Скныливские генералы "порвали" обвинение. Как тузик грелку
Мои генералы покидали стены суда с высоко поднятыми головами. Каждый из четырех был рад-радешенек благодатному завершению судебного процесса и ничуть не скрывал этого.
Ловлю себя на мысли, что за несколько месяцев заседаний в Военном апелляционном суде Центрального региона Украины я уже привык к этой четверке, пригляделся к ней и вместе с ней как-то втянулся в это резонансное разбирательство на тему: кто виноват в скныливской авиакатастрофе. Поэтому исподволь и прорывается фраза "мои генералы".
Вот стоит долговязый Александр Волошенко. Курит. Говорит, что впервые взял сигарету шесть лет назад, когда попал под огонь следствия. Сан Саныч – бывалый летчик, в такие передряги попадал, что… Трижды был на волоске от смерти (это – его слова). По секрету он признается мне, что с дорогой душой поставил бы в церкви свечку за здоровье… следователя, который когда-то терзал его допросами.
А.Волошенко: «Поставлю свечку за здравие...»
Чудак-человек. Его держали долгие годы под следствием, а он… не в обиде за такое.
Это ведь Волошенко летом 2002 года приехал в Озерное (на аэродром в Житомирской области), где тренировались Топонарь с Егоровым, и весьма формально проверил подготовку экипажа к полету во Львов, на скныливское авиашоу. Мы это помним.
Затягивается сигаретой и Владимир Алексеев, еще один "некабинетный" генерал. Да, он тоже летчик. Да, он тоже только что сидел на скамье подсудимых. Вспоминаю, как во время первого заседания (5 февраля с. г.) Владимир Александрович эмоционально возмутился прокурорским обвинением в свой адрес, рубанув сплеча: "Следствие представляет это так (речь шла о подготовке экипажа Су-27. –Авт.), что я – как будто какой-то дебил и ничего не понимаю…".
Когда 11 июня прозвучал приговор, Алексеев, кивнув в сторону председательствующего в процессе полковника юстиции Виталия Загоруйко, обронил: "Вот он – настоящий офицер!". Интересно, а как отреагировал бы Алексеев, если бы на него вдруг одели наручники, признав виновным?
В.Алексеев. Первые поздравления
Помнится, в 2005 году того же судью Виталия Загоруйко некоторые армейцы поспешили упрекнуть в том, что он своим обвинительным приговором чуть ли не погубил авиацию. Именно судья Загоруйко три года назад пришел к выводу, что в скныливской трагедии виновны летчики Владимир Топонарь и Юрий Егоров, генерал-майор Анатолий Третьяков, подполковник Юрий Яцюк, полковник Анатолий Лукиных. Образно говоря, в данном случае свое слово сказал не Загоруйко, а… закон.
И если бы не замысловатая, с дальним прицелом, комбинация Генеральной прокуратуры, то очевидно, что еще в 2005 году его величество Закон мог элементарно поставить точку в генеральском деле. А ведь что получилось, какой любопытный вираж был заложен?
27 августа 2004 года заместитель генерального прокурора Украины В.Дереза распорядился отправить на доследование материалы, касающиеся четверых авиаторов – Стрельникова, Волошенко, Алексеева и Онищенко. В итоге скныливское уголовное дело было раздроблено. Почему? Может быть, большие тузы из руководства государства в силу разных причин не желали, чтобы группа крутых армейских командиров в одночасье сидела на скамье подсудимых?
Суд говорит, генералы слушают
Впрочем, высшая надзорная инстанция уже тогда видела, что доказательства вины начальников из Воздушных сил были очень хлипкими, что идти в суд с таким багажом весьма рискованно (можно нарваться на оправдательный приговор). Но и закрывать "генеральское дело" в Генпрокуратуре, видать, не осмеливались, не желая будоражить общественность, вызывать негодование в семьях погибших львовян.
Словом, расследование затянулось на годы, на неприлично долгое время. Но все равно надо было ставить точку. А как? Прокуратура предлагала Стрельникову и его коллегам по несчастью согласиться на амнистию, признав таким образом свою вину. Вроде, хороший выход из ситуации (и многие обвиняемые с радостью принимают такое предложение). Но стрельниковцы, как их ни убеждали, наотрез отказались посыпать головы пеплом.
И тогда стражам закона ничего не оставалось, как передать этот многотомник на судебное рассмотрение. Но возникает вопрос: четыре года шло дополнительное следствие. Что сделано? Прежде чем ответить на сей вопрос, скажем: скныливское дело, даже несмотря на следственную волокиту, показало: в государстве не должно быть неприкасаемых.
А теперь о новом витке разбирательства. Во-первых, была проведена комиссионная летно-служебная экспертиза, в ходе которой специалисты пришли к выводу: стрельниковцы не допустили нарушений, никто из них не мог спрогнозировать своеволие в воздухе летчиков Топонаря и Егорова.
Во-вторых, стражи закона допросили одного из потерпевших (бывшего прапорщика 14-го авиакорпуса), а также экс-командира экипажа Су-27 Владимира Топонаря, осужденного к тому времени.
По поводу этих допросов в сегодняшнем приговоре прозвучало: "…Слідчий запропонував дати правову оцінку діям підсудних по даній справі, що є неправильним навіть з точки зору етики, не кажучи вже про сумнівну значимість даних доказів. Після цього слідчим було пред’явлено Стрельникову, Волошенку, Алєксєєву та Онищенку обвинувачення, ідентичне тому, що було їм пред’явлено до повернення справи на додаткове розслідування. На цьому практично досудове розслідування було завершено, та в подальшому проводилось протягом тривалого часу ознайомлення учасників процесу з матеріалами справи".
О таком доследовании впору бы сказать: да это же бег на месте! Кому он нужен?
– А меня в самом деле следователь хотел заставить... бегать, – обижался однажды в суде Сергей Онищенко.
По его словам, на скныливском аэродроме прокурорский работник проводил "бессмысленные следственные действия". Требовалось выяснить, сколько минут понадобится Сергею Онищенко для того, чтобы преодолеть дистанцию, начиная с точки "А" до точки "Б". Поясним: "А" – гостевая трибуна, а "Б" – место, где в июле 2002 года был установлен аппарат для связи с группой управления полетами во время скныливского авиационного праздника.
– Я отказался бегать, сказав: "Да идите вы..!" – произнес Онищенко. – Вместо меня эту процедуру выполнял солдат.
Да, этот эксперимент он, генерал-лейтенант Онищенко, бывший командующим 14-м авиакорпусом, посчитал унизительным. И послал человека с секундомером на известные три буквы. Но позвольте, Сергей Иванович, разве не должны быть равны перед законом и генерал, и сержант? К тому же это на вашем аэродроме грохнулся истребитель, именно на территории вашей воинской части погибли люди, которых армейское командование пригласило на праздник по случаю 60-летия со дня основания 14-го корпуса.
Конечно, Онищенко хотел провести этот праздник на высокой ноте. В журналистском блокноте ищу фрагменты его выступлений в суде. Одно из них особенно запомнилось. Сергей Иванович рассказал о том, как за собственные деньги покупал оконные шторы в солдатскую столовую, как потом его супруга вместе с женой начальника штаба сидели и с иголками в руках подшивали эту ткань.
Такая подробность, неожиданно слетевшая из уст генерала, вызвала даже оживление в судебном зале, мол, до чего же заботлив генерал. Прослезиться можно. Даже незначительные факты выстраивает в защитную цепь.
Скажем, кроме прочего, прокуратура обвинила генералов в том, что празднование дня рождения 14-го авиакорпуса было надуманным, а значит, и незаконным. Но посмотрите, как отчаянно защищался Онищенко. Он принес в суд даже ксерокопии изображений разных значков, выпущенных в честь памятных дат со дня основания министерств, ведомств, организаций и т. д. На этих бумагах значилось и такое: "70 лет КГБ СССР", "70 лет Советской прокуратуре".
Говоря о преемственности традиций и отвечая на недоуменный вопрос судьи по поводу этих значков, Онищенко заметил: "Все празднуют…".
Позже в приговоре Фемида расставит точки над "і" по поводу этого мероприятия. Праздновавние дня рождения воинской части было абсолютно законным. И отнюдь не разномастные значки, принесенные в суд Сергеем Онищенко, убедили в этом служителей закона. Ведь 27 июля 2002 года командование и личный состав 14-го корпуса получили поздравления (по случаю дня рождения своей в/ч) – от премьер-министра Украины, министра обороны. Разве этих документов не видело следствие?
Несколько раз в перерыве судебных заседаний Сергей Онищенко твердил автору этих строк: "Я готов бороться до конца!". А однажды с грустью выдал маленькую тайну: вот, дескать, уже не летает на истребителях. После скныливской трагедии ему запретили (на всякий пожарный?) приближаться и к "мигам", и к "сушкам".
– Теперь моя стихия – только транспортная авиация, – роняет Онищенко.
Но он, потомственный военный, все равно летает, пусть и на "транспортниках". За плечами – годы и годы армейской службы. Онищенко, как сам говорит, освоил 14 типов летательных аппаратов, в том числе и Су-27. Однажды горел в самолете, не раз смотрел смерти в глаза.
Вы не поверите, но сегодня даже Юрий Егоров (27 июля 2002 года он вместе с Топонарем пилотировал самолет-убийцу) после шестилетнего перерыва снова поднимается в воздух. Правда, сидит он отнюдь не в кабине истребителя. Бывший председатель классификационной комиссии, главный инспектор-летчик Главного командования ВВС ВС Украины полковник Егоров поведал корреспонденту "Обозревателя", что иногда летает на… планерах.
Юрий Егоров (крайний справа) пришел поддержать подсудимых
Егоров вышел из тюрьмы согласно президентской амнистии. 22 мая с. г по делу генералов он был снова вызван в суд, давал показания. И высветил в своем выступлении важное: накануне скныливского праздника Егоров с Топонарем провели тренировку в житомирском небе, и она прошла нормально. Егоров не видел необходимости в дополнительном полете, то бишь в репетиции. Да и Топонарь сегодня подтвердил, что 27 июля 2002 года был готов к полету.
Короче, двое украинских соколов тогда, шесть лет назад, рвались в воздух... И только сегодня Егоров скажет в суде со свидетельской трибуны:
– Кто же знал, что этот товарищ никогда не выполнял эту фигуру... (Имеется в виду "хобот". – Авт.).
Егоров не произносит до боли знакомой фамлии Топонарь, для него он – "этот товарищ". И не более. Между воздушными асами пробежала черная кошка. Скнылив виноват. А ведь когда-то для Егорова с Топонарем огромное небо было одним на двоих. Ну и парни "летали, дружили... До звезд дотянуться рукою могли".
Теперь вот "этот товарищ" тоже приехал в суд, давать показания по делу своих бывших начальников. И приехал под конвоем. В зале – потерпевшие львовяне, на стульях стоят большие портреты погибших. Топонарь не смотрит в зал. Сидит на скамье подсудимых в зарешеченной железной клетке, что-то пишет в тоненькой ученической тетрадке.
Нет-нет, а в памяти всплывают песенные строки Высоцкого:
"…Но мне женщины молча намекали, встречая: если бы ты там навеки остался, может, мой бы обратно пришел?!".
И что может ответить им, десяткам львовских семей, Топонарь? "Я случайно вернулся, вернулся, ну а ваш – не сумел"?
Автор этих строк помнит, как в марте 2006 года в Доме офицеров во время рассмотрения Верховным судом скныливского дела в адрес осужденных авиаторов раздавались проклятия:
– Егоров, лучше бы ты не дергал ручку катапульты!
–Топонарь, верни моего сына!
Генерал Третьяков украдкой вытирал слезы, Топонарь, потупив глаза, молчал. Через десять минут командир экипажа самолета-убийцы признается Верховному суду: "Моя вина состоит в том, что я чудом остался жив".
Кстати, бывший заместитель командующего 14-м авиакорпусом Анатолий Третьяков в 2004 году в разговоре с корреспондентом "Обозревателя" пообещал "порвать в клочья" прокурорское обвинение. Не порвал… Получил срок.
Зато теперь, как видим, что называется, "порвали" обвинительное заключение четверо других генералов во главе со Стрельниковым. Но сделать это было не так и просто. Надо отдать должное государственным обвинителям: они довольно активно выступали в суде, задали множество вопросов подсудимым, свидетелям. Это была настоящая судебная схватка. Но истина-то одна, и ее искал суд. Искал Правду.
А журналисты, в том числе автор этих строк, искали ответы на свои вопросы. Почему и Стрельников, и Волошенко, и Алексеев, и Онищенко мирились с дефицитом топлива в воинских частях, почему предпочитали сильно не воевать с высшим командованием, с руководством государства, жестко доводя до их сведения факты плачевного состояния авиации, факты "уничтожения" пилотажной группы "Украинские соколы"? Только когда запахло "жареным", отставные генералы осмелели, стали рассуждать о недостатках. Оно и понятно: когда над тобой завис карающий меч правосудия, то хочешь – не хочешь, а станешь смелым.
В.Стрельников - о тактике защиты. На заднем плане (справа) - С.Онищенко
Еще несколько наблюдений из зала суда. Топонарь одет в спортивный костюм известной фирмы, в кроссовках. Приехал с полиэтиленовым пакетом. В отличие от Егорова, почти не изменился на лице. Такой же худощавый, сосредоточенный. И весь в себе. Никаких эмоций. И только после окончания заседания, когда конвоиры одели наручники на бывшего летчика, он слегка улыбнулся.
Два года назад, выступая перед нашей главнейшей Фемидой, Топонарь заявил, что в действиях командования 14-го авикорпуса были нестыковки, путаница и несогласованность. Из-за этого, мол, гражданские люди и оказались в зоне опасности.
Но как поведет себя Топонарь ныне, оказавшись лицом к лицу с четырьмя подсудимыми генералами? Теперь они ведь – не его командиры.
И Топонарь заговорил:
– Я не вправе оценивать действия начальников… Подготовка к полету была проведена без нарушений законодательства.
Адвокат Сергей Казимир попросил свидетеля конкретизировать, было ли со стороны Сергея Онищенко допущено нарушение законов.
– Не мне решать,– отчеканил Топонарь. – Да и зачем мне судить кого-то?
Подобным образом Топонарь ответил и по поводу обвинений, предъявленных Стрельникову.
– Почему упал самолет? – поставил вопрос ребром генерал Стрельников, обратившись к Топонарю.
Тот на миг как-то съежился, что ли, взгляд стал еще более колючим. И пояснил, что после выполнения фигуры "полубочка" изменилось вращение истребителя, машина стала неуправляемой. По словам Топонаря, причины катастрофы до сих пор не выяснены.
Тогда слово опять взял бывший главком ВВС Виктор Стрельников, сказав, что сразу после трагедии в штабе полка летчики Топонарь и Егоров признались: "Мы нарушили полетное задание".
– Сегодня вы подтверждаете свое признание? – прозвучал вопрос Стрельникова. Бывший главком обращался к Топонарю.
– Не помню, – произнес Топонарь. И отвел глаза.
А что скажет Егоров? Поскольку Юрий Михайлович находился в зале суда, то он пояснил Фемиде, что 27 июля 2002 года такой разговор со Стрельниковым и впрямь состоялся. Однако Егоров четко не расслышал фразы об изменении полетного задания. Хотя эти слова подтверждают и Анатолий Третьяков, и Юрий Яцюк.
Свои пять копеек вставил генерал Алексеев, заметив, что есть аудиозапись этого разговора, и фраза об изменении полетного задания там слышна довольно четко.
Хотя разговоры об ошибке летчика Топонаря – пройденный этап. Верховный суд давно подтвердил сей факт. Сегодня Фемида дала правовую оценку действиям четырех генералов. Но что "накопало" следствие?
Из приговора. "Органами досудового слідства всі підсудні обвинувачуються у порушенні значної кількості нормативних актів... Розглянувши дане обвинувачення, суд вважає його також безпідставним, оскільки вказані нормативні акти носять або загальний зміст, або жодним чином не стосуються справи, що розглядається... В чому саме підсудні порушили вимоги наведених вище статей, судом не встановлено, а органами досудового слідства – не наведено. До того ж деякі нормативні акти взагалі не стосуються підсудних. Так, Волошенку інкриміновано порушення ним ст. 99 НВП-99, яка передбачає, що „при стоянці авіанесучих кораблів на якорі поблизу територіальних вод іноземних держав польоти вертольотів дозволяється проводити вдень у ПМУ на відстані не ближче 5 км до зовнішнього кордону територіальних вод".
Да уж, "привязка" к авианесущим кораблям и территориальным водам – "железное" доказательство.
Непреложное правило: нет доказательств – нет и вины. И теперь они оправданы. Они – это генерал-полковник Виктор Стрельников, генерал-лейтенанты Александр Волошенко и Сергей Онищенко, генерал-майор Владимир Алексеев.
В первых комментариях после окончания процесса генералы говорили о том, что справедливость восторжествовала. И только Стрельников упомянул о страданиях потерпевших... О том, что и он, бывший главком, чувствует эти страдания.
Жаль, что генералы не собрались вместе на короткую пресс-конференцию и не произнесли нечто подобное:
"Но хотя мы живыми до конца долетели – жжет нас память и мучает совесть, у кого, у кого она есть".
В.Стрельников: «Полет окончен.» СПРАВКА "ОБОЗРЕВАТЕЛЯ". Уголовное дело рассматривали судьи: полковники юстиции Виталий Загоруйко (председательствующий), Сергей Новов и Виктор Дымарецкий.