Глазами зрителя. Голгофа Патрисии Каас
Может, потому что песни Каас требуют особой атмосферы – даже, возможно, интима и уюта, как в маленьком кабаре, сценограф придумал именно такое оформление большой сцены Дворца «Украина».
На ней было установлено как бы два экрана - один, задний, был во всю сцену. Он стал фоном, и на нем проецировались основные, заглавные моменты: очень скупые изобразительно-иллюстрационно документальные кадры - все сугубо в черно-белом варианте, впрочем, как и выбор сценических костюмов певицы для этого концерта.
Перед этим экраном был установлен второй - гораздо уже и ниже. Именно он стал основным действующим лицом сцены, на нем под песни Патрисии разыгрывалась главная философская драма в виде кадров, преимущественно очень увеличенных: глаза, щека, прядь волос, упавшая на нее. Кадры, сменяясь один за другим, создают иллюзию движения.
Все снова только черно-белое, но как бы освещается слепящим ярким солнцем. Поэтому не угнетает, а заставляет вглядеться в экран, что-то понять, домыслить...
К примеру, сменяющиеся кадры: обнаженная женщина лежит, поворачивается, снимает с себя тонкую простыню, снова прикрывается ею. Крупным планом лицо задумчивое, может, грустно размышляющее о чем-то, кисть руки - тонкая, нервная, трепетная...
Песня звучит по-французски. Безусловно, она о любви, о томлении женщины из-за невозможности быть с любимым человеком. Но случайно услышанный перевод песни, где звучал вопрос: что же В НЕЙ есть такого, чего нет ВО МНЕ?- сложил калейдоскоп моей догадки...
Слева от экрана стоял клавишный стол - довольно большой, а справа ударная установка и контрабас. Иногда на экране возникал силуэт скрипача, аккордеониста или саксофониста, которые вели соло. Исполнитель стоял в узком луче прожектора, а сзади тенью на экране находился его двойник. Мне подумалось, что двойной смысл был заложен и в идее самого концерта: двух экранов, двух основных артистов на сцене - певицы и танцовщицы - одинаково сильно завладевших зрителями: одна - музыкально-песенной выразительностью и изяществом, а другая - непревзойденной балетно-пантомимной пластикой; в идее простых, но таких непростых, как сама жизнь песен, где нужно слышать между строк, как бы дотягиваться пониманием до их сути.
Когда звучали последние песни концерта, на большом экране возникли ступени, идущие вдоль ребра пирамиды- границей между светом и тьмой. На эту Голгофу одиночества и пережитого Каас поднималась с каждой песней все выше и выше. Пока не оказалась на самой вершине.
В. Коваль
