Политический кризис во Франции и "хромая утка" Макрон открывают путь ультраправым, которые уже угрожают Украине и ЕС. Интервью с экс-послом Шамшуром

Франция вновь оказалась в эпицентре политического землетрясения. Отставка премьер-министра Себастьена Лекорню после всего лишь 27 дней на посту стала не просто эпизодом политической турбулентности, а симптомом глубокого системного кризиса, который может разрушить баланс всей Пятой Республики.

Президент Эммануэль Макрон, который еще недавно позиционировал себя как европейский лидер стабильности и модернизатор Франции, сегодня стоит перед выбором без хороших вариантов: либо объявить досрочные выборы и иметь риск передачи власти ультраправым, либо же попытаться сформировать правительство меньшинства, обреченное на короткую жизнь. В любом случае это политическое фиаско для президента, который обещал уберечь страну от радикалов и удержать Европу от популистского дрейфа. Кризис власти в Париже несет риски для всей Европы: ослабление позиций Макрона может уменьшить французское влияние в ЕС и поставить под сомнение постоянство поддержки Украины, особенно в случае прихода к власти ультраправых сил Марин Ле Пен.

Но этот кризис не только французский. Он бьет по самому сердцу Европы. Если во Франции к власти придут ультраправые, это станет самым серьезным вызовом европейскому единству со времен Brexit. Политическая линия "Национального объединения" – это курс на ослабление интеграции, свертывание общей оборонной политики, дистанцирование от Брюсселя и более мягкое отношение к Москве. Для Украины это будет означать риск уменьшения политической поддержки, ведь именно Париж под руководством Макрона был одним из ключевых инициаторов "коалиции желающих" и одним из наиболее последовательных союзников в борьбе против российской агрессии.

В этой ситуации от внутренней слабости Франции зависит не только судьба Макрона – на кону стоит стабильность Европейского Союза и эффективность его политики, в том числе в отношении Украины.

О возможных сценариях развития событий – от парламентских выборов до досрочных президентских – и их последствиях для Франции, ЕС и Украины своими мыслями в эксклюзивном интервью OBOZ.UA поделился чрезвычайный и полномочный посол Украины в США и Франции Олег Шамшур.

– Страна, которая важна не только для Европы и Европейского Союза, для стабильности всей этой конструкции, но и для Украины – учитывая ее роль в вопросах поддержки и помощи. Политическая нестабильность, правительственные кризисы, падение уже третьего кабинета за год – все это, безусловно, ударило по позициям президента Франции Эммануэля Макрона. Что сейчас происходит во Франции?

– В стране глубокий политический кризис. Причем он начался не вчера и даже не позавчера. Кризисные тенденции накапливались в течение длительного времени. Сегодня встает вопрос: это просто политический кризис или уже кризис самого режима Пятой Республики? Я склоняюсь ко второму варианту – мы имеем дело именно с кризисом политического режима Пятой Республики. Те институциональные механизмы, которые были заложены еще генералом де Голлем, перестали работать. Они уже не соответствуют современному состоянию французского общества.

– Нынешняя ситуация – кульминация ошибки, заложенной еще в июне 2024 года, когда Макрон, стремясь перехватить инициативу после победы ультраправых на выборах в Европарламент, распустил Национальное собрание. Расчет не сработал: "Национальное объединение" Марин Ле Пен получило рекордное количество мест, парламент оказался парализован, а правительства – временными. За год Макрон потерял контроль над политическим процессом, доверие собственного лагеря и способность принимать ключевые решения. Европейские СМИ уже откровенно называют его "хромой уткой", которая доживает свой срок без шансов на восстановление влияния.

– Это стало спусковым курком, что ускорило процесс, но нестабильность началась значительно раньше. По-моему, переломный момент – это переход от Олланда к Макрону. Уже тогда началось накопление социальных противоречий, а движение "желтых жилетов" стало лишь симптомом более глубокой болезни. Фактически кризис развивался еще во время первой каденции Макрона, нарастая постепенно. А события 2024 года – это скорее кульминация. Поражение пропрезидентских сил на выборах в Европарламент стало триггером. И решение Макрона распустить Национальное собрание – главную палату парламента – было, несомненно, рискованным шагом. Для Макрона это типично: он политик, который играет ва-банк, часто опираясь на интуицию. Но на этот раз она его подвела.

В результате он оказался в ситуации, когда его политическая сила проиграла досрочные выборы, а пропрезидентское большинство, полученное после его переизбрания, исчезло. Более того, сейчас в парламенте вообще нет стабильного большинства. Центральные силы, которые должны были бы его поддерживать, оказались не в состоянии сформировать даже ситуативную коалицию. Каждый раз приходится искать голоса под конкретные решения – это очень напоминает украинскую политику времен Кучмы. Сейчас Макрон – один из наименее популярных президентов за всю историю Пятой Республики. По последним опросам, его поддерживают лишь около 22% французов.

– Для Макрона это третье падение правительства менее чем за год, и теперь он стоит перед трудным выбором: снова распустить парламент или попытаться собрать парламентскую коалицию и назначить нового премьер-министра. Говорят даже о досрочных президентских выборах...

– По моему мнению, последний сценарий наименее вероятен. Макрон категорически заявил, что останется на посту до завершения своей каденции. Хотя, разумеется, его политические позиции сегодня серьезно ослаблены. То, что американцы называют "хромой уткой", вполне можно сказать и о Макроне.

Если ранжировать, то самым реальным, на мой взгляд, выглядит вариант досрочных парламентских выборов. Объясню почему. Макрон, по словам его окружения, имеет буквально несколько суток, чтобы определиться с новым премьер-министром. Но трудно представить, кто именно сможет получить поддержку парламента. Фактически уже перепробовали все возможные конфигурации – от центристов до умеренных правых. Только левоцентристский фланг до сих пор не тестировали, поэтому, возможно, Макрон обратится к кому-то из социалистов-центристов. Даже озвучивают определенные фамилии. Но главный вопрос – получит ли такая кандидатура поддержку в Национальном собрании.

Марин Ле Пен уже заявила, что поддержит вотум недоверия любому новому премьеру, поскольку стремится к одному – досрочным выборам. Этот вариант становится все более вероятным. Ходят даже слухи, что Макрон может попытаться во второй раз обратиться к Габриэлю Атталю, хотя его ближайшее окружение отрицает это. Но, повторюсь, самый вероятный сценарий – именно досрочные парламентские выборы. И здесь возникает вопрос: что они дадут? Если опираться на социологию, то сейчас уверенно лидирует "Национальное объединение" Ле Пен – около 34%. На втором месте – левая оппозиция, то есть "Непокоренная Франция" с экологистами, а пропрезидентский лагерь "Возрождение" Макрона идет лишь третьим с примерно 16%. Поэтому ситуация для него безвыходная. В одной французской газете даже метко написали, что "Макрон прижат спиной к стене". В любом случае его влияние во внутренней политике неизбежно будет уменьшаться.

Хотя сам он категорически отвергает идею досрочных президентских выборов, в последнее время эту тему начали продвигать не только радикалы, но и политики из условного "мейнстрима" – правоцентристы, такие как бывший премьер Эдуар Филипп. К ним присоединился и Габриэль Атталь, который прямо сказал, что не понимает логики решений, принимаемых в Елисейском дворце. И это показательный момент: Атталь – человек, который буквально всем обязан Макрону. Он был его политическим "младшим братом", которого Макрон создал, поднял и сделал премьером. Если даже он публично дистанцируется, это сигнал, что проблема не только в крайних флангах, но и в самом центре французской политики. Если же дело дойдет до досрочных президентских выборов, это лишь углубит кризис: институты Пятой Республики ослабнут еще больше, а вопрос о необходимости радикальной политической реформы станет неизбежным.

– Вы назвали Макрона "хромой уткой" – и это определение активно цитируют и французские, и европейские СМИ. При этом он формально остается президентом с очень широкими полномочиями. Насколько теперь реальными будут эти полномочия?

– Формально полномочия президента Пятой Республики – почти монархические, но только тогда, когда он имеет пропрезидентское большинство в парламенте. В таких условиях французский президент действительно превращается в политического монарха. Однако были и другие периоды, когда президент и правительство представляли разные политические лагери. Такие случаи известны, но нынешняя ситуация уникальна. Сегодня во Франции фактически нет ни одной силы, которая бы имела большинство. Ни оппозиция, ни президентская партия не способны самостоятельно сформировать стабильное правительство. Теоретически Макрон сохраняет за собой широкие полномочия, предоставленные ему конституцией Франции. На самом деле он является ослабленным лидером, неспособным навязать свою политику раздробленному и разобщенному парламенту.

После выборов 2022 года Макрон еще мог балансировать, заключая ситуативные соглашения с разными фракциями. Но после 2024-го эта конструкция развалилась. Пропрезидентское большинство просто рассыпалось. И теперь даже для принятия бюджета надо искать ситуативную поддержку. Проблема в том, что политическая система Пятой Республики вообще не предусматривает коалиций. И, соответственно, во Франции просто нет культуры коалиционного управления – в отличие от Германии или большинства европейских стран. Поэтому этот процесс идет болезненно, непредсказуемо и сопровождается политическим параличом, который уже влияет на экономику.

– Франция и лично Эммануэль Макрон остаются среди главных драйверов европейской поддержки Украины – это один из двух инициаторов "коалиции желающих" и ряда других направлений сопротивления российской агрессии. По вашему мнению, могут ли нынешние политические проблемы во Франции перерасти в уменьшение поддержки Киева со стороны Парижа?

– Безусловно, ситуация для нас неблагоприятная. Франция за последние два года стала одним из ключевых локомотивов поддержки Украины в рамках Европейского Союза. И как бывшему послу, мне приятно это признавать. Но надо быть честными: во французской политике – и это очень по-макроновски – поддержка часто сводится к правильным лозунгам, ярким инициативам и символическим заявлениям, тогда как конкретика – цифры, объемы, выполнение – выглядят скромнее.

Тем не менее общий вектор четкий: Франция стоит на стороне Украины. Даже большинство политических партий, несмотря на разногласия, придерживаются этого курса. Даже "Национальное объединение" Марин Ле Пен вынуждено было сделать определенную коррекцию своих позиций. Другой вопрос – насколько это искренне и насколько надолго. Я думаю, не очень искренне и, возможно, ненадолго.

Вот буквально накануне Ле Пен на пресс-конференции снова говорила о "вреде", который якобы наносят французским фермерам европейские преференции для украинского аграрного экспорта. Она выступает против членства Украины и в ЕС, и тем более в НАТО. То есть, если говорить прямо, перспектива для нас неблагоприятная.

Политическое ослабление Макрона неизбежно повлияет и на его позиции в Евросоюзе. Его способность выдвигать и продвигать европейские инициативы, формировать общую политическую линию уменьшится. Другие европейские лидеры начнут смотреть на Париж не как на лидера, а как на проблему.

Добавьте к этому чисто технический аспект: сегодня вся французская политическая сцена занята внутренним кризисом, и для большинства игроков главное – политическое выживание. В таких условиях даже вопросы международной политики, тем более украинского направления, отодвигаются на второй план.

И еще один момент – процедурный. Пока правительство выполняет только технические функции, не имеет стабильного большинства, все программы, которые были приняты или уже находятся в реализации, рискуют зависнуть. Поэтому как бы мы на это ни смотрели, но кризис во Франции точно скажется на динамике поддержки Украины.

– То есть если реализуется главный сценарий – досрочные выборы – и к власти впервые придут ультраправые, мы можем увидеть правительство Марин Ле Пен. Насколько это опасно для Украины? И шире – для самого Европейского Союза, учитывая, что Франция – вторая экономика ЕС после Германии и на ней держится баланс всего сообщества.

– Это, безусловно, серьезный вызов. Национальное объединение за последние годы прошло определенную трансформацию. Ле Пен сумела сделать партию более "приличной". Теперь уже почти никто не говорит, что ее нужно "изолировать" – такие голоса остаются, но они ослабевают. Но, несмотря на косметические изменения, идеологически это не классические правые – это скорее популистское движение. Их риторика близка к партии Джорджи Мелони в Италии или к американским республиканцам Дональда Трампа. И это надо учитывать. Да, они вынуждены были скорректировать свои позиции по войне в Украине, потому что французское общество в целом поддерживает Киев. На уровне заявлений Ле Пен теперь говорит, что признает агрессию России и поддерживает мир. Но это "мир любой ценой". В переводе на политический язык – "мир за счет Украины".

Я думаю, если ультраправые придут к власти, они с большой вероятностью поведут себя по трамповскому сценарию: попытаются заговорить тему войны фразами об "ужасной ситуации", "необходимости мира", "усталости от конфликта". Но под этой риторикой фактически будет стоять курс на уступки Москве. Для Украины это будет означать сложные времена. Как и для самого ЕС тоже, ведь вторая экономика сообщества может превратиться из двигателя интеграции в ее тормоз. Ле Пен – классический евроскептик, хоть и "обновленного формата". Ее партия уже не призывает к выходу Франции из ЕС или отказу от евро, как это было в 2017 году. Она теперь говорит о "защите национальных интересов в рамках Европы". Но это означает постоянные конфликты вокруг бюджета, взносов, аграрной политики, обороны – то есть всего, что формирует европейское единство.

Если посмотреть шире, то это не только французская проблема. Сегодня в большинстве стран Европы позиции крайне правых стремительно усиливаются. Даже в Великобритании, где система казалась незыблемой, партия Фараджа уже фактически перехватывает правый фланг. И наиболее тревожная тенденция – в Центральной Европе. Мы рискуем оказаться в окружении стран, где у власти или имеют значительное влияние силы, которые не настроены поддерживать Украину. Необязательно откровенно пророссийские – но равнодушные. Это Венгрия, Словакия, частично нынешняя Чехия. Орбан, который фактически мечтает о "Великой Венгрии", для нас, скажем откровенно, – самый опасный из соседей. Его позиция не просто далека от дружественной – она откровенно деструктивна для Украины.