«Пора прекратить бездействие власти…»

Ниже публикуется полный текст интервью Президента Украины „5-му каналу”, вышедшего в эфир 21 марта.

Разговор с Президентом касался вопросов борьбы Украины с последствиями экономического кризиса и актуальных проблем политической жизни.

Добрый день. Сегодня мы в гостях у президента Украины Виктора Ющенко.

Добрый день.

Вчера вы возвращались из Брюсселя, при этом летели в одном самолете с премьер-министром Юлией Тимошенко. Что это означает? Война уже прекратилась?

Это означает, что у меня было свободное место в самолете и я пригласил премьер-министра. Вы знаете, если говорить серьезно, все понимаем то, что вызовы, которые перед страной, лучше всего преодолеть консолидируясь. Это общий тезис. Я не хочу его повторять, и не хочу, чтобы он банально кем-то воспринимался. Мне кажется, что сегодня есть повод как раз говорить о том, что понимание в значительной части вопросов, касающихся идеологии, которые касаются экономической политики, которые касаются политических рефлексий, можно найти.

Почему? Потому что есть проблемы, которые можно решать вместе объединившись. Вот когда мы говорим об экономическом кризисе. На мой взгляд, это то, о чем я говорил в Брюсселе не в одном кабинете. Экономические проблемы, экономический кризис - хороший способ консолидировать усилия различных политических сил. Это не от того, кто отказывается от своей идеологии. Это не оттого, что кто-то отказывается от амбиций, нет. Речь идет о том, что у нас просто есть приоритет государства, национальных ценностей. Цели могут объединять политиков. А демагогия НЕ объединяет политиков.

Какие цели сегодня объединяют вас?

В частности как раз я поставил и в Европейской народной партии этот вопрос, и общаясь с президентом Евросоюза. С точки зрения текущей самой знаковой цели - это формирование общенационального антикризисного пакета. Это вещь, которая может объединить. А для того, чтобы политики объединились, нужно иметь единую цель.

И вот когда мы говорим о том, что антикризисный пакет может быть той целью, вокруг которой можно достичь консолидации, все остальное является второстепенным. Хотя бы на время. В том числе различные политические там бессмыслицы, различные политические атаки. Выделить отдельно антикризисный пакет, неотъемлемой частью которого является сотрудничество с Международным валютным фондом. Тем более, что это не вещь, которую там нужно в месяц, на два или даже на год. Безусловно, мир встретился с большим масштабным кризисом, так и кризисом, который будет иметь последствия безусловно не один год. И к этому надо быть хорошо подготовленным, иметь чрезвычайно эффективный антикризисный национальный пакет.

Простите, мир готовился к кризису еще в октябре, в ноябре прошлого года. Большинство цивилизованных стран принимали эти антикризисные пакеты, оппозиция и властная коалиция становились рядом и принимали те документы, которые были важны. Украина этого не сделала или сделала только частично. Думаете что это надо делать именно сейчас?

Думаю, что вы упрощаете. И октябрь и ноябрь, знаете, не был ли для европейского континента или для любой страны тем периодом, где была высказана самодостаточное отношение к преодолению кризиса. Включите сейчас европейский канал. Первая дискуссия: почему Европейский Союз несвоевременно отреагировал на кризис. Тема номер один. Потому что на самом деле тот масштаб, который сегодня есть, еще даже в октябре не представлялся. И действия, которые велись вокруг, там, регуляторных методов, закончились тем, что уже целые национальные бюджеты начали включаться в том, как купировать те или иные последствия или вводить национальное стимулирование финансовое тем или иным отраслям.

Вопрос не в том, что Украина, не среагировала в четвертом квартале. Я могу сказать, если мы за четвертый квартал сформировали идеологию бюджета 2009 года, который предусматривает 41 млрд через рекапитализацию в финансовую систему на экономику страны, это примерно 4,1% внутреннего валового продукта. Когда на 20 миллиардов сформирован стабилизационный фонд - это еще 2% валового продукта. Когда за последние 4-5 месяцев 90 миллиардов гривен, которые были выведены из финансового сектора, замещены ресурсами Национального банка, можно сказать, это еще где-то примерно 6%. Таким образом, на 12% ВВП ресурсы, которые выделяет государство, и через бюджет, и через финансовый рынок на стабилизацию, поверьте, это не в каждой стране так встречается. Есть страны, в которых 4% реакции через государственные мероприятия. Есть страны, где 2%. Есть страны, в которых до 20%. Но я убежден, что тот макет ответа, который у нас есть, он может быть весьма серьезным.

Возвращаясь вчера вместе с премьером, вы договорились о каких-то конкретных шагах в экономическом плане для поднятия национальной экономики?

Да, мы говорили о том, что с понедельника, - ну, понедельник подразумевается следующей рабочей недели, хотя в понедельник у нас будет брюссельское инвестиционное совещание, потом у меня двухдневный визит в Прагу, но подразумевается, с понедельника следующей недели - что касается антикризисного единого подхода, мы проведем следующую очередную встречу, цель которой - поставить последние точки в том пакете, что касается возвращения работы миссии МВФ в Украину.

И урегулирование особенно тех вопросов, которые сегодня застряли в парламенте. Это акцизная политика, это политика, которая касается сбалансирования Пенсионного фонда. И хотели мы еще раз обратиться к проблемам сбалансирования НАК "Нефтегаза", его баланса 2009 года. Мы договорились о том, что с понедельника назначаем рабочую группу, которая рассмотрит принципы приватизации двух-трех ведущих объектов, о которых упоминалось. Я сейчас просто не буду повторять. С одной целью - пусть рабочая группа поработает, выйдет на идеологию приватизации, ибо речь идет о стратегических объектах. Мы примем соответствующие решения или через СНБО, или базовое решение в рамках этой группы. Таким образом, чтобы открыть не только путь для приватизации таких знаковых объектов как "Укртелеком", например, но вместе с тем, чтобы мы со второго квартала начали обеспечивать наполнение стабилизационного фонда Украины.

Другими словами, мы говорим о том, что этот ресурс будет работать на развитие страны, на энергосберегающую технологию, на поддержку соответствующих секторов. Речь не идет о потреблении. А это была одна из следующих договоренностей. Мы рассмотрели несколько секторальных вопросов, касающихся работы, в частности малого и среднего бизнеса. У меня в понедельник будет встреча с президентом европейского инвестиционного банка, где одна из тем будет поднята по получению Украиной кредитной линии по финансированию малого и среднего бизнеса. Сельское хозяйство мы рассмотрели, что мы можем через уже позицию Национального банка сделать в качестве поддержки, включая сезонную поддержку сельского хозяйства. Мы договорились о том, что проведем совместное совещание с ведущими украинскими банками на следующий неделе, скорее всего, это будет пятница, если мы успеваем, - где я хотел бы, с одной стороны, продолжить ту работу, которую начали по стабилизации ситуации на валютном рынке, потому что действительно, я убежден, что у нас нет оснований шарахаться или в одну или в другую сторону с точки зрения курса. Есть абсолютно здоровые, абсолютно нормальные тенденции как по инвестиционным потокам, можно сказать, за январь и за февраль разница спроса валюты была вызвана не тем, что в Украину пришло меньше инвестиций, чем надо было сделать финансовых платежей по обслуживанию предварительных инвестиций, а в том, что люди психологически не доверяли финансовому рынку и банковской системе в виде депозитов, вывели довольно значительную сумму. Поэтому здесь проблема не платежного рынка, не внешних факторов. Здесь проблема, собственно, психологии. Нам нужно переломить. И правительство должно говорить одним голосом, консолидированным голосом с Национальным банком. Правительство и Национальный банк должны стоять на одной платформе. Не развязывать междоусобные войны, не атаковать после тех или иных нюансах работы. Давайте разведите два понятия. В каждой стране это национальная валюта, центральный банк - святая вещь, отведена в сторону и никаких политических дискуссий или скандалов никто там не формирует вокруг этой позиции.

Сегодня фактически правительство и Национальный банк примирились, ожидая второго транша от Международного валютного фонда. Каковы сейчас перспективы у Украины получить второй транш, потому что в Брюсселе, находясь вчера, вы заявили, что считаете ошибкой затягивания диалога Украины с Международным валютным фондом.

У нас два месяца диалога не было. Работали эксперты, велась определенная аналитическая работа. Убежден, большая ошибка то, что миссия поехала без результатов. Это большая ошибка. Мы потеряли два месяца, я еще раз хочу подчеркнуть.

Сейчас очень важно, чтобы правительство занялось своей темой. У него очень много проблем. Банковская система занялась своими проблемами. Чтобы прекратить взаимные претензии и взаимные обвинения. Это две разные кафедры. Нигде они или в нашей, или в другой стране не пересекаются. А для того, чтобы они не пересекались, как вы помните, в некоторых странах Центральный банк размещается в другом городе, чем в том городе, где работает правительство. Для того чтобы показать, что это две разные организации. Национальный банк - это вечный кредитор. Правительство - это вечный дебитор. Их надо развести. Нет границ в желаниях правительства позаимствовать. Нет возможности Центрального банка проводить эмиссию. Это два зла, которые нужно развести, и тогда они не будут мотивировать консолидированной позиции. Естественно, это оппоненты. И поэтому очень важно, чтобы правительство работало в своем статусе, Национальный банк работал в своем статусе.

Если мы говорим сейчас ... Ну, нет сомнений о том, что Украине нужен второй транш Международного валютного фонда. Вернее, второй, третий и четвертый транш 2009 года. В сумме - 12 миллиардов долларов. Кое-кто акцентирует внимание на то, что 12 миллиардов - это та важная цифра, вокруг которой надо акцентировать внимание. Я сказал бы нечто иное. Речь не идет о самой цифре, хотя она сама по себе важна. Она дает нам возможность в конце 2009 года иметь валютные резервы нации такие, какие они у нас были на начало года. Т.е. примерно 26 миллиардов. Те резервы, которые у нас сегодня есть, если руководствоваться оценкой экспертов по обязательствам, которые Украина должна обслуживать в 2009 году, это всего 28 миллиардов. Из них 12 миллиардов - это те, которые требуют покрытия из валютных резервов страны. Не как из источника, а как ресурса валютного, который конвертируется в гривну и таким образом осуществляется обслуживания обязательств. Так у нас сегодня 24 миллиарда резервов. 12 миллиардов по году нам надо по сальдо обслуживать внешних платежей. В любом случае Украина эти платежи обслужит и у нас в конце года даже без помощи Международного валютного фонда останется около 12 миллиардов долларов валютных резервов.

Поэтому здесь не проблема арифметики. Здесь проблема психологии. Вот то, что у нас возникает на валютном рынке, когда казалось, и торговый баланс в норме как никогда, и платежный баланс, который смотрится без внутреннего фактора доверия к гривне, очень прилично, очень прилично. Появляется психологический фактор, который может стать основным и много месяцев просто тянуть страну, забрать возможности. Так вот когда мы говорим о ключевой миссии Международного валютного фонда, очень важно, чтобы миссия Международного валютного фонда и сам Международный валютный фонд, как мировая финансовая организация, стал вместе с Украиной. Этим он подтверждает деловому миру прежде всего, то, что Украина имеет стратегический план, который приемлем финансовым мировым кругам, что этот план дает ответ на то, как справиться с теми ключевыми вызовами, которые существуют перед украинской экономикой. Другими словами, это уже было, приелось это сравнение, это зеленый свет на светофоре для инвестора: идите в Украину, не бойтесь. Потому что мы сильны не тем, что мы берем кредиты, а тем, что к нам идут инвестиции. Как внутренние, так и внешние. Вот для того, чтобы открыть клапан, чтобы инвестиции пришли, чтобы вернулся вкладчик внутренний, национальный, нам надо акцепт мировых международных организаций.

Общаясь в Брюсселе, вы какой свет увидели - зеленый? Будет этот второй транш?

Абсолютно. Профессионально я убежден в том, что у нас есть способ как решить этот вопрос. Я сказал бы, ответ на то, как быстро, прежде всего, украинское правительство, украинская власть осилят этот антикризисный пакет, скорее находится не в плоскости, что делать, а в плоскости политической воли. Потому что ряд вопросов, которые надо принимать, ну, например, сбалансирование Пенсионного фонда. По разным оценкам от 7 до 14 миллиардов мы имеем несбалансированный Пенсионный фонд. В год президентских выборов, ну, скажите, пожалуйста, много найдется политиков, которые скажут, что, знаете, нам надо сократить специальную пенсию судьям, второй скажет сократить специальную пенсию народным депутатам и прокурорам, генералам и так далее, и так далее. Конечно, это неприятные вещи. Но я убежден, что рано или поздно общество должно прийти к справедливому и солидарному решении.. Мы имеем неэффективную пенсионную политику. Она построена не на справедливости, не на социальной справедливости. Это не честная политика. И потому, для меня это принцип. Вот сегодня об этом и нужно говорить в обществе, что для того, чтобы сбалансировать Пенсионный фонд, в Украине не может быть пенсий 35 тысяч гривен. Не может. Не в том плане, что те люди не имеют заслуг перед страной, а в том плане, что на фоне того, что происходит сегодня в Украине или в любой другой стране Запада, не скромно иметь такой социальный подход.

Кроме пенсионной реформы, что еще требует Международный валютный фонд? Что стоит еще сделать?

Три вещи, которые, я бы сказал, являются обстоятельствами предварительного характера. Их на самом деле больше, но финансовые это три. Прежде всего, миссия считает, что украинский бюджет не реалистичный на сумму примерно 50 миллиардов гривен. Где-то в районе 6-7 миллиардов долларов мы не имеем реальных источников для покрытия тех затрат, которые запланированы у нас в бюджете. Это первое постановление. Причем миссия не говорит, что вам надо сделать. Миссия констатирует, что этот разрыв, необходимо найти способ, как вы его покрывайте. Через переговорный процесс мы достигли понимания того, что 30 миллиардов из этих 50 - пусть это будет дефицит бюджета. У нас такого дефицита не было с 95-96 года. Я никогда на своей памяти не припоминаю, чтобы Международный валютный фонд был так эластичен по отношению к такой цифре. Крайний предел дефицита канонический, всегда был 1%. Дальше никто говорить не хотел. Мы достигли согласия, что у нас 3,1% валового продукта является дефицитом национального бюджета. Таким образом, он будет покрываться не из доходов, а с рынка. 20 миллиардов остались проблемными, где правительство должно, с одной стороны, радикально сократить расходы, о чем я говорил и инициировал, начиная от заработной платы членов правительства, президента, власти, заканчивая расходами на капитальное строительство, обслуживание и т.д. Нам нужно радикально изменить политику расходов. Но с другой стороны, этого не достаточно. Нам надо сделать ряд фискальных инициатив по повышению доходов налоговых там, где это возможно. Учитывая то, что те предложения, которые были внесены правительством по дорожному сбору, воспринялись в обществе однозначно негативно, был проработан вопрос, как через политику дорожного сбора выйти на политику новых акцизов, чтобы те владельцы автомобильных средств, которые имеют мощные автомобили, которые потребляют больше бензина или дизельного топлива, через плату за бензин по сути вернули то, что раньше мы брали за счет транспортного сбора. Другими словами, отрегулировать бюджет на 50 миллиардов.

Второе. Примерно вокруг этой цифры дефицит НАК "Нефтегаза". Есть много нюансов как считать там переходящие остатки, как закачку газа там посчитать и так далее, и так далее. Но в целом так, чтобы держаться общей температуры по палате. 50 миллиардов у нас не урегулированной политики НАК "Нефтегаза". Он принимает по цене более дорогой газ, а отпускает подешевле, либерализация цен сложная. И поэтому необходимо сбалансировать бюджет НАК "Нефтегаза". Безусловно, и через либерализацию цен, и через более экономное расходование, и через отдельные национальные программы по энергосбережению. И вы знаете, что те суммы, которые будет получать страна от реализации ресурса по Киотскому протоколу, они будут направлены на политику энергосбережения.

И третья позиция - Пенсионный фонд. Вот три вещи, которые арифметически нужно сбалансировать.

Хочу теперь от экономики перейти к политике. В обществе активизировалось брожения, все чаще и чаще его говорят, слово импичмент. В частности вчера так же парламент внес изменения в законодательство, которые регламентируют работу Конституционного суда именно в процедуре импичмента. Как вы думаете, то, что различные политические силы сегодня комментируют эту тему, является ли это давлением на вас как на главу государства?

Очевидно. Здесь многое происходит мелких, я бы сказал, примитивных маневров - добиться влияния на Президента, оказать давление, имея в виду, что много сценариев, которые сегодня существуют в тех или иных политических силах, они уже на повестке дня. Разумеется, осталось там 3-4 месяца до начала избирательной кампании, нетерпение есть большое. Некоторые в фальстартах уже. И поэтому разогреться за 2-3 месяца до официальной кампании, некоторые считают, что это нормальный подход. Но на самом деле я сказал бы, мой ответ мог быть, возможно, даже шире этого контекста. Украина болеет, когда мы говорим о политической нестабильности, таким системным целым комплексом недостатков в конструкции власти и особенно после 2004 года, когда состоялась непродуманная так называемая конституционная реформа.

Я не хочу сейчас, знаете, много оценок давать тому, что произошло в 2004 году, потому что есть действующая Конституция, которую мы должны уважать. И я хочу корректно говорить об Основном Законе. Но вместе с теми политиками, которые в 2004 году формировали изменения и дополнения в Конституцию, безусловно, руководствовались не целью как через инструменты, механизмы, разграничение, противовесы сформировать стабильность в украинском политическом строе. Скорее речь шла о том, как себя увидеть в будущей конструкции власти. И поэтому надо полномочия Президента передать в парламент, или часть в правительство. Все это сделано.

Что мы на сегодня имеем? Мы на сегодня имеем ситуацию, когда в одном месте, в одной институции у нас утверждается судья, утверждается правительство, утверждается прокурор, утверждается Служба безопасности. Причем это место, которое мы называем украинским парламентом, сегодня не имеет политического большинства. А раз не имеет политического большинства, не имеет механизма политической ответственности. Ибо если мы руководствуемся пропорциональной системой, и в парламентский зал депутаты проходят через систему пропорциональных выборов, тогда они получают право, мандат ответственности перед людьми, как партия, формировать правительство. На самом деле у нас большинства нет. То есть не срабатывает мандат даже политической ответственности. Я убежден, что никто из политиков действующих не видел 226 подписей народных депутатов, которые формируют нынешнюю коалицию. Другими словами, мы имеем именно нестабильно место в нашей политике в конструкции коалиции и отсутствии большинства.

А теперь представьте, что может быть не институт парламента, мы сегодня говорим о коалиции и большинство, как инструмент реализации императивной нормы Конституции, коалиция, имеющая большинство, формирует правительство. Так вот, не имея большинства, коалиция не может взять на себя ответственность и за проведение антикризисного пакета, потому что, если не подключить коммунистов по специальным мотивам, бюджет не примешь в Украине, антикризисные программы не примешь. Если через ситуативное голосование примешь те или иные законы, вторым способом их принять нельзя.

Какой выход? Опять менять Конституцию? Снова делать реформу?

Сначала нам надо всем понять: была сделана колоссальная ошибка, когда мы передали концентрацию власти такую, что сформировалась узурпация власти в одном месте. Причем это место стало нестабильным. И нестабильность как раковые метастазы начали передаваться на другие институты. И это уже один из предметных недостатков нашего парламента, что может быть нестабильная коалиция. Может быть большинство. Но что от этого должны страдать институты государства? Это не проблема отношений личностей, это не проблема того, что кто-то хороший, а кто плохой. Это проблема в том, что страна действительно глубоко больна системными дисбалансами.

Вылечить ее до президентских выборов следующих возможно? Или хотя бы начать процесс лечения?

Возможно.

Как?

Ну, видимо речь идет о том, что та идея, которая закладывалась в прошлом году о начале работы конституционной комиссии, чтобы в наиболее публичном и сбалансированном кругу предложить нации Конституцию, которая бы дала ответ на все эти вызовы. А их, я сказал бы так, по сути самых крупных вызовов является, очевидно, 5-6. И на них нужно дать ответ через Конституцию.

Я попробую озвучить некоторые из них. Ответственность политиков и тех людей, которые идут во власть. Что показал опыт после 2004 года? Мы имеем бездарную систему выборов. Не можем мы говорить об ответственности политика на уровне местного органа самоуправления, если он работает на искусственной пропорциональной модели выборов. Понятно, что реформаторы Конституции 2004 года слишком увлеклись партийной конструкцией избирательной системы. Страна, которая не имеет глубокого опыта, глубокого проникновения, идеологической и партийной идентификации до низов, например, когда общество еще не структурировано в значительной мере, я бы сказал, не только политически, а возможно, даже идеологически. Мы еще наполовину в "советском времени" живем наполовину и в новейшем времени живем. Трудно требовать политического структурирования. Пропорциональная модель и парламент, который базируется на партийной основе, он хорош тогда, когда лет сто имеет опыт. Когда из в поколения в поколение кристаллизуется республиканская позиция, например, либеральная позиция. Когда мы имеем не просто историю, когда мы имеем формирования, кристаллизация самосознания людей, что это одна ценность, а это вторая. И эта ценность это моя. А то ценность - не моя. И поэтому я идентифицирую себя по отношению к той партии. Не по отношению к тому человеку, который там возглавляет ту партию, а к ее идеологии. И это показало, что местные органы власти, которые созданы на действующей политической модели, они недееспособные. Посмотрите пример тернопольский. Полтора года не работает областной совет. Совет, который не может бюджет 2008 года принять, бюджет 2009 года принять. Совет, который не может предоставить функции человеку, как орган власти, не может дать эти функции, потому что это опасно. Это бездействие власти. И это привело нас к тому, что искусственная до самого глубокого уровня передача пропорциональной избирательной системы. Поэтому нам надо, очевидно, перейти на мажоритарную систему местных органов. Нам надо перейти к комбинированной, касающейся формирования парламента страны, когда присутствует из одной части и политическая, партийная составляющая, а с другой стороны было и региональное представительство. Многие смешанные системы, десятки смешанных систем. Я убежден, что сегодня ответ не в том, какую модель мы выбираем этой системы. Мы просто говорим, что концепция открытых партийных списков, по-видимому, в целом, наиболее приближена, чтобы удовлетворить этот вопрос. С одной стороны, оставить право формирования правительства, а это значит, оставить партийную систему выборов, партийного представительства. Не Президент, как до 2004 года, назначает правительство, потому что тогда была мажоритарная модель. Теперь мы говорим, очевидно, к мажоритарной модели мы уже не вернемся. Нам надо, чтобы была партийная модель и партийная модель вела к ответственности парламента при формировании правительства, его экономической и социальной политики. Вместе с тем нам надо сохранить региональное представительство. Вот в этом есть фокус, когда мы говорим о модели выборов, которая должна учесть и ту модернизацию, которая состоялась в системе власти в Украине, и вместе с тем вернуться к тому традиционно, что было дорого людям, и оно было адресно. Это первая позиция, например.

Вторая позиция. Как разграничить парламент или отделить от тех функций, которые по сути его деятельности или определенной группы сил, узурпируют власть? Когда помимо формирования правительства, кроме политики или экономической, социальной, очень часто парламент становится местом волнений. И местом волнений и нестабильности работы других национальных институтов. Как разграничить, чтобы парламент работал над законом, а не над заслушиванием отчета председателя Национального банка и Службы безопасности, Фонда госимущества, не формировал квоты в регуляторные институты, которые никакого отношения к большинству и к правительству не имеют? Другими словами, как сделать модель, при которой в государстве работает парламент, дай Бог, чтобы он был стабильным, работал над законами, формировал правительство, проводил политику экономическую, социальную, занятости и т.д. Вместе с тем, если он даже и нестабилен, то как оставить стабильными институциональные положения государства? Очевидно, как для меня, это без больших дискуссий. Мы должны ставить вопрос о верхней палате украинского парламента. Палате, которая бы дала ответ на первое самое чувствительное, что хотели иметь люди, это представительство территории, представительство региона. Опять таки, разные модели есть. Я не говорю сейчас, на каких принципах мы это представительство будем созидать, но я убежден, что каждая территория хотела бы знать, что у нее есть три депутата, которые представлены в верхней палате, представляющих территорию, и через них территория может проводить тот контакт между верхней властью, между высшей властью и территорией. Кроме того, высшая палата - это не просто орган представительства. Это тот орган, который дает стабильность как раз институтам государства, тем, которые не входят в компетенцию нижней палаты. То есть как раз на верхний уровень, на верхнюю палату как раз и переносится, что эта палата занимается не законами, эта палата занимается, как стабилизацией институтов государства, и этим самым она гасит тот лоббизм, тот партийный подход или даже идеологический подход, который может возникать в нижней палате по отношению к руководителю той или иной институции.

Но двухпалатный парламент характерен для федеративных республик. Для федераций.

Нет, это не так. Ну, поляки - федеративная республика? Нет. Французы? Нет. Итальянцы, федеративная? Нет. Казахстан, федеративная? Нет. Вы правы в чем, что федеративное государство обязательно имеет двухпалатный парламент, это правда. Но на этом эта форма не ограничивается. Здесь, вы знаете, здесь очень важна традиция строя, традиция формирования стабильности различных горизонтов государственной власти. То есть если мы концентрируем эту власть в одном месте и не формируем эффективные балансы, мы с каждым годом скатываемся к узурпации в одном институте власти. И когда этот институт при определенных обстоятельствах не является стабильным, он делает проблему во многих институтах.

Так вы считаете, к концу года возможно провести конституционную реформу?

Простите ... Я хотел еще несколько моментов сказать. Посмотрите на проблемы самоуправления. Вот каждая политическая сила, которая выходит на выборы, ставит ли не первый вопрос передачи власти на места. Это можно сделать только в рамках конституционных изменений. Если действительно этот дуализм, который у нас есть в системе исполнительной власти, в конечном счете поставить здесь точку, и то, что нужно для полномочий местного органа самоуправления, который он сформировал соответствующие исполкомы, и они работали как одно тело в одной материи, это может сделать только глубокая реформа этого раздела Конституции. И я убежден, это то, что у нас сегодня ждет местное самоуправление. Таким образом, нам надо дать ответ на представление людей, территорий. Это может дать только реформа.

Второе. Нам надо дать эффективное разграничение, чтобы начали работать в стране противовесы, и диверсифицированы зоны влияния. Это обеспечит стабильность. Даже если один из институтов будет нестабилен, все остальные будут работать стабильно.

Третье. Усилить роль самоуправления. Подлинно передать ему то, в чем нуждается каждая территория. Я хочу подчеркнуть, речь не идет о выстраивании вертикали и особенно исполнительной власти. Это будет большой ошибкой. Каждое западное общество как раз строится на том, что идет размежевание между высшей властью страны и ниже властями страны. Не создание вертикали из города-героя Киева до сельского совета, а наоборот - дать полномочия, дать органы, дать ресурсы, дать фискальную поле. Конечно, здесь дальше продолжаем тему административно-территориальной реформы, так как орган самоуправления может воспринять все эти функции и полномочия при одном условии - когда он будет стандартизирован. То есть, что такое самоуправление, что такое орган самоуправления? Он такой должен быть или такой? Какие функции он на себя берет? Каково финансовое поле у него? Ну, это длинный разговор, но таким образом это одни из немногих из тех обстоятельств, о которых мы говорим для того, чтобы сформировать ту систему конституционного строя, который бы дал ответы на все эти вызовы, которые нас сегодня мучают, которые порождают разного рода, там, тенденции, во всех. Так я думаю, что и того, кто писал этот призыв, надо напротив делать. Или кого-то прочь, а кого-то не прочь. Другими словами, появляется такая слабая психология в обществе, чувство уныния, что нет выхода. И та институция неадекватна, другая институция не адекватная. Складывается впечатление, что нужно много сил, чтобы это изменить. На самом деле речь идет о том, что нам надо выйти с предложениями, те, которые дают ответы на эти вызовы. На эти и еще некоторые, на которых за недостатком времени я не останавливаюсь.

Было бы очень хорошо, если бы парламент Украины занял конструктивную позицию по этому, высказался. Но самое главное, чтобы украинская нация через механизм всенародного референдума, я в этом убежден, это единственный способ, как дать добро новой редакции национальной Конституции. И чтобы украинское общество, пропустив через свои интересы, через свои позиции, чтобы украинская элита, разная элита и политическая элита, и деловая элита, и специалисты, академические круги, чтобы они высказались - это тот порядок, который приносит на будущее и сбалансированность, и стабильность. И он отражен в теле соответствующих изменений в Конституцию.

Время есть. Я думаю, что сегодня как раз и складывается такая атмосфера, когда это ключевая точка ответа на то, в какой степени стабильности мы хотим видеть завтрашний день. Без Конституции этого нельзя сделать. Есть и другая опасность, что мы были свидетелями того, как определенные политические круги хотели повторить политику 2004 года, когда одна партия вбрасывают пакет, у него начинаются, извините, собачьи бои. Затем идет по сути тайное голосование, фальшивое голосование, подавление воли, даже без обсуждения изменений и дополнений. Нигде в мире так национальная Конституция не принималась. Я бы не хотел, чтобы Украина вернулась в 2004 год. Я не хотел бы, чтобы те или иные политические силы поставили целью втемную провести или новую редакцию Конституции или изменения. Другими словами, и это в значительной степени от журналистов, мы не должны сейчас допустить, чтобы любая политическая сила, любая политическая сила - большая или меньшая - в теневом режиме, в подковерном режиме сегодня начали предлагать обсуждения вопроса относительно изменений Конституции. Это должен быть самый публичный акт, который мы хотели передать своим детям, потому что они в этой стране будут жить. Убежден, что сегодня мы можем сделать эту прекрасную работу. Поэтому сформировать изменения, рассмотреть в парламенте, провести общенациональный референдум, поставить точку, а потом, это уже я даю ответ на ваше предыдущее вопрос, а потом идти на президентские выборы. Убежден, надо идти на парламентские выборы и формировать стабильную новую основу.