Выучил четыре языка и спасает жизни на передовой: история "Принца" из ССО
Он не имел военных планов – мечтал стать археологом, изучал международные отношения и легко осваивал иностранные языки. Но полномасштабная война изменила все: теперь "Принц" спасает жизни на передовой, эвакуирует раненых под обстрелами и ежедневно принимает решения, от которых зависит судьба других.
Один из таких вызовов эвакуационной бригады – самый тяжелый в его службе – произошел во время ожесточенных боев на Запорожском направлении. С него и начался наш разговор.
– Как ни прискорбно, но ты должен осознать тот факт, что не всегда можешь всех спасти, – говорит "Принц". – Иногда приходится принимать сложнейшее решение – фактически решать, кто будет жить...
Помню лето 2023 года. Запорожское контрнаступление. Мы на круглосуточном дежурстве и в два часа ночи получаем вызов от смежников. Ехать от линии фронта через два села, в одном из которых россияне обстреляли центр, где находились гражданские.
Никакой военной цели в этом не было – они просто хотели оттянуть ресурсы, медиков от линии соприкосновения. Когда прибыли – увидели настоящую апокалиптическую картину! Весь центр села просто пылал, связь отсутствует.
Пытаемся понять, что происходит, когда вдруг подбегает один из командиров, глаза у него полные паники, и показывает на два горящих дома по разные стороны улицы. В первом прикованная к постели бабушка, а во втором – мать с младенцем. И прямо на месте мы должны решить: кого спасать первыми.
Ответ вроде бы очевиден, но в этот момент начинается вторая волна обстрелов. Россияне бьют туда же, добивают. Целятся именно в тех, кто спасает. Свист ракет уже режет воздух, мгновенно залетаем в погреб и пережидаем следующие минут сорок. Командир принимает тяжелое, но единственно возможное решение и запрещает нам выходить. Потому что жизнь экипажа – приоритет. Сидим в темноте, зажатые мыслями. Бросили людей, беззащитных, в огне...
Когда наконец выходим – дома дотлели, и спасать было некого. В нашей машине повылетали все окна, но, к счастью, колеса целы. А вот экипаж ТрО, который был с нами, потерял медика и имел еще двух раненых. В таком состоянии вернулись на базу и несколько дней жили с одной болью: не смогли спасти ни бабушку, ни маму, ни младенца. И вдруг получаем известие от ТрО. Младенец жив! Уцелел, потому что другая бабушка в тот день взяла его на другой край села – хотела показать своей подруге.
– Как справляетесь с психологическим давлением после таких случаев?
Мои способы восстановления – это общение с близкими и музыка. Для меня она является и медитацией, и молитвой. Это время, когда могу попеть, поиграть на инструменте, обдумать какое-то чувствительное событие.
– Вы, вероятно, хотели быть военным, поэтому и выбрали для себя контрактную службу в Силах специальных операций?
– На самом деле – нет, это родители почему-то видели во мне военного или медика. Возможно, потому что мои дедушка и прадедушка в свое время служили, хоть и недолго. Я же на самом деле никогда не видел себя в армии. Моей детской мечтой было стать археологом или историком, а уже где-то в классе 11-м, когда как раз было время выбирать профессию, я отдал предпочтение международным отношениям. Языки мне давались очень легко, и я пошел на международника-переводчика. Сейчас владею английским, польским, норвежским и шведским языками. Впрочем, во время войны стал именно медиком. Побратимы говорят, неплохим...
– Интересная шутка судьбы... А как же так случилось?
– В начале полномасштабного вторжения учился в магистратуре, но война, к сожалению, в мою жизнь, как и во все, внесла свои коррективы. Когда все началось, я понял, что не могу быть в стороне, должен что-то делать, как-то помочь. Первый месяц был волонтером, моя альма-матер – это Львовская политехника, и мы хотели быть полезными, действовать.
Я начал искать должность по своему профилю в армии. Но в то время вакансий не было. Где-то через полтора месяца ко мне обратилась знакомая, они искали переводчика для группы волонтеров из стран-партнеров, которые приехали в Украину преподавать военное дело. Я сразу согласился.
И как вы думаете, на какой курс меня поставили? Да, на военную медицину. А со временем мне стало неинтересно просто переводить, и я попросился у инструкторов отрабатывать элементы вместе с теми, кто учился. Так получилось, что полный курс такмеда я прошел раз, наверное, с двадцать. Несмотря на загруженность, мне все равно казалось, что я делаю недостаточно, и тогда мы с несколькими инструкторами присоединились к "Госпитальерам". Здесь я работал и овладевал именно практическими навыками, умением быстро реагировать, думать и действовать уже в боевых условиях.
– Сколько времени вы провели в этом подразделении?
– Почти год. Здесь у меня появились первые боевые наставники. Одним из них был наш старший эвакогруппы – Стэн (его имя со шведского переводится как "скала"). Это первый человек, который сказал мне, что сочувствие медика – это худшая черта, которой тот может обладать. Я на всю жизнь запомнил его слова.
Тренировка в теории и отработка навыков – это, конечно, хорошо, но когда ты осознаешь все это в реальном времени, то ощущения совсем другие. Во время нашего первого выезда, когда я увидел раненых ребят, мне действительно стало их очень жаль, и я заколебался... Буквально на несколько секунд. После того как мы доставили раненых в госпиталь, Стэн отвел меня в сторону и сказал: "Лучшее сострадание медика – это делать свою работу, ведь каждая секунда твоего сострадания может стоить человеку жизни". Он сказал это буднично, но эти его слова для меня стали основными, я с ними просыпаюсь и засыпаю каждый день, напоминая себе о тех нескольких секундах моего колебания.
Вторым человеком, который стал для меня авторитетом в моей жизни и на службе, была Ира "Чека". К сожалению, она погибла... Эта девушка является для меня невероятным примером того, как нужно бороться, жить и работать. Я считаю, что для Украины – это большая потеря.
Каждый раз, когда мне становится трудно или опускаются руки, наступает какое-то эмоциональное выхолащивание, я вспоминаю о ней, о ее неутомимой энергии, желании помогать и спасать. Я не имею права сдаваться тогда, когда такие, как она, положили свою жизнь ради Независимости Украины.
– Как вы попали именно в ССО?
– Где-то на восьмой или девятый месяц пребывания в "Госпитальерах" принял окончательное решение подписать контракт с Вооруженными силами Украины. Я видел много подразделений, ведь мы работали со всеми – и с пехотой, и с национальной гвардией, с ДШВ, и с ГУРовцами, – и все же в мое сердце запали ребята из ССО.
Когда мы пересекались с ними в полях, я видел, как происходят планирования и обсуждения в их группах, сколько там уважения – к командирам, бойцам. Меня поразило то, что я почувствовал, какое-то равенство... Я видел такие отношения только в добровольных соединениях, а здесь – настоящая военная структура, и все прислушиваются друг к другу, советуются, поддерживают.
За год волонтерской деятельности я вооружился определенными контактами. Появился друг в 73-м морском центре ССО, прошел все стадии отбора, и вот теперь я – военнослужащий Сил специальных операций. Скажу честно, не было ни одного дня, чтобы я не гордился своим родом войск.
– Ваш позывной "Принц" – очень интересный...
– На самом деле этот псевдоним у меня еще с детства. Моя малая родина — это Кировоградская область, я там родился и учился, школьные годы оставили только приятные воспоминания. Моим любимым предметом был английский язык, и вот, помню, во время занятия мы читали и разбирали отрывки из повести Антуана де Сент-Экзюпери "Маленький принц". Мне тогда очень понравилось произведение, я его почти на память выучил.
На одном из уроков меня так учительница и назвала, учитывая любовь к этой книге. Так и привязалось. В институте уже и не менял. А когда пришел в ССО, то так и осталось. Немножко ребята, конечно, шутят, но это же в основном мужской коллектив, здесь без подколок никак.
– Что стало неожиданностью на службе в ССО?
– Этот род войск формировался по примеру спецслужб стран-партнеров. Большинство офицеров проходили подготовку именно с американцами, и это на самом деле дает результаты. Сейчас в ССО современные подходы в отношении к человеку, что мне сильно импонирует. Не все идеально, но гораздо лучше, чем во многих подразделениях. Лично мне нравится отношение к обучению. Наш начмед поддерживает и официальные занятия в части, и те, что мы сами находим.
– Был момент, когда вы четко поняли: я на своем месте?
– Это происходит постоянно. Каждый раз, когда ты завершаешь эвакуацию и уже в стабильном состоянии передаешь раненого в больницу, он жмет тебе руку или обнимает и говорит: "Спасибо, друг". Это "спасибо" – важнее и сильнее любых наград или благодарностей. Именно тогда чувствуешь, что ты на своем месте, что являешься частью механизма.
– Какую из спасенных жизней запомнили больше всего?
– Сложный вопрос. В какой-то момент даже вел "тетрадь жизни", куда записывал имена и даты рождения бойцов. Но впоследствии записей стало так много, что я остановил эту историю.
Больше всего запомнился первый "эвак", потому что это был... не человек. Пришлось спасать кота, которому оторвало ухо снарядом 120-й мины. Эта история ярко показывает, чем мы отличаемся от россиян, которые бросают своих побратимов, стреляют в раненых, чтобы не оказывать им помощь. А мы рисковали жизнью ради животного...
– Были случаи, когда приобретенные в гражданской жизни навыки помогали в боевой обстановке?
– Конечно! Первый экипаж, с которым работали в "Госпитальерах", был полностью иностранным. И сейчас в Силах специальных операций немало легионеров, которые только в процессе изучения украинского. Мое знание языков помогает команде работать – отвечаю за коммуникацию с командирами, госпиталями, стабилизационными пунктами, ранеными.
– Не задумывались, кем бы хотели работать после победы?
– Есть определенные идеи и надежды, даже есть предложения. Хотел бы вернуться к тому, что умею лучше всего. Это перевод и дипломатия. За эти годы выстроились достаточно тесные отношения с партнерами, в частности со шведами. После войны эти партнерства будут становиться еще крепче и глубже. Хотел бы стать их частью как переводчик, дипломат или консул.
Именно здесь мой военный опыт станет плюсом. Поэтому хотел бы продолжать служить Украине, просто уже не держа оружие в руках.
– Что бы вы сказали тем, кто еще не определился или раздумывает, к какому подразделению присоединиться?
– Защита Родины – обязанность каждого гражданина. Пусть это звучит немножко пафосно, но так оно и есть. Конечно, война – это страшно, бой – это страшно, но если ты тренирован, обучен и в крутом коллективе, где ты можешь всегда рассчитывать на поддержку, то страх отступает и дает путь профессионализму, слаженной работе и маленьким победам, которые когда-то приведут нас к победе большой. Главное – это найти именно свое подразделение, где ты будешь на своем месте и делать то, что тебе по душе. Поверьте, это большое ощущение.
Что бы я посоветовал? Пока вы думаете, колеблетесь или выбираете себе подразделение, учитесь, приобретайте военные навыки. Сейчас невероятное количество курсов и обучений по различным направлениям. Чтобы, когда вы присоединитесь к своей военной семье, вы уже имели базу, которая даст вам возможность быстрее адаптироваться.
Конечно, от себя лично и от всего подразделения приглашаю желающих в наш 73-й морской центр Сил специальных операций.
Хочешь стать частью элитных подразделений ВСУ, хочешь служить в 73-м морском центре – обращайся в "ССО Рекрутинг"!
ССО Рекрутинг
Телефон: 0800357174