«Ты убила наших детей!», - так вчера кричали бывшей директрисе бесланской школы №1 родители погибших

Во многих городах и се­лах в эти дни закупают цветы для школы. В Беслане тоже закупают цветы — для кладбища. С пер­вого по третье сентября в Бес­лане — траур. Дети пойдут в школу только пятого числа.

Находясь на месте, обща­ясь с бесланцами, чувствуешь, что спустя год у них — ощуще­ние полного бессилия и безза­щитности. Ощущение, что та­кое может повториться. Они говорят: «Мы даже не знаем, что делать, — тут весь город страдает от массового психо­за». Люди чувствуют, что наде­яться им не на кого, что их об­манули и продолжают обманы­вать. Почти у всех — первая фраза о «300 с чем-то залож­никах», когда власти знали, что их свыше 1000. Властям не до­веряют. Как жить дальше, не очень понимают.

На церемонии памяти ли­лись рекой слезы, и мужские тоже. Будто трагедия произош­ла вчера.

ПОЯВЛЕНИЕ БЫВШЕЙ ДИРЕКТРИСЫ ШКОЛЫ ВЫЗВАЛО СКАНДАЛ

Семьями, поодиночке, в черном, с парой гвоздик в ру­ке, с фотографиями детей, вну­ков к зданию шли люди. На по­доконниках школы — на том, что от них осталось, — детские игрушки, цветы, свечи. Собра­лось около двух тысяч человек. Первого звонка не было, вместо этого траурно звонил колокол.

К 1 сентября половину спортзала, где случилась тра­гедия, вымели, обгоревшие мячи аккуратно сложили в сто­ронке. Над обугленным полом висит уцелевшая баскетболь­ная корзина, на которую тер­рористы крепили мины. На об­ломки стен в спортзале разве­шивают полотнища с памятны­ми надписями. На стенах спор­тзала висят портреты погибших — ими завешаны почти все стены... По обе стороны дверей зала установили фон­тан — две мраморные плиты, по которым сплошным пото­ком стекает вода — как слезы.

...Во дворе школы торжес­твенную музыку прерывают крики. Это на церемонию пришла бывшая директриса школы Лидия Цалиева. Ее за глаза люди обвиняли в том, что она пила чай с террориста­ми, позволила провести ре­монт школы ингушам, которые якобы завезли оружие, и сдви­нула линейку на час раньше.

Родители кинулись к ней с проклятиями. «Ты убила наших детей!», «Не ходи туда в зал, к нашим мертвым детям! Они погибли из-за таких предате­лей, как ты!». «Зачем она сюда пришла? — тихо спрашивают другие. — Ее же могли тут просто разорвать». Оператив­ники пытались навести поря­док. «Вы бы тогда что-то сдела­ли! — кричит одна мать. — Это вы сделали нас такими!»

В классах все осталось поч­ти как было — плакаты с грам­матическими правилами на стенах. Тетради со старатель­ным почерком учеников на­чальной школы. Книжки...

Марина- Михайлова, учительница второго Б, стоит по­среди своего класса с разбитыми окнами на костылях. Дру­гие учительницы помогают ей собрать тетради ее учеников.

На стенах классов — не­цензурные выражения и угро­зы в адрес бывшей директри­сы школы («Лида! Тебе не жить!», «Лида, Бог наверху!», «Лида убила детей» и т. п.). Выражения соболезнования («Кострома с вами!», «Мы силь­ные, мы и это переживем, вы не сделаете нас такими, как вы»). И на доске — самодель­ный полуграмотный плакат: «Осетины! Нельзя оставить террористов без наказания. Нам нужно держаться вместе, и тогда мы уничтожим терро­ристов».

ГОД БЕЗ СВАДЕБ

Люди с трудом рассказыва­ют о своем горе. Говорят: «В «Норд-Осте» они, по крайней мере, сидели на мягких крес­лах, а у нас такие пролежни были страшные, дети ходить потом не могли... Там им хоть пить давали, а наши дети умер­ли голодные, обезвоженные. Этот год как-то пережили. Сей­час уже чуть легче. Потому что не стреляют».

«В этом году у нас в Бесла­не не было свадеб, — почти шепчет старенькая женщина. — На улице тишина, детей не осталось. Из этого двора 36 детей погибли».

Практически напротив ста­рой школы, наискосок через железнодорожные пути, вы­строили новую школу, но до сих пор не решили, как назвать. Свыше 50 уцелевших учителей из коллектива разрушенной школы номер 1 требуют, чтобы ее так и оставили школой но­мер 1.

«Говорят, что жизнь продол­жается, что школа номер 1 — это уже история, но это же все равно что сказать, что нас нет,

— говорит новая директриса школы. — Погибли 19 учителей, но многие остались живы. Сот­ни учеников живы. Тем, что мы сотрем название школы, кото­рая существовала 106 лет, мы покажем нашим детям, что ис­торию вершат террористы».

В помещении комитета бесланских матерей не все сог­ласны, что школа должна быть школой номер 1. «Школа но­мер один умерла вместе с на­шими детьми», — говорит одна из женщин. Здесь их легко уз­нать — по черным одеждам, платкам, по отрешенным ли­цам. И в этой страшной реаль­ности поминок длиною в год находится время для споров. Спорят, принимать ли пригла­шение ехать в Кремль 2 сен­тября на встречу с Путиным. «Вместо 20 человек, поедут 8, — говорит Сусанна Дудиева, глава комитета. — Здесь мы Путина видеть не хотим — здесь его хотели видеть наши дети, которые сидели в спорт­зале. Но мы поедем, потому что мы заслужили смертями наших детей право говорить ему то, что думаем».

Элла Кисаева срывается на крик: «Это неправильно, этого нельзя было делать — подни­мать рейтинг Путина? Они приг­лашают нас 2 сентября, зная, что в эти дни, в дни траура, мы должны быть на кладбище. Это неуважение. Просто к прези­денту привыкли у нас относить­ся, как будто он царь и бог».

«ПРОСИМ УБЕЖИЩА В ЛЮБОЙ СТРАНЕ»

Пострадавшие при теракте, около 500 человек, вчера об­ратились к главам прави­тельств всех цивилизованных стран с просьбой предоставить им убежище. Они заявили, что потеряли надежду на справед­ливость в стране, где жизнь че­ловека ничего не значит: «Со скотом не поступают так, как поступили с людьми... Большин­ство погибших были взорваны, расстреляны из танков и грана­тометов, заживо сожжены ог­неметами... Реакции на заявле­ние матерей от официальных властей — ни российских, ни какой-либо другой страны — пока не последовало.

КТО ВИНОВАТ?

После торжествен­ной линейки 1 сен­тября 2004 года в заложниках оказались бо­лее 1200 человек. Погиб 331 человек, из них 186 детей. 481 был ранен. Та­ков финал трехдневной драмы в североосетинском городе Беслане.

До сих пор никто не от­ветил за гибель людей, не завершено расследование, не окончен суд над един­ственным задержанным террористом — 25-летним Нурпаши Кулаевым. Свою вину он частично признал, но заявил, что никого не убивал. 17 мая 2005 года в Верховном суде Северной Осетии начались слушания дела, допросы потерпев­ших и свидетелей продол­жаются.

Состава преступления в действиях военных, пожар­ных и спецназа следовате­ли не нашли. Винят только милиционеров — 21 сен­тября 2004 года против начальника РОВД Правобе­режного района Северной Осетии Мирослава Айдаро­ва, его зама Таймураза Мартазова и начальника штаба РОВД Георгия Дряева возбуждено дело за то, что они не обеспечили дол­жного надзора со стороны патрульно-постовых служб за границей с Ингушетией, тем самым пропустив тер­рористов в республику. Следствие уже завершено, подследственные знако­мятся с материалами.

Кроме того, возбужде­но уголовное дело против начальника РОВД Малгобекского района Ингуше­тии Мухажира Евлоева, его замов Багаудина Евло­ева и Ахмеда Котиева и на­чальника угрозыска рай­она Хамзата Мамилова. По версии следствия, они не смогли обнаружить распо­ложенный на территории их района лагерь терро­ристов. Следствие продол­жается.

Наташа МОЗГОВАЯ, «Сегодня»

http://today.viaduk.net