Савик Шустер: «Работать на канале, у которого главный акционер — враг власти, непросто»
Памфлеты по-киевски
Савик ШУСТЕР — об украинском юморе, нефтяных наркоманах и невинных жертвах оранжевой революции
Год назад в России закончилась «Свобода слова». Клуб телекритиков даже наградил программу специальным призом с формулировкой «За то, что была». Но уже в сентябре «Свобода слова» с Савиком Шустером вновь появится в эфире. Правда, в Украине.
— Хотелось бы начать с НТВ. После закрытия «Свободы слова» вам предложили возглавить дирекцию документального кино. Почему линейка документального кино так и не появилась на канале?
— В сетке НТВ не было никакой линейки для документального кино. Создание документального направления на канале — это очень долгая и кропотливая работа, которая предполагает некий риск для канала. То положение, в котором НТВ находилось в начале прошлого сезона, не позволяло каналу идти на большие эксперименты, потому что нужен был немедленный рейтинг. Линейка и мой отъезд в Киев не имеют ничего общего между собой. Просто я понял, что назначение «на документальное кино» было промежуточным этапом в процессе избавления от меня. Я получил некую компенсацию за то, что не хлопнул дверью после закрытия «Свободы слова». Продлевать контракт со мной никто не собирался — просто год ждали, чтобы все утихло. После этого я и принял предложение работать в Украине.
— Недавно в интервью «Известиям» гендиректор НТВ г-н Кулистиков, отвечая на вопрос, почему закрыли «Свободу слова», сказал, что главная причина закрытия — возраст аудитории, которую составляли люди старше 60 лет. Как вы прокомментируете это заявление?
— Не надо далеко ходить за ответом — достаточно поднять статистику. У «Свободы слова» была вполне молодая аудитория. Умозрительные заключения по поводу аудитории — это разговор для бедных, пыль в глаза. «Свобода слова» была закрыта совсем по другим причинам. Как мне было сказано не генеральным директором НТВ, а человеком поважнее, ее закрыли «потому, что она расшатывала основы государства». Если программа, которую смотрят шестидесятилетние, расшатывает основы государства, то я не знаю, что и говорить.
Причина закрытия сейчас более очевидна, чем раньше. Страна делится на наших и чужих. На лояльных и нелояльных. Для нынешней российской власти я — чужой. Как мне было сказано, я «генетически другой». Когда в лексиконе властей предержащих появляется термин «генетический» — это признак фашиствующей идеологии. И я в нее, конечно, не вписываюсь. Поэтому все заявления по поводу аудитории мне обсуждать неинтересно — не хочется отвечать на глупости.
— Вы следите за тем, что происходит на российском телевидении?
— Будучи в Украине, я практически перестал смотреть российское телевидение, потому что новости смотреть невозможно — одна сплошная пропаганда. Новости я смотрю украинские и международные, а читаю русские интернет-сайты: в них гораздо больше говорится о том, что происходит в России.
— Как выглядит Россия на украинском телевидении?
— Никак не выглядит. Украина совершенно не заинтересована в России. В Крыму люди заинтересованы в России, они смотрят российские каналы. То же самое можно сказать о Восточной Украине. А Западная Украина вообще не знает, что такое российское телевидение. Украинские новости нарочито и, как мне кажется, неумно открещиваются от России. Потому что Россия всегда была, есть и будет важной страной для Украины, это большой рынок для украинских товаров, услуг и кадров.
Поэтому на месте украинских телеканалов я бы пытался анализировать ситуацию у восточного соседа лучше, чем это делает российское ТВ. Но здесь этого понимания нет. В свою очередь, на российских каналах по идеологическим причинам информацию об Украине подменили голой пропагандой. В результате между двумя странами образовался некий информационный вакуум.
— Закрытие «Свободы слова» было симптоматичным: аналитические программы исчезли из прямого эфира. К чему это может привести?
— Интеллигенция все равно будет получать необходимую информацию — ставить тарелки, смотреть CNN, читать интернет. А народ будет пить и глупеть. С таким народом на рынок не выйдешь, потому что он неконкурентоспособен. Его заставляют сидеть и радоваться тому, что им манипулируют нефтяные наркоманы. Явлинский точно сказал: в вене левой руки — игла с нефтью, в правой — игла с газом, сидят и балдеют. Такая политика, телевизионная в том числе, приведет к интеллектуальному обнищанию народа. Более того, надо помнить, что в России телевидение — некое объединяющее пространство для 140 миллионов. А если это пространство до краев заполнено попсой, «аншлагами» и пропагандой, то картина складывается удручающая.
— И за газеты, судя по всему, взялись.
— Я думаю, будет идти борьба за все издания, особенно ближе к 2008 году, к выборам президента. От власти очень трудно отказаться. Тем более если ты понимаешь, что новая власть с тобой обойдется так же, как ты обошелся с Ходорковским, к примеру. Поэтому я думаю, что средства любого влияния на общество будут поставлены под жесткий контроль.
— Медийные пространства Украины и России сильно отличаются?
— Рекламный рынок Украины раз в десять меньше, чем в России. Поэтому и возможностей на российском телевидении гораздо больше. Россия уже игрок европейского уровня по производству сериалов и развлекательных программ. Но российское телевидение дотационное — я не думаю, что оно получает реальные деньги и окупает себя. Три главных канала страны — вне экономики, они для выборов. В Украине в этом смысле лучше, телевидение даже слишком привязано к экономическим показателям. Но здесь пока нет понимания образовательной функции телевидения, понимания того, что зрителя надо завоевывать, что это риск, требующий стратегии, а не тактики. И люди, которые владеют каналами, должны понимать, что нельзя только развлечениями и фильмами воспитывать общество.
— Как оранжевая революция повлияла на идеологическую составляющую каналов? Ведь многие некогда провластные каналы кардинально изменили свою информационную политику…
— Многие владельцы телеканалов поддерживали Януковича, потому что не верили в победу революции и думали, что, владея всеми СМИ, можно и кухарку сделать президентом. А случилось иначе, и это был шок. Отсюда и неприкрытое желание дружить с новой властью. Это такая очень советская черта. А вот, например, г-н Мэрдок — хозяин американского канала «Фокс Ньюс» — занимает весьма консервативную, пробушевскую позицию. Но я вас уверяю: если к власти придет президент-демократ, «Фокс» все равно останется на той же прореспубликанской позиции. А в культуре постсоветского пространства заложена эта готовность к быстрой перемене взглядов. И в Украине попытки подыграть власти ничем хорошим не закончатся. Сегодня здесь очень многое зависит от СМИ. На журналистах лежит не меньшая ответственность, чем на политиках. Если украинские журналисты втянутся в политические игры, они потеряют доверие людей, и произойдет то же самое, что и в России после 1996 года, а это — конец. Но то, что более трехсот журналистов подписали письмо президенту в связи со скандалом с его сыном, я считаю, это хороший знак.
— Чем вы руководствовались, принимая предложение переехать в Киев?
— На меня тоже повлияла революция. Ющенко провозгласил четкий политический курс — войти в Европу. То есть создать европейскую правовую базу, создать свободу слова, создать аналогичные европейским суды. Это мне близко, поэтому я с удовольствием, даже с энтузиазмом приехал сюда.
— Но ведь канал ICTV, где вы сейчас работаете, принадлежит г-ну Пинчуку — олигарху, который находится в оппозиции нынешней власти.
— Я считаю, что Пинчук в данный момент не оппозиционный и не провластный олигарх, а просто жертва. Он попал в список врагов. И работать на канале, у которого главный акционер — враг власти, непросто. Но я приехал сюда не для того, чтобы стать его рупором, а для того, чтобы заниматься журналистикой. Я не буду обслуживать ни власть, ни оппозицию. Я буду заниматься профессией, информацией, по возможности взвешенной и объективной.
— Вас не смущает, что ваше имя могут использовать для прикрытия?
— Мое имя могут использовать как угодно, но я остаюсь самим собой. Меня смешит иногда: в Москве для власти я был агентом ЦРУ, а приехал в Украину, я — рука Москвы. Пытаться объяснить, что я приехал сюда заниматься профессией, нереально. Так что остается одно: быть самим собой и делать «Свободу слова». Хотя должен признаться: я больше пессимист, чем оптимист, потому что и здесь начинается «охота на ведьм» — на тех, кто поддерживал Януковича. Здесь даже термин появился — «политические репрессии». Весь восток поддерживал Януковича, и пытаться отомстить всем — это значит раскалывать страну. А угрозу раскола нельзя недооценивать. Точно так же Москва недооценила проблему Кавказа перед первой чеченской войной.
— О чем будет ваш проект «Свобода слова» в Украине?
— Это будет ток-шоу на главную тему недели. Тот же формат, только более технологичный. Не могу сказать, что я полностью интегрировался в политическую ситуацию, но я в процессе. И главное, мне надо понять, как психологически отличается украинское общество от российского. Я уже понимаю, что здесь совсем другая психология и действовать надо иначе. Здесь не кнут и пряник, а пряник и кнут. Здесь совсем другой юмор, нужно иначе обходиться с иронией. И до сих пор я не могу сказать, на каких темах можно объединить зрителей Украины. Вторая моя задача — знание языка. Ведь программа будет двуязычная, поэтому я сейчас усиленно изучаю украинский.
— Вы рассматриваете возможность вернуться в Россию?
— Ни разу об этом не задумывался. Сейчас я живу в Киеве.
Беседовала Надежда ПРУСЕНКОВА