Между «ням-ням» и «мяу-мяу»

Фото EPA

Когда-то, в середине прошлого века не было человека в Советском Союзе, который бы не знал страну под названием Бирма, ее столицу Рангун и президента У Ну. Он даже был героем детских шуточных речевок про водку, которые мы охотно декламировали:

«Водка — это витамин» — сказал Хо Ши Мин,

«Ну?» — сказал У Ну...»

и так далее, вплоть до

«Мы пьем досЫта» — сказал Никита,

«Зато у вас все пропито» — сказал Броз-Тито».

Фото EPAТак мы через поэзию изучали политическую карту мира.

У Ну был основателем Движения неприсоединения, в которое входили так называемые «третьи страны», не относящиеся к двум лагерям, находившимся в состоянии холодной войны. Бирма играла в этом движении весьма заметную роль, и не случайно с 1961 по 1971 год генеральным секретарем ООН был бирманец У Тан.

...Спросите сегодня простого россиянина, да и любого другого простого европейского или американского гражданина, где находится государство Мьянма и как называется его столица — полагаю, вряд ли кто ответит. А для большинства людей название Мьянма ассоциируется не то с людоедским чавканьем «ням-ням», не то с кошачьим кличем «мяу-мяу»/

А ведь государство под таким названием живет уже восемнадцать лет, но о нем как бы начисто забыли на все эти долгие годы.

Я думаю, очень многие люди будут крайне удивлены, узнав, что Мьянма — та же самая Бирма, а Рангун — уже давно Янгон, но даже не он столица Мьянмы, а небольшой город Нейпидо. Ну, надо же!

Злые языки утверждают, что военная хунта, пришедшая к власти в Бирме в 1988 году, специально переименовала страну и города в ней с целью заставить мир забыть о себе, чего им и удалось добиться на целых восемнадцать лет. И было что забывать! Ведь с 1962 года — после свержения У Ну — и до сегодняшнего дня Бирма-Ньянма живет в режиме правления военных или «генералов в штатском». А перед переименованием страны в течение всей весны и лета 1988 года из Бирмы приходили сообщения о кровавых расстрелах демонстраций студентов и оппозиционных сил.

И вот теперь Мьянма возникла из долгого забытья, и отрывочные сообщения из этой страны стали захватывать телеэфир и газетные полосы.

Вдруг оказалось, что это государство стало очередным форпостом борьбы за демократию. Президент Грузии Михаил Саакашвили в азарте демократической солидарности даже провозгласил Мьянму страной очередной «оранжевой революции». Правда, знатоки политического и художественного колорита уточнили грузина, мол, революция не «оранжевая», а «шафрановая» — по цвету одеяний буддийский монахов, возглавивших демонстрации протеста. Но главное — дальтоник Саакашвили уверен, что сюжет в Мьянме развивается по украинско-грузинскому сценарию. Хотя — где Янгон (он же Рангун), и где — Тбилиси с Киевом!

«Оранжевая революция» в Мьянме. Фото EPA

Диапазон комментариев к событиям в Мьянме необыкновенно широк и смутен. Американцы говорят о стремлении мьянманцев (тьфу, черт знает, как их называть) к демократии. Российские власти, у которых аллергия на любые цветные революции, говорят о вмешательстве во внутренние дела этого государства. ООН принимает резолюции о «положении в области прав человека в Мьянме».

Диапазон традиционных «ужасов» тоже, как водится, велик. По сообщению большинства западных источников, при разгоне демонстраций погибло, по меньшей мере (ох, уж эта обтекаемая формулировка!) десять человек и ранено сто. Вообще-то, при таком количестве погибших и таком удалении от Европы и Америки события заслуживают не больше десяти строк на -адцатой странице. Ведь Закон журналистики Фуллера, входящий в свод «Ситуативной мэрфологии», гласит: «Чем дальше от вас произошло бедствие или несчастный случай, тем больше требуется погибших и раненых, чтобы получился газетный репортаж». В конце концов, в Ираке ежедневно гибнет куда больше народу, чем в гораздо более далекой и незнакомой Мьянме, и никого это уже почти не интересует.

Поэтому газета «Дэйли Мэйл» сообщает о тайном убийстве тысяч монахов, чьи тела были вывезены в джунгли, об избиении до смерти сорока монахов, содержащихся в тюрьме, чьи тела сожгли. Тел нет, доказательств тоже. То ли убиты, то ли нет.

Говорят о том, что демонстранты требуют демократических преобразований, освобождения лидера оппозиции, нобелевской лауреатки Аун Сан Су Чи. Наверное, все это так.

Но что же послужило поводом к демонстрациям с требованиям демократических реформ? Не жажда свободы слова и парламентаризма, а банальное двукратное повышение цен на топливо. Не будь этого повышения, хунта, видать, вполне бы устраивала народ, который вообще никогда не жил при демократии.

У Довлатова, по-моему, есть байка про Робеспьера. Тот с друзьями сидел в парижском кафе. Мимо с флагами шла какая-то демонстрация. «Я ее возглавлю», — сказал Робеспьер. «Но ведь ты не знаешь, куда и зачем они идут!» — «А это не важно», — ответил неистовый Максимиллиан.

Когда людям плохо, они хотят перемен. В феврале 1917 года революция, изменившая в итоге всю мировую историю, возникла из-за того, что в Петроград в течение трех дней не завозили хлеба. Стихийный протест народа использовали для свержения царя. В 1971 году вполне демократическое правительство Альенде было сметено хунтой Пиночета, использовавшей для свержения правительства «марш пустых кастрюль» — стихийный протест народа против экономического кризиса. Меньше всего народ волновало, будет у них демократия или диктатура, народ звенел пустыми кастрюлями, а хотел звенеть на кухне поварешкой по кастрюлям полным.

Так что сейчас оппозиция просто «ловит тремп» на стихийном выступлении протеста в Мьянме. Правда, российские обозреватели, по традиции ищут в каждом стремлении к демократии происки Вашингтона, пишут о деньгах, которые якобы выплачивают демонстрантам... Это ж надо до такого додуматься! Ну ладно, было или не было такое в Украине, я не знаю, там не живу. Но в Киеве, по крайней мере, никто не рисковал жизнью. Найти дураков, которые за небольшую плату (большую за участие в демонстрации не заплатят нигде) без всякой идеи пойдут под водометные пушки, дубинки и свинцовые пули, вряд ли возможно даже в Мьянме.

Фото EPA

Как будет развиваться ситуация в Мьянме? Не хочу быть пророком, много шансов попасть впросак. Но мне довелось на днях разговаривать с живым свидетелем, израильским журналистом, только что вернувшимся из Мьянмы. Он рассказал, что жизнь, в общем-то, вполне нормальная (для военных режимов). Демонстраций он уже не видел. На каждом перекрестке — по два-три вооруженных солдата. Действует комендантский час, который не особо осложняет жизнь местных жителей, ибо они и в более спокойные времена поздно вечером не гуляют.

Подозреваю, что пройдет пару недель, и еще лет на двадцать Мьянма исчезнет из новостей, растворится, как будто и нет такой страны на земном шаре...