Олег Табаков: "В свою старую квартиру возвращаться не собираюсь. Если, конечно, жена не выгонит"
Завтра народному артисту СССР исполняется 70 лет
Звонил, не особенно рассчитывая на удачу. Знал: Табаков прилетает в Москву лишь на сутки. Выслушав просьбу об интервью, Олег Павлович выдержал 30-секундную паузу, промурлыкал под нос что-то матроскинское и сказал: "Значит, так. Сейчас еду в мэрию к Юрию Михайловичу, оттуда - в Ново-Огарево к Владимиру Владимировичу. Потом - ты. Третьим будешь. Подгребай к дому, проводишь в аэропорт, по дороге и покалякаем". Проникнувшись чувством собственной значимости (все-таки в такой тройке оказаться!), я прибыл в указанное место в срок.
"Никогда не заглядывал в чужие карманы и терпеть не могу, когда суют нос в мой"
- Куда летим, Олег Павлович?
- Ты, полагаю, до "Шереметьево-2", а я чуть дальше. Есть такая страна - Швейцария. Слышал? В ней имеется город Гштадт. В него и держу путь. Продолжу законный отдых в обществе супруги и сына. Минувший сезон выдался тяжелым, многое из намеченного оказалось невыполненным, от этого устаешь еще сильнее. Предстоящий год тоже легким быть не обещает, надо поднабраться силенок, чтобы заняться делом с неистовством бульдозера. Отпуск у меня получился двухсерийным. Сначала вместе с семьей провел две недели у приятеля в хорватском городе Сплит, потом ровно столько же снимался в венгерском городе Будапешт в новой картине у Иштвана Сабо. Сыграл мэра, очень нехорошего человека.
- Какие, оказывается, у мадьяр градоначальники! То ли дело в России...
- Фильм по роману классика местной литературы Жигмонда Морица, события происходят в конце 20-х годов прошлого века, так что, пожалуйста, без обобщений... Короче говоря, после Будапешта - в Швейцарию. Если забраться на высоту три тысячи метров, там странным образом настроение меняется. Не возьмусь описывать пейзаж, но есть в нем что-то умиротворяющее и вдохновляющее одновременно. Как бы объяснить точнее? Многоликий мир, понимаешь, за каждым поворотом новый. Наши Кавказские горы или Крымские все-таки совсем другие... Часто о красивом месте говорят: вторая Швейцария. Нет, она одна, сама по себе. Должен признаться, мысли о вечном мне в голову приходят не слишком часто, но, глядя с такой высоты вниз, невольно задумаешься о бренности бытия.
- Может, время пришло, возраст?
- Постоянно оглядываюсь, оцениваю сделанное, круглая дата или какой-то рубеж для этого не нужны. Но в Швейцарии эмоциональное состояние совершенно особенное.
- И зачем же променяли эти красоты на московскую сермягу?
- Причина более чем уважительная - встреча в Ново-Огарево, где президент внятно манифестировал поддержку русского репертуарного театра. Это, извини, дело, а не сермяга...
- Вас неожиданно на рандеву выдернули?
- Нет, улетая в Швейцарию, знал, что придется вернуться на сутки, билеты бронировал.
- Дорогу, извините, кто оплачивал? Все-таки в Женеву слетать - не на метро прокатиться.
- С семьей путешествую за свой счет, а эта поездка - из кассы театра. Я же по служебной надобности, верно?
- Бизнес-класс предпочитаете?
- Как в контракте записано. Первый класс не беру, ни к чему.
- Скромничаете?
- Нет, цену себе знаю. И давно. Поэтому свободен от суеты, мешающей другим. Вспоминаю Сашу Вампилова. Ему было года 34, смотрел я на него и видел, как мучается человек, к которому окружающие относятся несправедливо, неадекватно. У меня, к счастью, все быстро пришло в норму.
- А почему предстали пред государевы очи в таком виде? Все гости, как порядочные, в пиджаках и брюках, только вы, Олег Павлович, в куртке и футболке.
- Не успел переодеться. Но я извинился перед Владимиром Владимировичем за внешний вид.
- А перед министром Соколовым?
- За что?
- За слова, Олег Павлович. Приложили вы его при честном народе "чисто конкретно". Знать, сильно не любите Александра Сергеевича?
- Старик, я людей люблю. Если министры люди, то и их. Потом не забывай: перед тобой артист, не стоит мою мизантропию в адрес тех или иных конкретных персон воспринимать слишком буквально. Ваш брат журналист склонен к гиперболам и обобщениям. Кто-то вообще написал, якобы Табаков отчитал Соколова. Глупость ведь! Достаточно послушать мои слова, и станет понятно: никого я не прикладывал, а дал реальную оценку.
- После беседы за круглым столом вы имели персональную аудиенцию с Путиным. Обсуждали секреты, не предназначавшиеся для ушей коллег?
- Попросил о дополнительной встрече, поскольку не хотел утомлять аудиторию частными вопросами, имеющими отношение исключительно к руководимому мною Московскому художественному театру. Мы поговорили с глазу на глаз минут тридцать-сорок.
- Что просили для МХТ?
- В конце апреля я делал отчет на коллегии, не побоюсь этого слова, ФАКК - агентства по культуре и кинематографии, после чего мне предложили новый пятилетний контракт худрука театра. Но я ведь помню о собственном возрасте и понимаю: за работу есть смысл браться, если ставишь конкретные цели и видишь способы их решения. Задача-минимум: техническое перевооружение МХТ, приведение его машинерии в соответствие с требованиями XXI века. Последний капремонт театра состоялся 18 лет назад. Представляешь, куда ушел прогресс за это время? В ту пору, наверное, ни мобильных телефонов не было, ни ноутбуков. Все вокруг развивается, а мы остаемся в каменном веке, живем, как при царе Горохе. Это, собственно, и стало предметом моего разговора с президентом.
- А он здесь, извините, каким боком?
- Гарант Конституции!
- И что Путин гарантировал?
- Помощь. Без государственной поддержки вопросы, о которых я сказал, не решить.
- Значит, президентского гранта вам мало?
- Он выделяется не на ремонт, а на создание культурных ценностей. В принципе, мы неплохо зарабатываем, но обозначенная мною проблема требует совершенно иного масштаба инвестиций. Самостоятельно этого не потянуть.
- Сколько попросили?
- Столько и пообещали.
- Не стесняйтесь, Олег Павлович, говорите. Деньги ведь государственные, не частные.
- Но выделены они мне. Никогда не заглядывал в чужие карманы и терпеть не могу, когда суют нос в мой. Так скажу: о каждой полученной копейке своевременно отчитаюсь, не сомневайся.
- Рассчитываете на строку в бюджете?
- Надеюсь, нашу заявку включат в некий инвестиционный проект, который будет реализован за пять лет.
- А если повторится история с Большим театром, которому сначала дали миллиард, а потом посчитали - многовато отвалили от щедрот. Секвестрируем!
- Для того я и нужен, чтобы принимались правильные решения.
- После которых на сцене МХТ все залетает, закрутится и завертится?
- Не из самодурства хочу оборудовать все самым новым и лучшим, а под конкретные художественные задачи. Говорил с президентом о спектакле "Алиса в Стране чудес", для постановки которого понадобятся современные технические средства. Правда, Владимир Владимирович тут же не без сарказма заметил, что, на его взгляд, написанная преподавателем математики для собственной дочери сказка не предполагала новаций XXI века... "Я бегемот по абрису"
- На время реконструкции планируете закрыть МХТ?
- Не хотелось бы. Думаю, один из сезонов завершим пораньше, в апреле, а начнем попозже, в октябре или ноябре. Постараемся уложиться в такие сроки. В закрывающемся театре (пусть даже и на время) есть что-то драматичное, печальное...
- С Путиным, будем считать, разобрались. Теперь расскажите, зачем к Лужкову ездили?
- Все за тем же. Кроме МХТ, у меня есть еще подвал на улице Чаплыгина...
- Значит, за федеральный театр хлопотали у президента, за муниципальный - у мэра?
- Тебе опять про возраст мой напомнить? Время поджимает, хочу закончить начатое, вот и просил Юрия Михайловича ускорить процесс начала строительства нового здания для моей студии и театральной школы для особо одаренных детей.
- А, к примеру, не возникало желания замолвить словечко за Анатолия Васильева, у которого по распоряжению Лужкова отнимают помещение на Поварской? Так сказать, заступиться за коллегу?
- В христианском смысле могу посочувствовать, но... Все-таки в оксфордском словаре слово "интеллигентность" трактуется как способность думать о тех, кому живется труднее и хуже, чем тебе.
- Какое это имеет отношение к Васильеву?
- Ко мне имеет. Когда в свое время предлагали здание Сокольнического райкома комсомола, чтобы улучшить условия работы театра на Чаплыгина, я отказался, поскольку знал: у меня хоть какая-то крыша над головой, а у студии Фоменко - вообще ничего. Так что про Васильева ты меня не спрашивай.
- Ладно, тогда ответьте: походы к вождям специально под собственный юбилей подгадали, чтобы наверняка добро получить?
- Знаешь, мне и в будни не отказывают, но я редко прошу. Все, даже самые большие начальники, телевизор смотрят: если не "Семнадцать мгновений весны", то "Сироту казанскую" и "Трех мушкетеров". На худой конец, вместе с внуками мультик про Простоквашино. Когда-то, не скрою, мог поэксплуатировать известность, чтобы в эпоху тотального дефицита купить детям кило апельсинов из-под прилавка. А сегодня для чего лицом торговать? За деньги достанешь что угодно. Поэтому лично для себя не прошу практически никогда, обычно говорю о деле или о людях. То, что нужно мне, сам найду. Видел дом, в котором живу?
- Симпатичный, с пушками у парадного подъезда... Не отказался бы поселиться по соседству. Если с ссудой поможете, Олег Павлович.
- Вот и я о том же. Мне кредитов, заметь, не давали. Квартиру эту купил на кровные. Заработал лет пять назад энную сумму за границей и - пожалуйста.
- Слышал, и теще новую хатку справили?
- Нет, это Марина ремонтирует старую квартиру на Покровке, где лет пятнадцать прожил. В центр возвращаться не собираюсь. Если, конечно, жена не выгонит.
- Есть основания беспокоиться?
- Да шучу я! Сейчас напишешь, а другие газеты тему подхватят...
- Вам ли, Олег Павлович, опасаться, столько раз разведенному с Зудиной и "взад" сведенному?
- Сам понимаешь, все равно неприятно. Вроде как комар среди ночи возле уха зудит. Лень просыпаться, чтобы прихлопнуть, а спать не дает. С другой стороны, еще глупее доказывать, что в семье все хорошо. Перед кем отчитываться? Не знаю, поверишь ли, но уже лет двадцать, как научился спокойно принимать хвалу и клевету. Присмотрись повнимательнее: я ведь бегемот по абрису.
- Толстокожий, не прокусишь?
- Максимум, что могут сделать, насекомых и прочих паразитов из складок кожи повыковыривать. Ради Бога, на здоровье! Главное, что там, куда сейчас полечу, меня очень ждут. Жена и сын. Марина и Павлик. "Мог и в Америке остаться - по любви"
- Когда с вещами на родину вернетесь?
- 17 августа.
- К праздничному столу по случаю собственного 70-летия?
- Рассчитываю к часу дня появиться в театре. Буду рад, если кто-то из друзей или коллег захочет поздравить...
- Кокетство чистой воды пошло, Олег Павлович. Будто не знаете: в очередь начнут с вечера записываться.
- Не забывай: август на дворе, труппа в отпуске, народ из Москвы разбежался. С детства привык: у всех день рождения, когда надо, а у меня - на каникулах. Не соберешь никого, не отпразднуешь. Самое обидное - подарки получал с опозданием. Если вообще не пролетал с ними, как фанера над Парижем... Словом, и на этот раз 17-го грандиозных торжеств затевать не планирую. В сентябре обязательно съезжу в Саратов, покажу 6-7 спектаклей, низко поклонюсь родным местам. Потом начнется сезон, ученики наверняка подготовят какой-нибудь веселый капустник, посмеемся вместе. Пока наметили на 15 октября. И все. Официальных мероприятий не будет. Не отношусь к предстоящему событию как к чему-то особенному. Серьезно говорю. Для меня эта дата - повод задуматься, куда двигаться дальше, что делать. Я ведь не секвойя, вечно жить не собираюсь. С другой стороны, на нагрузки не жалуюсь, и бортовые системы корабля вроде бы работают нормально.
- С преемником не определились? Помнится, года три назад называли имена Миронова, Машкова. Лед не тронулся?
- Готов повторить те же фамилии. Полагаю, часть забот мог бы взять на себя Женя, с Володей готов поделиться. Вопрос в другом: нужно ли это сейчас ребятам? Они еще, похоже, актерскими поисками не насытились, не наэкспериментировались. Вижу ведь, как блистательно играет Миронов в эстетически не близком мне спектакле Некрошюса "Вишневый сад". Оттого и осуждать никого не могу. После собственных 115 ролей в кино...
- Подсчитали?
- За меня. Нашлись люди, которые и такую статистику ведут. Я с подобной арифметикой завязал еще лет в тридцать. Есть дела поважнее.
- Опять о театре говорить будете?
- Могу о детях. Павлик перешел в четвертый класс, учится, правда, с тройками, но не вижу в этом ничего страшного. У Антона проблемы несколько иного свойства. Сложный период, 45 лет...
- Кризис среднего возраста?
- Ну да... Я спасался работой. Всегда. Во все времена. Пахать привык. И не ради денег или славы, поверь. Рано был ублаготворен, может, даже с опережением событий, давно понял: всех денег не заработаешь, четыре пары штанов на ту часть тела, которая по латыни называется gluteus, не натянешь...
- Откуда такие глубокие познания в древних языках?
- Врачебная семья! Я не только это помню. Было бы время, многое тебе рассказал бы! С десяти лет со сводной сестрой Миррой проходили анатомию, гистологию, патфизиологию... Словом, хорошо осведомлен о структуре человека и его несовершенстве, не заблуждаюсь на сей счет, что, впрочем, не повод для разочарований в роде людском. В этом смысле примером всегда был отец, у него учился умению выбирать цель. Раза три судьба предлагала варианты, после которых жизнь развернулась бы на 180 градусов. Я ведь и в Америке остаться мог.
- Эмигрировать?
- По любви. Роман, знаешь ли. 70-й год, другая эпоха, дисциплина советская. За такие вещи тогда по головке не гладили. Но это отдельная тема, потом как-нибудь... Главное - с намеченного курса не сбился, ни о чем не жалею. И никуда не спешу.
- А как же самолет?
- Я в философском смысле! В мир иной не тороплюсь. Наследственность хорошая, запас прочности имеется.
- Тогда счастливой дороги, Олег Павлович.
- Еще полетаем, старик!
Андрей ВАНДЕНКО "ФАКТЫ"