Пересадка - в Париже!
– Пашка выиграл гринкарт! – сообщила на радостях старая знакомая. Пашка – это её 19 летний внук, три года назад он уже ездил в Штаты, написав лучшее сочинение на тему: «Почему я хочу побывать в США». Проучившись там год, он вернулся в своё Монастырище, где мать с отчимом тяжело зарабатывали на хлеб, дед с бабкой засаживали 60 соток огорода, чтобы прокормить себя, детей и внука, в общем – знакомая картина. Прожив год «на халяву» у бездетной пары, в небольшом чистеньком городке, где ни у кого не было ни огородов, ни коров, ни хрюшек, а всё покупалось в супермаркете, Пашка только и думал, как бы вернуться в Америку.
Пашка не одинок в своём стремлении «за бугор» – Интернет, ТВ и рассказы очевидцев превратили советский «капиталистический ад» в розовый «демократический рай». Но речь – не об этом. В 1994 в Атланте, в громадном магазине, – как несколько футбольных полей, – где продаётся всё-всё-всё, к нам «пристала» бывшая наша пара, с Бессарабки, и затянула к себе домой. У них было все – и дом, и сад, и собака, и две машины, и работа, но 70-летней бабушке там не с кем было… поговорить. Никто в маленьком городке не говорил по-русски. Наши нечаянные знакомые так хотели сделать маме приятно, что везли нас 60 километров туда, а потом 60 обратно.
Теперь, думая о Пашкином «счастливом билете», мне становится грустно. Мне жаль его маму, которая будет видеть сына ну, разве, раз в году. Которая никогда не сможет наиграться со своими внуками, отвести их в школу, женить или выдать замуж. Когда-нибудь, все мы под Богом ходим, и хоронить-то её будут соседи.
Мне жаль и его киевскую бабушку, которая растила и тянула Пашку, и любила больше (извините за банальность), чем своих детей. Да и Пашку мне тоже жаль, как бы ему не было там хорошо … Нет, конечно я не буду его отговаривать, он молодой, зелёный, Бог ему судья, пусть сам поймет. Но если треть молодых украинцев, в возрасте до 30 лет, хотят уехать за границу, возникает вопрос – может это массовый психоз?
По данным Всемирного Банка за границу в разное время выехали 6,6 млн украинцев, оттуда они шлют заработанное семьям, всё, вроде, хорошо и соответствует принципам ЕС – свободное перемещение рабочей силы и капиталов. Но и здесь есть свои издержки – дети остаются без матерей, без полноценной семьи. Здоровые мужики, скажем откровенно, нуждаются в женщинах и наоборот, поэтому разрыв или «ослабление» семейных уз – закономерное следствие трудовой миграции. Да и смотрят на них там, при всех внешних приличиях, как на белых рабов.
Есть ещё одна иллюзия, которой маются молодые: там все чисто, культурно и вежливо. Похоже, но если вы думаете, что там коллеги не «работают локтями», ошибаетесь. Спросите у тех, кто служит здесь, в Украине, во всемирных и уважаемых Агентствах и Программах. На фоне лозунгов «We– onefamily!» и «Teambuilding», проявляются такие же известные «от совка» принципы «коллективизма» как подсиживание, стукачество и прямые подставы. А если молодая коллега оказывается ещё и «украинской женой» шефа, то или уноси ноги, или «ложись под неё». Все это понятно, ведь люди имеют одинаковые слабости, – что здесь, что там.
И последнее. Мир – несправедлив по своей природе. Как говорят математики, по определению. Может потому, что все люди – разные. Но это, вероятно, и есть самое интересное! Ну представьте, если бы все женщины были на одно лицо, с одинаковыми фигурами, привычками, словами, даже именами. На всей планете Земля – одни Евы. А мужчины – одни Адамы. Какая жуть и тоска!
Перед Гамлетом стоял вопрос – забыться и заснуть в сладком сне (да это ж заграница!) или сразится с целым миром бед и слёз? Для наших, которые хотят туда, этот вопрос даже не стоит. Ведь мир несправедлив не только здесь, но и там. Поэтому перед ними, на самом деле, должен стоять другой вопрос – где бороться за счастье и свободу?
После СССР многие евреи уехали в Израиль и вообще, за границу, но многие и остались, а некоторые просто вернулись. Украинцы, кстати, тоже пережили много гонений и притеснений на своей земле, тысячами они и раньше ехали в чужие страны, за счастьем. Так вот, мудрый еврей, отвечая на вопрос, где лучше – здесь или там, ответил: «И здесь плохо, и там плохо». А где же хорошо? – спрашивают. «В Париже. Там – пересадка».
Александр Сергиенко,
«Институт города»