Глава УНА Эдуард Коваленко: "В тюрьме все вступали в УНА"

Уже сейчас Эдуард Коваленко за­являет, что обвинения против него были сфабрикованы, и потому он намерен добиваться справедливо­сти. Под стражей он пробыл полгода.

Напомним, что 30 апреля нынешнего года у стен Киевской городской администрации произошло столкновение членов Украинской национальной ассамблеи (УНА) и членов разбитого возле мэрии па­латочного городка. Сразу нужно отметить несколько деталей: на тот момент уже су­ществовало решение суда о демонтаже го­родка, но непонятно было, почему имен­но УНА взяла на себя функцию «ассени­заторов» Крещатика. После того как ли­дер УНА явился в Шевченковский райот­дел милиции, чтобы дать показания по инциденту, связанному со скандалом в па­латочном городке, он был арестован.

Буквально за день до ареста лидер УНА сделал сенсационное заявление, которое пропило свет на события, происходившие у стен мэрии. Оказалось, что руководите­ли УНА организовали акцию, считая, что находятся не только в правовом поле, но и выполняют действия, согласованные с властью. В частности, по словам Эдуарда Коваленко, накануне столкновения к ру­ководству УНА обратился через своего представителя один из руководителей Ки­евской горгосадминистрации с просьбой «помочь очистить площадь перед мэрией» согласно законно вынесенному решению суда.

Вчера мы встретились с Эдуардом Коваленко, и вот что он нам рассказал.

— Вы ожидали, что вас арестуют?

— Да. Мой арест был ожидаем и не­ожидаем одновременно. По большому сче­ту, наведение порядка возле ЮТА было санкционировано и было инициировано партией по просьбам граждан, которые против палаточных городков в центре сто­лицы и против людей, которые мешают Киеву развиваться, расширяться и становиться современным городом. Наша по­зиция заключается в том, чтобы Киев был центром славянской цивилизации. Мы хо­тим, чтобы он строился и был мощным центром не только Европы, но и всего мира. Наша столица — это древний славянский город, который должен объединять все сла­вянские государства. Поэтому любые дей­ствия против застройки Киева противоре­чат этим идеалам. Конечно, новостройки не должны портить исторического вида Киева, исторические и архитектурные па­мятники должны охраняться властью и народом. УНА стала на защиту интересов славян как преемников Киевской Руси. Как только я объявил, что Украинская на­циональная ассамблея за то, чтобы у нас у власти были славяне, моментально пос­ледовал мой арест. Я убежден, что это свя­зано только с моими убеждениями, а не с какими-либо криминальными действи­ями с нашей стороны. Разгон палаточного городка под КГГА дружинниками УНА осуществлялся самыми гуманными ме­тодами: они подошли к палаточному го­родку и начали собирать палатки. Люди же, находившиеся в палатках, напали на наших дружинников и начали их изби­вать битами, железными прутами, даже начали стрелять из пистолетов. Дружин­никам, естественно, пришлось защищать­ся голыми руками. Впоследствии более десяти дружинников УНА все в крови были доставлены в больницу с тяжелыми травмами головы и многочисленными рва­ными ранами. Когда палаточный городок был убран, это дело продолжилось, его начали инициировать и превратили в це­лое уголовное дело против партии. По нему меня и арестовали.

— Вспомните ваши первые дни пос­ле ареста?

— У меня был долгий путь в тюрьму. После ареста мне надели наручники, от­везли в Шевченковский райотдел. Там маленькая холодная камера, где не было воды и где в туалет выводили максимум два раза в сутки. Там я пробыл трое суток, после чего меня отвезли в суд, который дал санкцию продлить мое задержание еще на десять суток. После суда меня пе­ревезли на улицу Глубочицкую в изолятор временного содержания. Там, конечно, условия были лучше. Камера, в которой я находился, была рассчитана на трех чело­век. За тот период в камере поменялось много людей, которые обвинялись по раз­ным статьям. Со всеми пришлось пооб­щаться. Я приобрел серьезный опыт, так как раньше не приходилось бывать в та­кой среде. Я начал понимать многие вещи, которые раньше просто не мог понять. Пос­ле семи дней, проведенных там, суд вы­нес вердикт, после чего меня отправили в Лукьяновскую тюрьму — в СИЗО № 13, где я и провел последние полгода. Вот там и началась настоящая тюрьма со всеми засовами, решетками, авторитетами, «до­рогами» и баландой. Там меня, как, впро­чем, и всех, на десять дней поместили в карантинную камеру — изолятор для адаптации к пище и прочим прелестям тюремной жизни. Камера была рассчи­тана на 24 человека, а находилось там раза в два больше. Пару слов о «комфор­те»: матрасов нет, ржавые ужасные нары, вода капает с потолка, сырость ужасная, а хлеб мало чем отличался от пластилина, хоть скульптуры лепи.

— Не возникали ли у вас конфликты с тюремными авторитетами неславянами на идеологической почве?

— Да, возник однажды конфликт с од­ним из грузинов на национальной почве: я ему объяснил, что у славян есть Украи­на, Россия, а у грузин, соответственно, есть Грузия, и что гость — гостем, а хозяин — хозяином. До драк не доходило, грузины поняли, что они здесь не хозяева, а всего лишь гости. Славяне агрессивны, но в то же время и очень гостеприимны, а мно­гие неславянские народы воспринимают нашу гостеприимность как слабость.

— А как наши, славянские авторите­ты, отнеслись к вашей пропагандистской деятельности?

— Очень удивило, что люди, находя­щиеся в неволе, достаточно политинформированы, читают и активно интересу­ются жизнью за пределами «колючки». Понятно, что в тюрьме есть лишь закон иерархии, то есть слабый подчиняется сильному, таким образом, в коллективе образуются и свои авторитеты, и те, кто им подчиняется. Так как попадавшиеся мне авторитеты были славянами, мы на­шли общий язык. Впоследствии мы даже начали рассылать агитационные листки, которые писалась прямо в камере. Бла­годаря этому в Лукьяновском СИЗО раз­вилось славянское движение. Заключен­ные даже стали писать заявления о вступ­лении в УНА, так как мы объединяем всех славян, которые должны быть хозя­евами на своей территории.

— Как вы прокомментируете тот факт, что УНА-УНСО провели съезд в ваше отсутствие, без печатей и прочих неотъемлемых атрибутов?

— 15 октября было небольшое собра­ние, которое назвали съездом, где не присутствовала ни одна легитимная органи­зация, были лишь делегаты партий. Коро­че говоря, не была проведена процедура, предусмотренная законами. Съезд орга­низовала группа радикалов, которая ис­поведует правый националистический экстремизм и которая была исключена мной при чистке партийных рядов. Пользу­ясь моментом, когда меня арестовали, ра­дикалы решили взять бразды правления в свои руки. Им удалось провернуть эту опе­рацию при поддержке людей, личности которых нам предстоит выяснять. Они попытались организовать съезд, где избра­ли 72-летнего Юрия Шухевича (сына из­вестного командира УПА) главой партии. Он, вне всяких сомнений, заслуженный человек, но его просто использовали.

Сергей КОВТУНЕНКО, Андрей НЕЕЗЖАЛЫИ, «Столичные Новости»

http://cn.com.ua