Выдрин: технологии начинаются с интуиции

Дмитрий Выдрин – человек с впечатляющим политтехнологическим и политологическим опытом. Не углубляясь в его перипетии, заметим лишь, что Дмитрию Игнатовичу довелось представлять в разные времена разные политические лагеря – от Тимошенко до Януковича (на сегодня он является внештатным советником президента), довелось побывать и во власти, работая замом главы СНБО. Но это – в прошлом. В настоящем Выдрин – политолог. А поскольку в будущем у нас – выборы, мы беседуем с нашим визави об особенностях предстоящей кампании с позиции тех, кто будет ее режиссировать.

Видео дня

- Дмитрий Игнатович, понятие «политтехнолог» в 1989 году ввели вы. С начала 90-х смысловое наполнение данной дефиниции изменилась?

- Когда я робко пытался ввести термин «политтехнология», для меня это была больше игра со смыслами. Я пытался подсказать своим заказчикам те смыслы, на которые есть запрос – отложенный или актуальный. Тогда мы работали с текстами, и политтехнологом считался человек, который умеет за короткое время написать привлекательный (и даже увлекательный!) текст.

Сейчас же политтехнология работает не с содержанием, а с формой. Сейчас это – в большей степени умение разместить в СМИ текст, написанный непонятно кем и непонятно для чего. В России, например, политтехнологи уже разучились работать с текстами, поэтому во время последних выборов был колоссальный спрос на писателей – причем как со стороны власти, так и со стороны оппозиции.

Так что все писатели и драматурги были разобраны по обе стороны баррикад… Сейчас политтехнологи, в основном, работают с журналистами и знают, как и где разместить «джинсу» и сколько она стоит. В последнее время они также активно выходят на блоггеров – знают, как создать сеть и как направить эту сеть на поддержание либо осуждение той или иной инициативы.

- Почему украинские политтехнологи проигрывают зарубежным? Или это неверное утверждение?

- Это старая проблема. Вопрос о том, зачем привлекать к процессу выборов некомпетентных людей. Помню встречу одного политика с одной зарубежной «технологиней». Ее предложение сводилось к следующему: давайте деньги (и деньги немалые!), а мы организуем вам гениальный ход. Какой именно ход? В чем его гениальность? Давайте, говорила она, издадим альбом о вашей стране, на страницах которого разместим привлекательные вещи – самогон, сало и так далее.

Совершенно никчемное предложение, которое с отечественными технологами даже не стали бы обсуждать. Или обсудили бы, но не за такую астрономическую сумму. Ведь когда к политикам приходят украинские эксперты и озвучивают свой гонорар, слух первых почему-то ухудшается в разы. Зато пророки их чужих отечеств котируются весьма высоко.

- То есть обладание таким «пророком» приравнивается к покупке статусной вещи, без которой политики первого эшелона просто не могут обойтись?

- Я уже говорил когда-то о «тревожном чемоданчике» олигарха или политика, в который вкладывается обязательный джентльменский набор: футбольный клуб, своя фракция или группа депутатов, свои медиа… Сейчас в него кладут и своего зарубежного политтехнолога, что является скорее ритуалом, чем необходимостью.

- Собственно, а действительно ли приглашение на выборы политтехнолога – такая уж непременная составляющая успеха?

- Иногда один человек практически делает всю кампанию. Помню вторую избирательную кампанию Ельцина и то, как никто не верил, что с его 7 процентами можно что-то сделать, но приехали американцы, и полностью поменяли ход кампании. Бывает так, что политтехнологи делают проходным даже самого безнадежного кандидата, но это – в порядке исключения.

Я считаю, что главное все таки – фактура. Если ты хороший плотник, то можешь сделать из дерева любую замечательную вещь, но при этом необходимо, чтобы и само дерево было хорошим, потому что из трухлявого пня ничего путного не выйдет.

Безусловно, важно мастерство тех, кто работает, но при этом не менее важно качество исходного материала. Технологии начинаются с интуиции: иногда полезно честно заглянуть в глаза клиента и сказать «извините, но я вижу, что у нас и у вас ничего не получится».

- Почему политики отрицают, что прибегают к услугам технологов? Почему самый популярный на вопрос о консультантах «мы всю кампанию проводим самостоятельно»? В политтехнологах есть что-то зазорное?

- Назовем это «эффектом педикюра». Я догадываюсь (бывая в спортзале и бассейне), что некоторые политики делают педикюр, но сами они в этом никогда не признаются. Как и в том, что они подкрашивают волосы. Так что, наверное, политтехнологи для политиков – нечто вроде парикмахеров или специалистов по педикюру. Еще не пришло время с пиететом относиться к этой профессии.

- В то же время политики не гнушаются подбирать политтехнологов после того, как они отработали предыдущую кампанию на конкурентов. Почему так?

- Знаете фразу, которой заканчиваются многие сцены в американских фильмах – «ничего личного, только бизнес»? Политтехнологи давно утратили личные привязанности – это раньше они симпатизировали либо левым, либо правым. Когда-то украинские политтехнологи пытались выработать нечто вроде устава, когда звучало предложение не засорять рынок и ввести идеологические ограничения – не поддерживать, к примеру, крайне правых.

В ответ на это прозвучала фраза, что все это – вопрос цены… Когда-то в прошлом существовали подобные разногласия. Сейчас все это утрачено – как и вкус у девушки, которая уже давно оказывает интимные услуги. Поначалу ее может волновать то, симпатичен ей партнер или нет. Когда же она втянулась в профессию, живот и лысина клиента ее уже не беспокоят. Так и политтехнологи: живот заказчика их уже не смущает, волнует лишь толщина его кошелька.

- Возвращение мажоритарной системы вносит сумятицу в ряды политтехнологов? С кем большинство из них предпочтет работать – с партиями или отдельными личностями, баллотирующимися в одномандатных округах?

- Здесь вопрос не предпочтения, а вопрос предложения. Рынок политтехнологов сейчас упал, поэтому никто с жиру не бесится. Будут предложения – эксперты будут соглашаться на них не глядя, учитывая малую емкость рынка.

Сейчас многие забыли, что такое мажоритарка. Ведь работа с партиями – это конвейерное производство, а с мажоритарщиками – штучная, ручная работа. Те, кто был ориентирован на машинное производство, утратил навыки тонкой ремесленной работы. Придется эти навыки восстанавливать.

- Вы сказали, что рынок политтехнологов упал. Значит, многие сейчас без работы?

- Да. Вы ведь сами сказали, что политики ими несколько гнушаются, при этом пребывая в убеждении, что каждый из них – сам отличный политтехнолог, просто несколько ограниченный во времени и не имеющий возможности тратить его на ту политтехнологическую начинку, которой занимаются для него наемные рабочие.

У нас сейчас молодых политиков уже нет, все сделали по две-три ходки в парламент, и на основании этого убеждены, что они изучили свою профессию до тонкостей.

- Стоит ли ожидать в ближайшее время неординарных политтехнологических находок? Или все велосипеды уже изобретены?

- Суть политтехнологии проста: войти в души избирателей и отыскать там образ идеального политика. Затем сравнить его с заказчиком. Точки совпадения усилить, точки несовпадения – нивелировать.

А что касается инструментария для реализации этой цели, то он, безусловно, меняется. Сейчас весьма популярны сети… Знаете, можно с помощью компьютеров рассчитать параметры скрипки Страдивари, можно попытаться разложить на составляющие знаменитый лак, которым он покрывал свои инструменты, и все таки не получить на выходе достойную скрипку.

Инструменты – инструментами, но ничто не заменит таланты, интуицию и хорошего умного человека, который посвятил себя этой профессии.