Ермолаев: "робеспьеры" либо реформаторы
Директор Национального института стратегических исследований о социальной справедливости проводимых реформах, спекулятивной демократии и условиях развития гражданского общества.
- Андрей Васильевич, краеугольным камнем реформ, как считается, должна стать социальная справедливость. Когда эта идея овладевает умами реформаторов, она становится материальной силой народа. В какой мере, на ваш взгляд, в предлагаемых схемах реформирования – в пенсионной сфере, здравоохранении, системе образования и т. д. – существует этот самый элемент справедливости?
- У народа завышены ожидания быстрых результатов и одновременно завышен порог терпимости к бюрократии и бюрократизму. И никуда от этого не деться. Здесь и привычка управленцев жить на широкую ногу, и наличие крупного бизнеса во власти. Для них блага – это способ самоутверждения своего положения в обществе. И оно атрибутивно. Хороший госавтомобиль, зафиксированное место в иерархии, почетные пенсии – все это до сих пор живо. Оно формализовано с советских времен, а в сегодняшних условиях также получило право «гражданства».
Украинское общество начала 20 века и современное общество имеют, на мой взгляд, одну общую особенность – огромный разрыв между небольшим сословием богатых и миллионами людей, которые живут за счет продажи своей рабочей силы. И тогда, и сейчас такое положение продуцирует идеалы социальной справедливости, но в упрощенной лево-утопичной (а в наше время еще и в патерналистской) версии.
Мне представляется, Украина в начале прошлого - 20 века была в большей степени «беременна» социалистической революцией, чем индустриальный центр России. В идеологическом плане состав Центральной Рады и первого украинского правительства были по сути левыми. Об ошибках и неучете социальных ожиданий откровенно писал экс-премьер Винниченко.
В годы независимости, учитывая все следствия «дикого капитализма» первого десятилетия, схожие настроения и стереотипы были воспроизведены вновь, но уже с выраженной патерналистской закваской. Поэтому-то большинство украинских политиков, политических партий и блоков спекулируют на теме гособязательств, и раздают новые обещания все решать через и с помощью государства и государственных средств. А фактически такой подход к общественным запросам и сложившимся стереотипам консервирует ситуацию, заставляет «бегать по кругу», загоняет государство в ловушку невыполнимых обязательств и … в долги.
- Эту проблему очень часто решают с помощью установления диктатуры или революционной встряски, как показывает недавний опыт стран Северной Африки и Ближнего Востока. Нам это не грозит?
- Нужно избрать эволюционный путь. В нереформированной стране с неэффективной экономикой желание быстро разбогатеть фактически оборачивается сверхэксплуатацией, несправедливым перераспределением ресурсов. Закономерна и обратная общественная реакция – недоверие к богатым, подозрение их во всех смертных грехах.
Поэтому состоятельные люди должны брать на себя большую социальную ответственность, учитывая реальное положение в стране, пересмотреть порядок и доли распределения полученной прибыли. Одновременно бедным следует создать условия для новых источников дохода, а незащищенным – более эффективную систему адресной, точечной соцзащиты.
- Но у нас с этим проблемы. Ту же пенсионную реформу, по данным социсследований, не принимает до 80% населения. Ради лучшего общего для всех никто не хочет поступаться своим личным сегодняшним?
- Возможно, первые шаги в реформировании не всем понятны. Одна из проблем, с которой сталкиваются нынче, - девальвация самой идеи реформ. Многие рассматривают их не иначе как решение своей личной проблемы сегодня, сейчас. Добавьте зарплату - но уже завтра. Пенсию – уже сегодня. Увеличите – поступите справедливо, не сделаете этого – какая же это справедливость?! Но тогда нужны либо доморощенный «робеспьер» и ему подобные, которые, прошу прощения, половину страны пересадят и за счет этого второй половине постараются удовлетворить их чаяния. Чем это оборачивается в реальной жизни, хорошо известно на примерах диктатур и «номенклатурного социализма». Либо же нам нужно пройти до конца непростой путь глубоких социально-экономических реформ, модернизировать страну. А эта задача намного шире, чем решение текущих острых социальных проблем. Необходимы терпеливые реформаторы, которые (в том числе и за счет снижения своих рейтингов и потери имиджа) не допустят социальных конфликтов. Я считаю, что нужно делать все, чтобы не превращать Украину в Северную Африку. Тем более, что такие потрясения страна может и не пережить.
- Но как это объяснить и в этом убедить тех, кто живет на одну зарплату, – ту самую, которой не всегда хватает на самое необходимое?
- Крайне необходим механизм социального диалога. Государство должно максимально вовлечь в него профсоюзы, предпринимательские круги, общественные организации и быть более открытым. Возможно, на основании социального диалога нужно договариваться и о стратегических приоритетах, а не только о социальных обязательствах государства. Но нельзя допускать решения этих проблем кавалерийским методом, либо диктаторским способом революционной целесообразности..
- Какие социальные и общественные риски возможны в ходе реформ и как их минимизировать?
- Социальная справедливость в обществах, тяготеющих к высокому уровню обобществления, достигается путем централизованного управления благами. Для общества, которое ориентировано на ценности индивидуальной свободы и инициативы (а на это следует ориентировать развитие украинского общества), социальная справедливость – это прежде всего личная свобода и выбор возможностей для активных граждан и государственная защищенность для социально неблагополучных. Этой свободе и такому подходу еще надо научиться.
Серьезный риск, который я вижу сейчас, - в области идеологической, отчасти психологической – это усталость наших граждан от болтовни. Проведена огромная эмиссия бессмысленных лозунгов и формулировок, и они окончательно запутали людей. Кому верить? Кто сказал правильно? Выход один: нужны практические результаты. С демонстрацией того, что реформы действительно создают новые рабочие места, улучшают качество социальных услуг, снижают уровень бюрократизма и коррупции, обеспечивают увеличение реальной заработной платы. Что они гарантируют более эффективный социальный механизм, связанный с правами граждан на здравоохранение, образование, трудоустройство и т. д. Конечно, говорить, объяснять можно и нужно. Но на первое место я бы поставил результативность действий. Пусть и не сиюминутных, но ощутимых и очевидных.
- То есть, вы хотите сказать, что реформы не рассчитаны на краткосрочный эффект, они ориентированы на долгосрочные результаты?
- Именно поэтому я и называю это риском. Добиться реформаторского результата нельзя, условно говоря, с ближайшего понедельника. Это не массовая раздача 10 или 20 гривен. А полноценный активный социальный диалог у нас, к сожалению, не налажен.
- А с чем вы это связываете? Власть не хочет или не научилась обеспечивать полноценную обратную связь с народом?
- Скорее с феноменом массового восприятия деятельности СМИ и использования их политикумом. Представьте себе ситуацию, что в течение пяти-шести лет у нас люди связывали свободу слова с телеэфиром, где в течение пяти-шести часов известные деятели рассказывали, что им закрывают рот. И люди с таким же открытым ртом верили им в течение этого времени. Для них невольно телеговорение и воспринималось как реальная, практичная политика. Такой вот медиа-капкан для молодой демократии…
- Чтобы уменьшить риски, надо бы приобщать, очевидно, к реформированию как можно больше социально активных и общественных групп населения. Вы уже говорили о том, что ответственность за модернизацию страны должны разделить поровну – государство и предпринимательский класс. В той же социальной сфере управления нынче на слуху министерская инициатива по приобщению граждан к созданию обществ совладельцев многоквартирных домов (ОСМД), которые должны стать «могильщиками» ЖЭКов. Это может стать локальным фактором примирения реформаторских верхов и гражданских низов?
- В этой проблеме очень много аспектов. Но на первое место в широком контексте я бы поставил реформу самоуправления. До тех пор пока мы не решим эту задачу, все разговоры о дальнейшем развитии гражданского общества так и останутся пожеланиями.
Пока же мы имеем специфическое общество: оно в полусоветском, полугражданском состоянии. Предыдущий 7-летний период развития страны сыграл с нами злую шутку. Я определяю его как период спекулятивной демократии. В украинском обществе (а оно всегда было высоко индивидуализированным) очень быстро была усвоена риторика правильных слов и правильных месседжей, сформировано ложное подобие демократического и гражданского поведения. Те социальные слои, которые вовлекались и вовлекаются в массовые политические процессы, явно отрежиссированного характера, вольно или невольно отождествляют свою личную спорадическую активность с гражданской самоорганизацией.
- А почему это еще не гражданское поведение?
- Потому что оно не заканчивается устойчивыми формами гражданской самоорганизации. Вот пример. Он очень часто вызывает неприятие моих коллег в оценке «оранжевых» событий. Майдан был действительно ярким, знаковым событием. Он мог бы стать и переломным, если бы не одно «но»… После этих событий все социальные слои - а это в основном предприниматели, молодежь – не пошли в своих действиях дальше. Их активность не воплотилась в новые формы самоорганизации и гражданской мобильности, которые гарантированно бы обеспечили связь с народом и контроль над властью. Они выполнили лишь роль приводного ремня смены режимов. Всего лишь... В этом своеобразный исторический трагизм данных событий. И хотя действия участников Майдана многие считают проявлением развитого гражданского самосознания, однако догражданский индивидуализм в нашем обществе все еще доминирует над гражданской самоорганизацией.
(Продолжение следует)
Читайте по теме: