Николай Миклухо-Маклай: знаменитый ученый и потомок запорожских казаков

Николай Николаевич Миклухо-Маклай – знаменитый этнограф, антрополог, биолог и путешественник, большую часть свое жизни проживший в Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании, где изучал население этих мест – прежде всего, папуасов восточного берега Новой Гвинеи, который сейчас в его честь называется Берегом Маклая.

Видео дня

Главным результатом его исследований стало доказательство видового единства человечества – до Маклая принято было считать, что существующие на Земле расы являются различными биологическими видами, поскольку произошли от разных предков. В отношении Миклухо-Маклая особенно несправедливо звучит выражение "русский ученый", так как сам он себя таковым не считал, везде, включая свою автобиографию, настаивал на том, что является потомком запорожских казаков.

"Потомок Тараса Бульбы"

О своих корнях Николай Николаевич говорил, что он является успешным сочетанием трех сил, которые издавна враждовали друг с другом – точнее, трех кровей: горячей запорожской, гордой польской и холодной немецкой. Какая составляющая была значительнее других, сам Миклухо-Маклай не знал, но если говорить об его украинских предках, то они действительно принадлежали к старинному и благородному роду.

Его дальний предок Охрим Миклуха был куренным атаманом в войске Богдана Хмельницкого, вместе с ним воевали трое его сыновей. Старший, Назар, влюбился в знатную польскую красавицу и, предав своих, перешел на сторону противника. Впоследствии, когда он попал в плен к запорожцам, отец, не простивший поступка, который он считал позорным, собственноручно убил его. Дядя знаменитого путешественника и ученого, учился в гимназии в Нежине вместе с Гоголем – именно он рассказал писателю семейное предание, которое легло в основу одного из самых известных его произведений, а сам Миклухо-Маклай часто – наполовину в шутку, наполовину всерьез – называл себя "потомком Тараса Бульбы".

О более близких предках Николая Николаевича известно, что его прадед Степан Миклуха, был корнетом Стародубского полка войска Запорожского, отец – инженером-путейцем, а мать – дочерью немецкого полковника и польской помещицы. Одно время отец Николая Николаевича, Николай Ильич Миклуха, служил начальником железнодорожной станции в Санкт-Петербурге – он отвечал за безопасность движения царского поезда, но был уволен за то, что из личных средств отправил 150 рублей Тарасу Шевченко, отбывающему ссылку в Оренбургской области. К сожалению, до адресата перевод "бунтовщику" не дошел – его задержали на почте, а Николая Ильича "разжаловали". Неожиданный жизненной поворот стал для Миклухи-старшего трагическим, от переживаний он умер – не выдержало сердце, ему был всего 41 год. Его жена, мать будущего ученого и путешественника, осталась одна с пятью (!) малолетними детьми на руках. В их число входил и родившийся 17 июля 1848 года Николай Миклуха.

Ученый-второгодник

В гимназии будущий ученый звезд с неба не хватал и часто пропускал занятия, из-за чего в четвертом классе просидел два года. Успехам в учебе не способствовало участие Николая в студенческих волнениях, происходивших после отмены крепостного права. Во время разгона одной из манифестаций он вместе с старшим братом Сергеем даже был арестован и помещен в Кронверкскую куртину, которая отличалась особо строгими условиями содержания, но через сутки выпущен, по состоянию здоровья – в шестом классе он перенес тяжелое воспаление легких, из-за чего опять остался на второй год. В результате Николай бросил гимназию, так ее и не окончив, и поступил вольным слушателем на физико-математический факультет Петербургского университета. Здесь Миклуха увлекся естественными науками и написал прошение о переводе его на факультет физиологии, но за участие в студенческой сходке переступать порог учебного заведения Миклухе категорически запретили.

Семья отправила его учиться за границу, но и там он не мог найти себе достойного – и интересного – занятия: сначала поступил в Гейдельбергский университет, затем перевелся в Лейпцигский, оттуда перешел в Йельский. Он изучал физиологию, греческую философию, политэкономию, геометрию. Жил он в то время очень бедно – практически голодал, пока его педагог, известный ученый, родоначальник экологии Эрнст Геккель не пригласил его к себе на работу ассистентом. Именно Геккель "заразил" Миклуху страстью к путешествиям, взяв его с собой в экспедицию по Средиземному морю и Канарским островам.

По результатам поездки Николай Николаевич написал первую научную работу, подписанную фамилией, под которой он вошел в историю – Миклухо-Маклай. Вторую ее часть ученый взял из еще одной семейной легенды – о шотландце Михаэле Маклае, который попал в плен к запорожцам, перешел на сторону украинцев и женившись на сестре одного из предков Николая Николаевича, жил в Украине под двойной фамилией. Поскольку документальных доказательств этой истории нет, биографы Миклухо-Маклая считают, что он – не более чем очередная легенда, но Николаю Николаевичу она нравилась, и он с удовольствием носил двойную фамилию.

Микроскоп как оружие

Первой специализацией Миклухо-Маклая стало изучение многолетних водных животных – морских губок. В ходе связанных с этими исследованиями путешествий он оказался на арабском Востоке, что было очень опасным для человека, не исповедующего ислам. Николай Николаевич маскировался как мог: побрил голову, купил одежду, в которой ходили местные жители, пытался говорить по-арабски и даже молился в соответствии с мусульманскими традициями. Но это ему не помогло – к нему все равно относились как чужаку и иноверцу. Однажды его чуть не убили, но Миклухо-Маклай замахнулся на нападавших, тем, что попалось под руку, – микроскопом, они решили, что это оружие, и ретировались.

"Лунный человек"

Для антрополого-этнографических исследований Миклухо-Маклай отправился в свою главную экспедицию на острова Тихоокеанского бассейна, и 20 сентября 1871 года впервые ступил на берег Новой Гвинеи. Наладить отношения с местным населением Николаю Николаевичу удалось не сразу – довольно долго они испытывали к нему противоречивые чувства: с одной стороны, боялись, с другой, он вызывал у них живейший интерес.

Миклухо-Маклай обменивался с туземцами "сувенирами", отдавая им все, что было у него в карманах – гвозди, нож, бусы, бутылки, и получал взамен продукты, в которых нуждался. Постепенно местное население стало принимать Миклухо-Маклая если не за своего в прямом смысле этого слова, то за чужеземца, которому можно было доверять. Отношение к нему особенно улучшилось после того, как он вылечил от тяжелого заболевания туземца Тойя, которого сам Николай Николаевич называл Туем. Чем именно он болел, история умалчивает, но доверие к Миклухо-Маклаю возросло в разы – от него перестали прятать местных женщин и детей, а также стали приглашать его на праздники, которые проходили не только в той деревне, в которой он жил, но и в соседних населенных пунктах.

А вот язык, на котором разговаривали туземцы, Николай Николаевич так и не выучил. И если с представителями "своего" племени он, запомнив несколько слов кое-как объяснялся, то туземцев из соседних племен он не понимал, впрочем, как и они его. В зависимости от степени приятия Николая Николаевича туземцами менялись и прозвища, которые они ему давали, и если вначале его называли "человеком в футляре" – за одежду, которая закрывала почти все тело, то впоследствии он превратился в "лунного человека". Сам Маклай говорил, что туземцы считали, будто бы он свалился к ним с Луны, но современные ученые объясняют, что таким образом они объясняли ег светлый – схожий с лунным – цвет кожи.

Не только Новая Гвинея

Всего в Новой Гвинее Миклухо-Маклай побывал три раза, в первых двух прожив среди туземцев в общей сложности по году, а в перерыве побывал в Индонезии, Китае и Гонконге, где решил изучить влияние на организм опиума. В качестве эксперимента он за три часа выкурил 27 (!) трубок этого наркотика, а потом описал свое состояние – прострацию и длительное головокружение – в своей работе "Опыт курения опиума".

Во время второго года жизни в Новой Гвинее Николай Николаевич разбил возле своей хижины небольшой огород, на котором выращивал диковинные для туземцев овощи – кукурузу, тыкву, арбузы, огурцы. С его легкой руки они перекочевали в рацион местных жителей, а сам путешественник превратился для них в "большого человека", о котором стали слагать легенды. Уезжая из Новой Гвинеи, Маклай, видя полную беззащитность туземцев перед активизировавшимися работорговцами, научил их элементарным правилам безопасности – хотя бы прятаться при появлении у берега незнакомого корабля. После второго посещения Новой Гвинеи Миклухо-Маклая некоторое время прожил в Австралии, где женился на дочери премьер-министра колонии Новый Южный Уэльс Маргарет Робинсон-Кларк.

Несбывшаяся мечта

Третий приезд в Новую Гвинею очень расстроил Миклухо-Маклая: за время его отсутствия там прошло несколько войн между враждующими туземными племенами, и некогда цветущая местность была разорена. Но трудолюбивые местные жители активно восстанавливали свои селения, и Миклухо-Маклая, отплывая домой, мечтал о том, что вскоре вернется, на этот раз – навсегда. Но его планам не суждено было сбыться: путешествия в страны с неблагоприятным для европейцев – жарким и влажным – климатом не лучшим образом сказались на состоянии его здоровья. Николай Николаевич сильно похудел, постарел и ослаб, и вскоре после возвращения он скончался от онкологического заболевания. Ему, как в свое время и его отцу, был всего 41 год. Вдова Миклухо-Маклая пережила мужа на 48 лет, большую часть своей жизни – до революции 1917 года – она получала пенсию в 5 тысяч рублей, которую оплачивали ей из своих личных средств русские цари.