Литературный конкурс. И семочками непродаю

Я тогда работал экспедитором – развозил фурами по Украине контрабандное мясо. Раз, возвращаясь из командировки, я вышел из машины у автовокзала – решил выпить пива, прежде чем идти отчитываться перед хозяином. Стоя у ларька, я заметил у входа в автовокзал девочку, торговавшую семечками. Мне вообще нравятся девочки, но эта была особенная. Было что-то в ее тонком лице, коротко стриженых русых волосах, гибких запястьях, изящных руках, сворачивавших кулек и отсчитывающих мелочь, длинной шейке, внимательных голубых глазах, хрупкой фигурке, что так поразительно контрастировало со всем этим бычьим вокзальным движняком, звучащими отовсюду блатняками, обвисшими мотнями привокзальных алкашей, запахом тошнотиков, мертвым голосом диспетчера, объявлявшим посадку-прибытие-отправление. Жопа. Не колеблясь ни минуты, я подошел к этой девочке и сказал:

– Привет. Почем семечки?

– Пятьдесят копеек.

– Слышишь, а сколько у тебя стаканов в этом пакете?

– Тридцать.

– Слышишь, вот пятнадцать гривен, я их покупаю все.

Она не удивилась. Ничего не спросила.

– Хорошо.

– Но семечки ты оставь себе – мне они не нужны. На сегодня ты свою норму выполнила. Хорошо? Не хочу, чтобы ты здесь стояла. Может, идем угощу тебя мороженым? Как тебя зовут?

Сначала она назвалась Яной. Но когда мы собирались уходить, я услышал, как с ней прощалась ее старшая коллега, назвав ее Иванкой.

– Так ты Яна или Иванка?

– Иванка.

– Мне нравится и так, и так. Ладно, Иванка, идем на мороженое.

Пока угощались мороженым, она успела выспросить, кто я, где работаю, как зовут, сколько лет, где живу – простые вопросы, заданные непосредственно и заинтересовано девочкой в хорошем настроении, заработавшей денег за вечер, которая вернется к бабушке, с которой она жила, а назавтра еще останутся семечки. Это была ее подработка на каникулах. Училась, вернее, перешла Иванка в восьмой класс, жила прямо через дорогу от автовокзала, на улице со смутно знакомым названием Кравчука.

Был уже вечер, мы попрощались у ее подъезда, и я сказал, что завтра снова куплю у нее семечек.

Но встретиться на следующий день нам не пришлось. Ночью меня вызвонил хозяин, и я поехал с фурой польского сала в Крым. Вернулся через двое суток, днем, отоспался, привел себя в порядок, отчитался перед хозяином и отправился вечером на вокзал. Она была там. Повторился ритуал покупки семечек, но в этот раз мне пришлось настаивать – она говорила, что это не обязательно, она и так пойдет со мной. Я пригласил ее на кофе в привокзальное кафе. Напротив нас за столиком посапывал и покряхтывал над пивом какой-то поживший дяденька, время от времени бросавший на меня неодобрительные взгляды. После бокала его, наконец, прорвало:

-Ы-ы, срам какой! Такую молоденькую девочку привел, – он качал хмельной головой, а я вглядывался в его испитое лицо, смотрел на блестевший от жирной рыбы подбородок и прикидывал, не заехать ли ему в рыло.

– А что такое? Я не могу попить кофе с сестрой? Какие проблемы, дядя?

– С такой молодой девочкой пришел, ы-ы...

– Закрой рот! Идем отсюда, киса, – я взял ее за руку и мы вышли.

– Давай по ром-коле, и погуляем где-нибудь.

– Давай.

Случившееся в кафе ее, очевидно, нисколько не смутило. Мы взяли по ром-коле и пошли гулять. Я с интересом ждал, как на нее подействует хмель. Немножко покраснела, стала болтливей, чаще стала смеяться. Чудо-девочка с пакетом семечек, болтавшимся на руке, которого она, как я ни настаивал, так и не отдала мне и не выбросила.

Побродив по городу, выпив еще по бутылке, мы отправились к ее дому. Стемнело. Прощались у подъезда, и я переживал какое-то странное чувство: словно не я, а кто-то другой стоит сейчас на ступеньках, смешит захмелевшую девочку, говорит банальности, принятые у парочек при прощании, прикидывает, есть ли шанс поцеловать ее – весь тот набор флирт-инструментов, которыми я перестал пользоваться еще в институте. Жизнь с тех пор стала проще. Повзрослев, мы научились брать ровно столько, сколько от нас могли получить взамен. А здесь все было не так. Я переживал этот момент за двоих: смотрел на все ее юными глазами, вглядывался своим чуть усталым взглядом, двоился, отступая в сторону, наблюдал со стороны и до боли хотел что-то вернуть, что-то такое хорошее и важное, что, я знал, было у меня когда-то, а потом исчезло, не вдруг исчезло, а постепенно, день за днем, испарилось, выветрилось из души, и лишь в моменты, подобные этому, напоминало о себе чем-то слабым, едва различимым – скользнувшим по краю обоняния ароматом прошлой любви, на короткий миг воскресившим ее во плоти.

Мы поцеловались. Я делал это так же неумело, как и она. От нее пахло семечками. У меня кружилась голова.

Мы снова встретились дня через три, после очередной моей поездки в Крым. В этот раз семечек при ней не было. Вероятно, она просто ждала. День, два, три. Она улыбалась мне, а между зубами чернел застрявший кусочек шелухи. Не смутившись, она ноготком мизинца по-детски выковыряла его. После кафе мы уселись на скамейке за вокзалом, пили пиво и я что-то, как всегда, рассказывал. Сочинял, главным образом. А потом начал трогать ее ноги. Носочки, главным образом. Удивление на ее лице, а потом она просто сделала вид, что ничего такого не происходит.

Это были последние мои дни в Луцке. Мои услуги работодателю стали не нужны, и я собирался домой, растянув приготовления к отъезду на пару дней. Не особо красивый этот город, так себе – областной центр, приграничье, месиво трудяг, спекулянтов, контрабандистов, челноков, бизнесменов, бандитов, таможенников, мусоров, проституток, сезонных рабочих, поляков, заезжей диаспоры, любителей народного пения, подержанных иномарок, симпатичных малолеток, быкующей молодежи, студентов – город как город, но какой-то просторный город, широкий, не давящий тебя, открытый небу и Европе. Уезжать все же было жаль. А тут еще неоконченное с Яной-Иванкой. Было отчего загрустить молодому.

Я сказал ей, что уезжаю. Она огорчилась, но так, как огорчаются в ее возрасте – легко, светло, на короткую память. Попросила мой адрес, записала свой. Я чмокнул ее в щечку у подъезда, и мы разошлись.

Месяца через три я получил письмо:

«Привет Саша!

Пишет к тебе Иванка. Помниш мы с тобой познакомились на автостанцыи. Как у тебя дела, ище не женился, а может встречаешся з девченкой, почему не приезжаеш, где работаеш напишы. Про себя, я здала екзамены, теперь учюсь в коледже на соцыального работника, сейчас на первом курсе, учюсь нормальна в принцыпе у меня все хорошо только немного скучно негде негуляю, семочками непродаю потому что нету времени нужно учится.

Поздоровляю тебя с наступающим новым годом и желаю тебе пусть твоя жызнь течет рекою среди скалистых берегов и пусть всегда жывет с тобою Надежда, Вера и Любовь.

Стихотворение.

Ты освещаеш каждый день

Улыпкою своей,

Стобою рядом мир всегда

Становится светлей.

Ты словно солнышко для всех

И точно знаю я,

Мне очень, очень повезло

Что мы с тобой Друзья.

Буду заканчивать писать на следующий раз напишу больше только ты мне отпишы обезательно, и вышли свою фотографию. Пишы!

Надеюсь

Целую

и Жду!».

Ну что мне ответить? Сижу и думаю, думаю, думаю. И улыбаюсь. Светло так, мудро улыбаюсь, по-взрослому.