Литературный конкурс. Он пришел за мной
Солнце за окном медленно клонилось к закату, и комната постепенно наполнялась сумраком. Сидевший у окна мужчина в очках с толстыми стеклами и меховой безрукавке поправил настольную лампу, лучше направляя ее свет на лежавший перед ним кляссер с марками. Вооружившись лупой, он тщательно изучал последние приобретения и аккуратно пинцетом, благоговейно задерживая дыхание, вставлял их одна за другой за полоски прозрачной пленки.
То, что у него за спиной ходит и намерено шумит жена: то громко стукнет дверцей шкафа, то с грохотом двинет по паркету стул, ему, в принципе не мешало. Он давно уже привык абстрагироваться от ее присутствия в доме. Если скромную однокомнатную квартиру, в которой никогда не звучал детский смех и, возможно, потому давно поселилось равнодушие и холодное отчуждение, можно было назвать домом… Правда, чувство мелкого раздражения, нечто такое, сопровождающееся легким подташниванием, время от времени у него все же появлялось. Вот и сегодня было так же. Но вскоре, увлекшись всего лишь вчера приобретенной серией необычных по цветовой гамме и манере исполнения марок с загадочной надписью в углу «Eira[1]», он даже не сразу заметил, что жены уже нет в комнате. Оторвавшись от кляссера, он прислушался – похоже, что он вообще остался один в квартире. Она ушла? Видимо, да. Отлично! Вставив последнюю из серии марку с изображением странного музыкального инструмента напоминавшего арфу, он окинул заполненную новинками страницу взглядом, каким пылкий юноша смотрит на безмятежно уснувшую любимую девушку.
«Самое время пойти выпить чаю!» - подумал он, представляя себе, прежде всего удовольствие, какое доставит ему вначале сам процесс приготовления любимого напитка.
Закрыв кляссер, он аккуратно подвинул его точно в центр стола, поправил очки, решительно поднялся и вышел на кухню. Переступив ее порог, он в растерянности замер.
«Что такое? Почему в плите горит огонь?! Она что – с ума сошла? Зажгла духовку и ушла из дому? Или не просто зажгла, а-а хотела…»
Додумать эту опасную мысль он не успел, поскольку, пройдя к плите, присел и, заглянув через стеклянную дверку, увидел выложенные на противне очень странные кулинарные изделия. Более всего «это» было похоже на сэндвичи – каждый из двух квадратных ломтиков житнего хлеба с какой-то непонятной начинкой меж ними.
«С каких это пор такие бутерброды запекают в духовке?»
Трудно было сказать, что именно удивило его больше: сам факт приготовления столь необычной еды, или… то, что он ему почти совсем не удивился. Поднявшись с корточек, мужчина понял в чем собственно дело – намного более удивительным, чем принимающие сауну бутерброды, было то, что перед ним стояла… не его плита!
Вот именно! Вместо приобретенного всего пару лет тому назад чуда кухонной техники перед ним стояла старая, в черных пятнах обколовшейся эмали двухкомфорочная уродина образца начала шестидесятых годов. Растерянно отступив шаг назад и, обведя взглядом кухню, он непроизвольно подумал: «неужели я сошел с ума?»
Практически ничто – ни мебель, ни посуда, ни занавески на окне, ни вазоны на подоконнике даже отдаленно не напоминали его кухню. От ужаса он сперва снял и протер очки, но когда убедился, что это не помогло, то закрыл глаза и, прислушиваясь к бешено колотящемуся сердцу, попытался спокойно припомнить все события этого дня… Несмотря на то, что день был довольно скуден на происшествия, это удалось ему с трудом…
Была суббота, и он встал позже обычного. Скромный завтрак, съеденный в компании супруги, но в абсолютной тишине – они давно научились сосуществовать практически не общаясь, затем поездка в клуб филателистов, где он провел часа два… вот и все, кажется.
Поколебавшись немного, он снова открыл глаза. И с досадой обнаружил, что, увы, ничего не изменилось: на стенах выцветшие, замасленные обои, на которых первоначальный рисунок даже не угадывался, шаткий стол и табуретки с оббитой на ножках краской, разномастная грязная посуда в жестяной раковине, в которую из позеленевшего медного крана гулко, с садистским упорством гупают тяжелые капли. На такой кухне, наверняка, и в сахаре да соли должны водиться моль и жучки…
В состоянии оторопи он стоял неведомо сколько времени, пока из прострации его не вывело ощущение странной тяжести в затылке. Медленно обернувшись, он обнаружил стоявшего у двери небритого мужчину с опухшим лицом бомжа, одетого в очень грязный брезентовый плащ с полами до самого пола, какие носят в плохую погоду путевые обходчики и речные бакенщики. Незнакомец смотрел пристально, но какого-либо определенного выражения, например, злости, или страха, разглядеть на его лице и в глазах было невозможно. Правда, всем своим обликом этот незнакомец достаточно неплохо гармонировал с новым обликом кухни… Или не новым?..
Хозяин квартиры – хотя именно в этом факте он уже начал сомневаться, пошевелился, кажется, всего-то и хотел поднять руку, чтобы провести ладонью по лицу, чтобы согнать это наваждение, а человек в брезентовом плаще, даже не разворачиваясь, а прямо так, как стоял – спиной назад, одним рывком выскочил из кухни.
«Наверное, это его бутерброды!» - догадался хозяин квартиры. Буквально через пять секунд он вышел вслед за мужчиной в плаще, но никого в коридоре не обнаружил. Чувствуя в голове странное гудение, он вернулся в комнату. В его глазах стояла мутная пелена, какая появляется, когда солнечным днем зайдешь с улицы в темный подъезд, или небо внезапно заволокут свинцовые грозовые облака. Свою комнату он узнавал, и одновременно не узнавал… Вроде бы та же мебель, но почему-то ставшая вдруг весьма обветшалой, над головой висела тусклая люстра с запыленными и подклеенными осколками плафонами. Господи! Да что же это с ним происходит? Или он прежде просто не замечал всего, что окружало его? Словно пьяный он прошелся вдоль обшарпанного серванта, бездумно открывая один за другим ящики. Куча ненужных вещей и просто какого-то хлама, каким в изобилии обрастает человек. И среди всего этого на глаза ему попался потерянный давным-давно (и сколько у него из-за этого было проблем!) военный билет с некогда заветной отметкой «не годен в мирное время», а рядом с ним… сверкнул двумя затертыми до блеска кнопками затворной рамы старый Вальтер,.
- Е-мое! – невольно вырвалось у него вслух. Да ведь эту «игрушку» он нашел множество лет тому назад, играя с другими пацанами в ковельском лесу. Тогда он гостил у деда, и тот, случайно обнаружив в рюкзачке у внука это спрятанное среди рубашек и трусов «сокровище», тотчас же отобрал его. Да еще и всыпал по первое число… Правда, родителям так ничего и не сказал.
Отчего-то, несмотря на надетую поверх байковой рубахи меховую безрукавку, ему стало холодно, толстые стекла его очков запотели, а тело мелко затрясло от озноба. В голове одна за другой замелькали картинки, словно кадры старой кинохроники…
Вот он пошел в школу и с ужасом ждал того момента, когда вместо карандаша, ему придется писать перьевой ручкой… Вот он с грехом пополам закончил школу и, стараясь уклониться от призыва в армию, перед каждой медицинской комиссией голодал и закапывал лошадиную дозу атропина, чем угробил свое зрение… Вот он, наконец, находит для себя тихую гавань – становится мастером по ремонту кассовых аппаратов, конечно, не Бог весть что, но заработка ему на жизнь хватало, и не только на жизнь, но и на сравнительно скромное увлечение марками тоже… А вот его, старого холостяка угораздило попасться на удочку и под заунывное завывание марша Мендельсона завести себя в районный ЗАГС… Но толку из этого вышло мало. Скорее наоборот – ровно вдвое сократилось жизненное пространство его и без того небольшой квартирки, а взамен такого сокращения… Да, пожалуй, ничего-то взамен он и не получил!..
«Так это что же получается? – вдруг подумал он. При этом его тело сильно качнуло, и он, чтобы не упасть, опустился на тахту. – Выходит, что я прожил жизнь, как маленькая серая мышка под половичком?»
И верно – никому ни зла, ни даже неприятностей он не сделал. Правда… и ничего особенно хорошего тоже не совершил. Никого не обогрел… ни дома не построил, дерева не посадил, и сына… Хотя постой – а по отношению к жене как же будет? Хоть ей он сделал что-то хорошее, или наоборот – испортил ей жизнь?
Тут он почувствовал, что его голова давно налилась свинцом и теперь начала отчаянно болеть. Он с силой потер виски и, едва не потеряв очки, встряхнул головой, но это ничего не дало. Вдруг, словно во спасение, вспомнив о своем единственном сокровище – марках, он вскочил на ноги и подошел к столу. Оставленный, как ему казалось, каких-то десять, не более, минут назад как всегда точно в центре столешницы кляссер, исчез. Вообще на столе ничего кроме лампы с прожженным в нескольких местах матерчатым абажуром, не было! Только большая жирная муха, задрав волосатое брюшко, задними ножками чистила перепончато-прозрачные крылья. Почему-то именно от вида этой мухи ему стало не просто жалко своей исчезнувшей коллекции, а до того горько, до того обидно, что…
…Словно из невероятной дали, из другого измерения до него донесся звук, напоминающий скрежет открываемой дверки старой духовки. «Это на кухне» - догадался мужчина в меховой безрукавке, и тотчас вспомнил о странных превращениях интерьера квартиры, и о незнакомце в длиннополом плаще.
«Да что же это происходит? – он не то, чтобы возмутился – на это у него, пожалуй, не было сил, а скорее просто удивился. В его голове словно расплывающимися под каплями дождя чернильными строками всплыло нечто некогда прочитанное то ли в научно-популярном журнале, то ли в фантастическом романе: – Это, как его… наложение параллельных миров? Или, может быть, какой-то… временной казус?»
Механически, словно робот, он обернулся и негнущимися ногами пошел из комнаты на звук. В кухне пахло пригорелым хлебом, а перед плитой на корточках сидел человек в брезентовом плаще и одной рукой по-хозяйски орудовал в духовке.
«Минуточку!» - больную голову пронзила внезапная мысль. Точно сформулировать ее он не мог, но чувствовал, насколько важно было для него сейчас поговорить с этим странным человеком в плаще. Ему так много нужно было спросить у него. Наверняка он знает что-то очень и очень важное. Такое, что сможет пролить свет на многое в его непутевой жизни.
- Постой-ка! – мужчина в меховом жилете и очках с толстыми стеклами негромко окликнул незнакомца и протянул в его сторону руку. В ней тускло блеснул потертым воронением все это время зажатый в ладони и забытый Вальтер.
Человек в плаще неестественно быстро обернулся и выдернул из духовки свою руку. Хозяин квартиры успел разглядеть нечто весьма напоминающее обрез охотничьего ружья. Из обоих стволов коротко полыхнуло пламя, но звука выстрела он не услышал…
«Он пришел… нет, его прислали, за мной…» - гаснущим, но принесшим облегчение лучиком успело промелькнуть в его голове.
[1] Ирландия (ирланд.)