"Лукулловы пиры" – двигатель прогресса

В настоящее время в мире все шире распространяется новая традиция – "штрафы за жадность". Местом ее появления стала Юго-Восточная Азия. Там в ресторанах, работающих по принципу "шведского стола", с клиентов, не доевших взятые блюда, взимался штраф. Например, ты съел почти все, но не осилил, скажем, порцию суши – заплатишь за ужин вдвое больше, чем обычно.

Видео дня

Впрочем, размеры штрафных санкций в разных странах варьируются. Например, в США чаще всего они составляют 30% от базовой ставки. Данный опыт одобрен и на международном уровне – так продовольственная организация ООН давно жалуется на то, что почти треть производимых в мире продуктов уходит на свалку. В это же время на планете голодает почти 900 млн людей, а около 36 миллионов (в том числе – 6 млн детей) умирают от голода и недоедания. Под эгидой ООНовцев даже была создана структура под красноречивым названием Save Food ("Спасем еду"), как раз и предназначенная развернуть широкомасштабную кампанию в данном направлении.

Можно сказать, что проблема нерационального использования продуктов питания не нова. Вот уже более двух тысяч лет термин "лукулловы пиры" стал нарицательным. А прославился этот римский вельможа устраиваемыми им "праздниками обжорства". Тысячи гостей практически круглосуточно лакомились самыми изысканными яствами, наслаждаясь их вкусом. Потом шли в специальные "блевальни", освобождая там свой желудок путем искусственно вызванной рвоты, и вновь приступали к получению гастрономических удовольствий. Но даже при таких ухищрениях девять десятых приготовленных блюд все равно приходилось выбрасывать в Тибр, а готовить меньше хлебосольному хозяину не давала ложно понимаемая гордость. Надо заметить, что пример Лукулла оказался заразительным – тысячи римских "олигархов" старались следовать ему на протяжении сотен лет истории.

Почему мы берем еды больше, чем нам нужно?

Впрочем, списывать человеческое обжорство лишь на "капризы богачей" будет неправильным. В любом человеке генетически заложена потребность "есть про запас" – на случай голода, болезни, войны, стихийного бедствия и т.д. И хотя современным гражданам развитых стран такие эксцессы практически не грозят, справиться с генетической памятью не так просто. Тем более, ее непосредственный механизм прост до гениальности – сигнал о насыщении приходит в мозг минут через 20 после того, как желудок оказывается набит до отвала. И те, кто не могут сдерживать свой аппетит осознанно, да еще и не имеющие достаточной физической активности, просто обречены на избыточный вес.

Собственно, привычка брать со "шведского стола" лишнее – из той же оперы. Воображение рисует голодному человеку сладостные картины того, как он с аппетитом и до остатка поглощает целые горы снеди. Особенно, если любое ее количество стоит одну и ту же фиксированную цену. В этом смысле, гастрономические мечты оказываются еще более необоснованными, чем даже самый зверский аппетит – отчего у самых больших гурманов все равно может остаться на тарелке пища.

Вот только смогут ли оказать реальный эффект меры, описанные в начале статьи? Увы, на этот счет есть очень большие сомнения.

Покупать вещи "на помойку" выгодно для экономики?

Начнем с того, что привычка брать больше, чем можешь съесть в обозримом будущем, проявляется отнюдь не только при посещении общепита со "шведским столом". Покупатели в супермаркетах нередко берут намного больше продуктов, чем необходимо, а потом остатки выбрасывают. А сколько деликатесов идет в мусоропровод после новогодних и прочих торжеств?

Но такая ситуации… выгодна! Нет, конечно, ресторанам с системой "олл инклюзив" она "не в тему". Ведь это только клиенту ужин там обходится в одну и ту же фиксированную цену, а для самого ресторана он стоит пропорционально закупленным отнюдь не по "шведской" системе продуктов. Снизить свои расходы наложением на жадных к пище клиентов штрафов, под благородными лозунгами "спасения еды" для владельцев таких учреждений – вполне выгодная и рыночная мера.

Но для других-то участников рынка ситуация выглядит прямо противоположной! Любой производитель, например, заинтересован только в одном – побольше продать своей продукции. В большинстве сфер экономики, если хорошо подумать, дело дошло до абсурда. В Англии, например, по статистике взрослый меняет мобильный телефон каждые полгода, подросток – каждые 3 месяца.

И все это – ради нескольких дополнительных пикселей матрицы, мегабайтов памяти, мегагерцев частоты процессора и возможности поиграть без зависаний в новейшую версию "Сердитых птиц". Ее и разрабатывают-то (как и большинство других игр и программ, не только на смартфоны) исключительно для того, чтобы сделать аппаратные мощности прежних устройств недостаточными, заставив их владельцев выбрасывать могущие послужить еще не один год надежные вещи на помойку.

Однако на этом искусно раздуваемом рекламой абсолютно ненужном спросе зиждется благополучие целого ряда IT-компаний с сотнями миллиардов прибылей и десятками миллионов работающих там людей. Та же ситуация с выходящими из моды каждый год платьями, все новыми экологическими стандартами для могущих ездить еще десятки лет добротных автомобилей, выбрасываемых из-за этого на свалку и т.д.

"Общество потребления" и экономика – две вещи несовместимы?

Одним словом – "общество потребления", в котором основным смыслом жизни является "иметь, а не быть" (цитируя популярного философа и психоаналитика Эриха Фромма), по определению построено на дико нерациональном использовании и перерасходе природных ресурсов, нередко - невосполнимых. В индустрии продуктов питания это выглядит не так чудовищно, как в вышеприведенных примерах – но, все равно, что будет, если треть выбрасываемой на свалки еды вдруг перестанет покупаться поумневшими потребителями?

К голодающим детям "третьего мира" она точно не дойдет – это противоречит основополагающим принципам рыночной экономики. Товар продается лишь за деньги – тем, у кого они есть. А в развивающихся странах финансов, увы, недостаточно. В противном случае, их население было бы сразу же завалено дешевыми продуктами из стран с развитым сельским хозяйством.

Приятным исключением в виде "рыночной благотворительности" является разве что гуманитарный (или просто очень дешевый) сэконд-хенд. Но пища, "бывшая в употреблении", носит уже другое название – ее можно использовать, в лучшем случае, в качестве органического удобрения после выхода из канализации.

Так что, топить сахар в Миссисипи для "выравнивания" (то бишь, повышения) цен, как это нередко происходило в США в годы "Великой депрессии" – это пожалуйста. А давать первосортный продукт даром, пусть даже самым нуждающимся – это увольте. Именно потому американцы так любят пиариться на поставках в районы голода продовольствия на самолетах, но почему-то не хотят отправлять его туда же, скажем, на морских судах, в количествах, способных реально решить проблемы голодающих.

Да, ныне сахар в реках не топят – слишком это имеет одиозный вид в глазах общественности. Но вот субсидии фермерам, что США, что Евросоюз платят довольно исправно – за то, чтобы те выращивали сельхозпродуктов поменьше, во избежание падения цен на них и кризиса перепроизводства. Такие вот "премии за неперевыполнение плана".

Таким образом, снижение уровня продаж продуктов на треть за счет их экономии потребителями автоматически приведет к пропорциональному снижению уже существующих объемов его производства. А это, опять же, рабочие места, безработица, неоплаченные ипотечные кредиты – и "эффект домино" в так до конца и не оправившейся от кризиса мировой экономике.

Так что, конечно, бороться за рациональное использование продуктов питания нужно и можно – на личном уровне. Как минимум, это благотворно скажется на состоянии наших личных кошельков. Хотя, если так станут поступать все люди – эта экономия "рикошетом" ударит по ним же в виде отрицательных последствий спада экономики. Остается лишь надеяться, что действенные меры будут приняты на уровне макроэкономическом и связанном с ним политическом – с кардинальным изменением соответствующих подходов. Однако при существующем положении вещей надежды эти довольно наивны...