и фейсбучных аферах.

Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!