"Эта болезнь у него была давно". Друзья и коллеги раскрыли неизвестные страницы жизни Степана Гиги, которые тот скрывал от публики

Во Львове попрощались с народным артистом Украины Степаном Гигой. Исполнителя не стало 12 декабря, ему было 66 лет. OBOZ.UA попросил коллег и друзей Степана Гиги поделиться воспоминаниями об артисте.

Видео дня

Павел Зибров рассказал о принципиальной позиции певца по отношению к телевидению и шоу-бизнесу, а также о том, как Леся Никитюк помогла молодому поколению открыть его песню "Этот сон". Продюсер Анжела Норбоева поделилась, что о Гиге говорили в музыкальной тусовке, а поэт-песенник Вадим Крищенко вспомнил, что тот рассказывал о болезни, которая унесла его жизнь. Иво Бобул объяснил, почему обсуждение того, что украинские песни, в частности в исполнении Гиги, во время войны приобрели новое дыхание, вызывает у него негативные эмоции.

"Степа прошел весь путь – от рядового солдата до настоящего генерала высшего сорта, – рассказывает Павел Зибров. – И слава Богу, что хотя бы последние годы он успел побыть в центре заслуженной славы. Он действительно сильный композитор и, что очень важно, имеет основательное, консерваторское образование. Мы учились в консерватории в один и тот же период, заведующим кафедрой у нас был Константин Огневой, который учил не только вокалу – обучал профессии на практике. Говорил: "Ребята, поехали на концерты: посмотрите, со мной попоете". У Степана были замечательные вокально-инструментальные ансамбли, которыми руководил. У него прекрасная студия звукозаписи, а вся семья живет музыкой. Дети – музыкально одаренные: и дочь Квитослава, и младший Степан Гига. Жена также в этой стихии.

Степан был скромным, без всякого пафоса. Я никогда не видел, чтобы он пытался куда-то заходить, как говорится, с черного хода. Не приглашают на съемки – ну и ладно. Мы говорили: "Степа, а чего ты не приезжаешь в Киев?" А он отвечал: "А кто меня приглашает?" Тогда же здесь бал правили "Русское радио" и им подобные. Телеканал "Интер", да и ТРК "Украина" не брали в свои программы. Возможно, туда и можно было попасть за деньги. Но какой народный артист будет платить, чтобы его показали по телевизору? Поэтому в эту тусовку он не входил: не любил тех редакторов, не ходил к ним со взятками и откровенно игнорировал такие правила игры. Говорил просто: "Пошли в баню".

Он пробивался всегда исключительно своим творчеством – никогда никому не платил и ни перед кем не прогибался. Был гордым. А таких не слишком любят. Он один из немногих – наряду с Оксаной Билозир и Марией Бурмакой, – кто принципиально никогда не пел на русском. Это была четкая позиция, и за нее его тоже не любили, ведь сами знаете, в какую сторону тогда смотрели центральные телеканалы. Не поешь на русском – значит, не наш. Сиди себе тихонько, не высовывайся. Ну вот так тогда было – что греха таить. Прямо в лоб этого не говорили – но с хитрой такой улыбкой постоянно тянули в нужную им сторону.

В то же время на западе Украины он всегда был чрезвычайно популярным: неизменно полные залы, люди знали его песни, пели вместе с ним. А в последние годы эти песни подхватила уже вся Украина. У него было много концертов – и в Украине, и за рубежом. Он заслужил такое признание значительно раньше. Но так уж сложилось, что пришло оно только после шестидесяти. Сейчас, в период большой войны, молодежь активно интересуется историей – в том числе и музыкой. Не шоу-бизнесом, а настоящей эстрадой тех лет, когда она переживала свой расцвет. Так вот Степе очень помогла молодежь.

Большую роль в этом сыграла Леся Никитюк, которая перепела его "Этот сон". Знаю, что сначала он не хотел давать на это согласие. Леся даже говорила мне: "Павел Николаевич, может, вы с ним поговорите? Я уже все написала, подготовила". Я ей ответил: "Леся, я же не его директор. Пригласи его – пусть примет участие в этой песне, подпоет". Она же сначала хотела спеть ее сама, но Степа на это не соглашался. К таким экспериментам он относился сдержанно, не очень их любил. Он был классиком – в лучшем смысле этого слова. В результате он поет в припеве – вместе с ней, в унисон. Вероятно, передал ей запись с вокалом – и как красиво получилось! Этого оказалось достаточно: услышали, увидели, начали перепевать, лайкать – и песня завирусилась. Можно сказать, что именно Леся Никитюк первой сделала для него такой прорыв. А дальше молодежь начала открывать для себя его творчество: "Какая у него "Яворина"! А "Золото Карпат"!

О том, что он болел сахарным диабетом, широкая публика, конечно, не знала – и знать этого не должна была. В нашем кругу об этом было известно. Год назад он даже перенес операцию, связанную с этой болезнью. Последний раз мы виделись на День Независимости – работали на одной сцене. Он должен был выступать после меня, но опаздывал, потому что перед тем у него был концерт во Львовской области, откуда сразу переезжал к нам. Поэтому мне пришлось затянуть свое выступление. Организаторы просили: "Павел Николаевич, еще песню, еще одну". Нет проблем, поем. После концерта мы с ним общались, и я предложил: "Давай сделаем коллаборацию – Павел Зибров, Иво Бобул и Степан Гига. Ты споешь один куплет моего "Крещатика", я – часть песни "Этот сон" и так далее". Ему эта задумка понравилась, однако не суждено было. Но самое главное – то, что он оставил после себя: огромную сокровищницу своих песен. Миллионы просмотров, любовь слушателей и произведения, которые будут жить дальше. Он уже вписан золотыми нитями в историю украинской песни".

"Самая главная черта, которая разительно отличала его от большинства артистов, – это полное отсутствие звездности, – рассказывает Анжела Норбоева, известный продюсер, главный режиссер фестиваля "Шлягер года". – Я очень давно знаю Степана Гигу. Он был очень простым, абсолютно скромным и даже немного застенчивым. Даже в последние три-четыре года, когда к нему пришла просто бешеная популярность, после концертов он вел себя очень сдержанно – будто ему неловко от такого внимания к себе. Обычно, как ни крути, чрезмерное внимание меняет людей: кого-то звездная болезнь только задевает, а у кого-то остается навсегда. У него же этого не было совсем. Возможно, потому, что к этой большой популярности он шел очень долго. Хотя на западе Украины его знали и любили всегда, настоящее, общенациональное признание пришло лишь три-четыре года назад, но он так и остался собой.

В целом же он был чрезвычайно душевным, приятным человеком и настоящим профессионалом. Имел основательное образование – окончил Киевскую консерваторию, куда поступил сам, без всяких привилегий: простой парень с запада Украины. Обладал уникальным вокалом – с особым тембральным окрасом, не похожим ни на кого другого и сразу узнаваемым. А это для певца чрезвычайно важно. После окончания консерватории его приглашали в оперу – а туда, как известно, зовут далеко не каждого. Кстати, об этом я не знала: мне рассказал Павел Зибров. Но Степан отказался от оперной карьеры, потому что видел себя именно эстрадным певцом.

Его уход – большая потеря для украинской культуры. Это произошло слишком рано и совершенно неожиданно. О болезни знали не все – в целом об этом не говорили. Только когда он попал в больницу после своего дня рождения, коллеги узнали больше. Сегодня я как раз просматривала одно из его интервью, где он очень точно сказал: проживая жизнь, нужно оглянуться назад и посмотреть, что ты за собой оставляешь. А он оставил после себя весомое музыкальное наследие. Знаете, я не припомню другого человека в нашей среде, о котором никогда и нигде не говорили бы плохого. О нем – не говорили никогда".

"Мы сотрудничали, он был очень талантливым композитором, – рассказывает поэт-песенник Вадим Крищенко. – Посмотрите хотя бы, сколько имеет просмотров его "Яворина" – десятки миллионов. Первая песня, которую мы написали вместе, называется "Я – артист". Она отвечает тем, кто считает, что их жизнь – это только слава и богатство. На самом деле обыденность певца совсем другая: это дальние дороги на концерты в холодных вагонах и расшатанных автобусах; это когда ты нездоров, а все равно выходишь на сцену в легком пиджачке, тогда как зрители в зале сидят в теплых куртках. Это – необходимость петь и улыбаться, даже если на душе совсем не весело. Болен ты или нет – надо ехать. Помню, как покойный Виталий Белоножко рассказывал: "Я ужасно кашляю, но на концерт надо". Вышел на сцену и спел, по его словам, на одном дыхании, ни разу не сбился. Как только кулисы опустились, страшный кашель вернулся. То же самое было и с Дмитрием Гнатюком, когда ему уже было много лет: "Такой больной, едва передвигаюсь по дому, – говорил. И продолжал: – Но, когда выхожу на сцену, всего через несколько минут чувствую себя совсем молодым человеком".

Я один из первых узнал о том, что Степан ушел. Михаил Маслий, библиограф украинской эстрадной песни, сообщил мне: "Ты знаешь, не стало Степана". Эта болезнь у него была давно. Несколько лет назад мне говорил: "Лежал..." Я спросил, что случилось, а он ответил: "Сахарный диабет". Это очень коварная болезнь. Каким человеком он был? Мягким и добрым в общении. Правда, между нами когда-то случился спор, в котором, видимо, виноват был я. Но потом мы встретились на концерте Степана Галябарды, обнялись. Жалею, что не попросил сделать фотографию вместе – осталась бы память".

"Он был прекрасным мелодистом и сильным вокалистом, делал правильные, честные вещи, – рассказывает Светлана Белоножко. – Возьмите хотя бы "Яворину" – он пел ее, когда мы прощались с Назарием Яремчуком. И эта песня остается актуальной до сих пор: как она тонко и красиво написана! Таким артистам нет цены. К сожалению, они уходят слишком рано – это очень больно. Знаете, артисты того поколения всегда работают на все сто процентов. Они себя не жалеют. Говорят, и Степан Гига также: "Люди пришли, купили билеты – значит, должен работать на полную". Самоотдача у них бешеная, колоссальная. Поэтому у артистов часто не выдерживает сердце, подводит здоровье. Произошло ли это из-за перегрузки и чрезмерной работы? Я не берусь утверждать. Знаю только, что он перенес операцию, что были осложнения, что-то дало о себе знать. Посмотрите, как он работал в последнее время – это была огромная работа, невероятный труд".

"Раньше мы часто встречались на совместных концертах, – рассказывает Дмитрий Яремчук. – Мы с братом хорошо знали Степана. Нас также объединяло то, что и он, и я учились в консерватории у Константина Огневого – он, конечно, раньше, потому что старше по возрасту. Всегда был очень искренним, излучал положительную энергию, с хорошим настроением, любил пошутить. Когда он спел "Яворину", посвященную папе, эта песня дала ему хороший творческий толчок. Она написана ярко и очень вовремя. Мы были на презентации этого произведения в Ивано-Франковске – это было уже давно. Мы знали о его болезни, но об этом с ним никогда не говорили. Он был чрезвычайно окрылен своей работой – он этим жил. И, когда человек так предан работе, здоровье иногда отходит на задний план. Очень жаль, что так произошло".

"Мы практически начинали вместе: я – на Буковине, он – на Закарпатье, – рассказывает Иво Бобул. – Время от времени встречались на сборных концертах. Он был хорошим человеком, хорошим композитором и прекрасным певцом. Его трудно было с кем-то спутать – имел свой, самобытный тембр голоса. Я знал, что он болеет, но не осознавал, что все настолько серьезно. Он никогда об этом не говорил. Как ни спросишь – отвечал: "Все нормально". Мы время от времени созванивались друг с другом. Опасные проблемы со здоровьем случились внезапно: он собирался ехать на гастроли. Когда мне сказали, что Степан в больнице, сразу перезвонил его ребятам – ответили, что дела серьезные. Я сказал: "Если что-то нужно – звоните, поможем". Но не обращались, значит, справлялись собственными силами.

Многие сегодня говорят о его популярности в последние годы. Меня такие разговоры очень расстраивают, даже порой выводят из равновесия, потому что мы всегда были в Украине. Мы всегда пели. Просто так складывалось, что государство и те, кто занимался культурой, относились к нам вот так. Но мы никуда не исчезали – мы пели украинскую песню. Просто здесь долгое время была сильная экспансия русской культуры. Разве вы не помните? А сейчас наконец начали понимать: в Украине есть кому петь, есть свои артисты. Не только те, кто приезжал из России и которым стелили красные дорожки. Наконец мы начали осознавать, что у нас есть собственная культура. Свое надо любить и уважать. Не чужое – свое. Мы часто говорим: "Украина – поющая". Да, она поющая. Просто об этом надолго забыли. И самое болезненное то, что вспоминаем и начинаем по-настоящему ценить людей порой уже тогда, когда их нет".

Ранее OBOZ.UA писал, что в сети нашли "раритетный" клип Степана Гиги, который почти никто не видел, на песню "Этот сон".

Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!