Видео дня
Вслед за "оранжевой революцией" Украина оказалась, похоже, на грани революции церковной.
Сколько Патриархов потребует Украина, или Киев как Новый Иерусалим
Само понятие "церковная революция" далеко не в любой стране может иметь какой-либо смысл. Например, для России оно было бы совсем неадекватным: что ни случись внутри российских церковных организаций, а на жизнь российского общества это заметно не повлияет. Поэтому и не может быть разговора о "революции" как явлении социальном.
Для Украины всё по-другому. Там национальная и политическая идентичность тесно связана с церковно-юрисдикционной принадлежностью. Поэтому политические изменения имеют прямое влияние на церковную жизнь, и, обратно, серьезные перемены в церковном устройстве имеют непосредственную важность для политической жизни.
Теперь, после политических изменений на Украине, нужно ждать церковных. Они уже и наступают. Происходят резкие изменения в международном статусе украинских церковных организаций, которые, в свою очередь, должны будут привести к изменению внутренней структуры этих организаций. Для украинского православия эти изменения уже успели обозначиться в официальных заявлениях церковных политиков, а для украинского католичества — хотя и не успели сформулироваться вслух, но уже как бы повисли в воздухе.
Скажем и мы немного о тех и о других.
24 марта на встрече с президентом Ющенко прозвучало важное заявление архиепископа Всеволода — правящего архиерея Западной епархии Украинской Православной Церкви в США, находящейся в подчинении Вселенского Патриарха. "Вселенский Патриарх" — таков принятый в Православии официальный титул Патриарха Константинопольского. В РПЦ МП вынуждены официально признавать этот титул, но, по довольно прозрачным причинам, избегают его употреблять в своей собственной прессе. Также в РПЦ МП вынуждены смириться с принятием Украинской Православной Церкви в США в подчинение Вселенскому престолу, хотя до тех пор в Москве отзывались об этой Церкви не иначе, как о раскольнической.
Итак, архиепископ Всеволод сформулировал следующую позицию Вселенского патриархата относительно церковных дел на Украине:
"Позиция Матери-Церкви, Константинопольского патриархата, заключается в том, что ее Дочь, Московский патриархат, имеет ту территорию, которую занимал до 1686 года. Подчинение Киевской Митрополии Московскому патриархату было произведено Патриархом Дионисием без согласия или утверждения Святого и Священного Синода Великой Церкви Христовой (Константинопольского Патриархата)".
По существу, это декларация Вселенского патриархата о своем праве принять под свою юрисдикцию вновь объединенную Украинскую Церковь. Действительно, со времен Киевской Руси и вплоть до 1686 года Киевская митрополия входила в состав Вселенского патриархата, а митрополиты Киевские находились в подчинении Вселенского Патриарха — первого по чести среди всех Патриархов православной Церкви.
Какие препятствия могло бы встретить такое решение сегодня?
Самое очевидное из них — сопротивление УПЦ МП (подчиненной Патриарху Московскому православной церковной организации на Украине). Она является частью Московского патриархата, с которым у патриархата Вселенского отношения хотя и напряженные, но все же вполне дипломатические.
Однако, эта трудность преодолима в том случае, если украинские гражданские власти будут верны своим обещаниям не вмешиваться прямо в церковные дела.
Достаточно, если приходам, находящимся в настоящее время под управлением Московской патриархии, будет предложено добровольно решить свою судьбу. Тогда некоторая их часть выберет присоединение к большинству объединяемой Вселенским престолом Украинской Церкви, а другая их часть может рассматриваться как такое же временное представительство Московского патриархата на территории другой поместной Церкви, как это уже имеет место в Эстонии. Таким образом, очертания того решения, на котором мог бы быть достигнут разумный компромисс между Вселенским и Московским престолами, уже найдено и успешно опробовано в Эстонии.
Более существенно другое препятствие: наличие на Украине Киевского патриархата, созданного без благословения Константинополя. В настоящее время его возглавляет Патриарх Киевский и всея Руси-Украины Филарет.
Статус патриархата не позволяет Украинской Православной Церкви Киевского патриархата так же просто войти в состав Вселенского патриархата, как это могла бы сделать еще одна украинская Церковь (не столь многочисленная) — Автокефальная (УАПЦ). Но и отказываться от статуса патриархата было бы сейчас не очень разумно: это бы мало соответствовало возросшему международному престижу Украины, статус предстоятеля Церкви которой никак не может быть ниже, чем у предстоятелей Церквей Болгарской, Сербской и Румынской (все эти Церкви возглавляются Патриархами).
Но и тут есть решение, подобное — хотя и не во всех деталях — истории установления патриархата в Москве в 1589 году. Пока Московского патриархата не существовало, Московская митрополия (в отличие от митрополии Киевской) состояла с XVвека в фактическом расколе от Вселенского престола. Когда преподобный Максим Грек, прибыв в Москву, пытался выяснить, какие для этого канонические основания, ему отвечали о существовании какой-то, якобы, патриаршей грамоты, но в ответ на его слишком настойчивые просьбы эту грамоту показать его посадили на 20 лет в тюрьму и отлучили от причастия. На процессе против Максима Грека в 1525 году расспросы об этой "грамоте" были ему поставлены в отдельную вину.
Но постепенно даже в Москве пришло осознание необходимости мириться с Вселенским престолом, и дарование от Вселенского престола Москве патриаршества как раз и стало внешним оформлением почетной капитуляции московского православия перед вселенским.
То же самое возможно теперь и для Киева — с тем отличием, что Патриарх Филарет никакого раскола от Вселенского престола не устраивал, и речь пойдет опять лишь о преодолении излишнего церковного властолюбия Москвы, которая захватила было церковную власть на Украине, но не смогла с нею справиться.
Итак, разумным выходом из нынешнего кризиса украинского православия было бы установление Киевского патриархата актом Вселенского престола, причем, о канонически неясном положении Украинской Церкви до издания этого акта можно было бы умолчать точно так же, как в акте об учреждении Московского патриаршества в 1589 году решили никак не упоминать о предшествовавшем этому акту статусе Московской Церкви (который, с канонической точки зрения, был гораздо хуже, чем нынешний статус Киевского патриархата, возглавляемого Патриархом Филаретом).
Но едва ли для Украины достаточно одного Киевского патриархата.
В прошлом году обсуждалось настоятельное желание украинских греко-католиков и их главы, кардинала Любомира Гузара, создать в Киеве еще и греко-католический патриархат. Тогдашний Папа Римский не был готов зайти настолько далеко в обострении отношений с РПЦ МП, чтобы поддержать эту инициативу. Но теперь понтифик сменился, и нынешний Папа Бенедикт XVIуже сразу заявил о важности для Римского престола всех его Церквей восточных обрядов (так называемых "униатских").
Большинство из этих Церквей находятся на Ближнем Востоке, и их предстоятели носят титул Патриархов. Только самая многочисленная из этих Церквей — Украинская Греко-Католическая (УКГЦ) — формально лишена статуса патриархата, хотя, казалось бы, более других имеет на него право. Папа Иоанн Павел II, не чувствуя себя в силах удовлетворить прошение украинских греко-католиков, все-таки преподал им слова ободрения и надежды. Теперь, при Папе Бенедикте, эти надежды представляются близкими к исполнению.
Действительно, речь ведь идет лишь об устранении вопиющей несправедливости в отношении самой многочисленной из всех католических Церквей восточного обряда, и непонятно, почему Римский престол должен торговать справедливостью ради сомнительных преференций в отношениях с Чистым переулком (резиденцией Патриарха Московского).
Для кого-то неочевидной может показаться идея локализации греко-католического патриархата в Киеве, а не во Львове — сколь бы эта идея ни казалась логичным самим греко-католикам, считающим, разумеется, именно себя истинными плодами Крещения Руси князем Владимиром.
Но государственная власть и вообще светские инстанции не должны брать на себя рассуждения о вере — в частности, о том, кто именно, православные или католики, преемствуют князю Владимиру в той вере, в той догматике, в которую была крещена Русь. Светское общество и светские власти могут рассматривать только лишь культурно-историческое преемство. А тут позиции УКГЦ бесспорны: князь Владимир и тогда, когда крестил Русь, и в течение всей свой последующей жизни находился в общении с Римским престолом.
Поэтому справедливым является не только требование УКГЦ учреждения для нее патриархата, но также и именование этого патриархата Киевским.
Главный Киевский собор — Святая София — мог бы уподобиться главному христианскому храму на земле, храму Воскресения Христова в Иерусалиме, в котором служит православный Иерусалимский Патриарх, но также совершаются службы и других христианских конфессий, в том числе, и латинского (в прямом подчинении Риму) Патриарха Иерусалима.
В Киеве едва ли понадобится такое же количество Киевских Патриархов, какое существует Патриархов Иерусалимских, — будет вполне достаточно двух: православного и греко-католического. Они вполне могут поделить между собой — и еще оставить туристам и научным сотрудникам — собор Святой Софии, превратив Киев, пусть и не вполне в Иерусалим, но в одно из важных средоточий христианского мира.
Иеромонах Григорий