Гетманцев: есть две конкретные группы уродов, помогающих убивать наше государство изнутри

С главой комитета ВР по вопросам финансов, налоговой и таможенной политики Даниилом Гетманцевым OBOZ.UA планировал поговорить о бюджете-2024, поскольку народный депутат на прошлой неделе озвучил "плохой и очень плохой сценарии" развития экономики страны в случае отсутствия внешнего финансирования. Но как-то сам собой разговор перешел на антикоррупционные темы и приоткрыл немало планов правящей команды относительно силовой стороны. Итак, о перезапуске таможни, налоговой и БЭБ, "экономике" в СБУ – читайте в этом интервью.

– Третий "военный" бюджет можно назвать "Все для фронта". Он имеет принципиальный признак – неопределенность. Мы не можем предусмотреть развитие ситуации на фронте и исходим из пессимистического сценария, что весь 2024 год – это год активной войны. Учитывая это, в бюджете запланирована половина – фактически это 1,7 трлн грн – внешних заимствований, 42,9 млрд долларов – это огромная сумма, которая не гарантирована. Мы видим ситуацию в Израиле, в Соединенных Штатах, в Конгрессе и понимаем: у наших партнеров все больше вопросов к выделению нам помощи, эти вопросы разные и продиктованы их внутренней политической ситуацией, сложной ситуацией. Слышали откровенное и честное заявление от европейских партнеров, что они физически не в состоянии полностью своими силами закрыть ту часть поддержки, которую ранее оказывали Соединенные Штаты...

На сегодняшний день у нас относительно гарантировано на 2024 год около 15 млрд долларов. Это треть от потребности. Бесспорно, на политико-дипломатическом уровне мы работаем над тем, чтобы получить от США бюджетную поддержку и в следующем году. Речь идет о примерно 12 млрд долларов, поступающих в виде грантов, то есть безвозвратной помощи. Благодаря собственным налоговым поступлениям, традиционным доходам мы планируем профинансировать в следующем году только 93% потребностей в безопасности и обороне, нам собственных источников не хватает даже на ведение войны (при том, что Россия собирается потратить на войну с нами гораздо больше). Даже не хочу гадать, что может произойти без помощи Запада.

– Вы уже говорили об этом, в частности о двух – "плохом" и "очень плохом" – инструментах в случае отсутствия внешней помощи – секвестре и эмиссии. Насколько высока вероятность их реализации?

– Исходим из того, что до этого не дойдет и мы договоримся о финансировании. Они оба очень плохи. Надеемся, что применять их не будем.

– Есть два кейса – налоговой и таможенной службы. Налоговая превосходит план, совсем другая история с таможенной службой. Почему так?

– Есть объективные обстоятельства, есть субъективные. Объективные – это укрепление курса гривни и замедление инфляции. Фактически мы за 9 месяцев с начала года имеем 3% инфляции, если сосчитать с января по сентябрь, а год к году – 7,1%. Это реальная инфляция, и она самая низкая за многие годы. Годовая инфляция в сентябре – самая маленькая с января 2021 года. И это влияет на недовыполнение плана. Поскольку бюджет в этом году базировался на втрое большей инфляции и официальном среднегодовом курсе 42,2 грн/доллар.

Таможня сочла, что она недовыполняет план из-за этого на 6 млрд грн в месяц, это для нее существенно, примерно 14-15% от ее объема.

На налоговой это тоже сказывается – укрепление курса и провал на таможне, но там есть определенный временной лаг, 3-4 месяца. Замедление началось где-то в марте-апреле, поэтому сейчас очень ощущаем эту проблему. В сентябре мы перевыполнили план на миллиард по налоговой, но это было очень и очень сложно сделать, потому что резервов практически нет. Мы видим негативные тенденции до конца года в результате объективных обстоятельств.

Если говорить о субъективных обстоятельствах, то, безусловно, резервы на таможне — это коррупция, контрабанда, с которой нужно бороться и где мы продолжаем видеть по 10 млрд грн в тени, там ситуация не изменилась.

– То есть вы считаете, что цена коррупции на таможне – 10 млрд грн в месяц?

– Да. Если мы говорим о налоговой и БЭБ, то резерв там есть в подакцизных товарах, мы видим где-то 30 млрд грн по году. Возвращаясь к выполнению плана, к объективным обстоятельствам по налоговой следует отнести, безусловно, уменьшение мировых цен на газ. Из-за их снижения есть недовыполнение более чем на 15 млрд грн плана по рентной плате за добычу газа. Фактически этот минус перекрывается за счет поступлений по другим налогам.

Если говорить о субъективных факторах, то в тени еще немалая доля подакцизных товаров. Детенизация этой группы и таможни, детенизация торговли – это наши перспективные направления. С октября по полной запустили РРО, и я думаю, что будем видеть результат этого уже в течение следующих месяцев. Но уже сегодня мы наблюдаем увеличение среднедневного количества чеков с 20,7 млн в августе до 24 млн в октябре, а объем расчетов, проведенных через РРО, вырос на 54% год к году. Детенизация очевидна.

Я убежден, что без детенизации, без антикора – не на словах, а на деле – мы не сможем победить. Мы не подняли налоги в войну (кроме нескольких точечных решений типа финансового сектора), но уклоняться от налогообложения, особенно налогообложения НДС и акцизным налогом при любых операциях, – это самое тяжкое преступление, преступление за пределами добра и зла. Мы должны полностью отказаться от этого, ведь каждая копейка наших налогов идет на армию.

– Вот простой вопрос: как могла, например, Западная таможня не выполнить план, когда почти все "втягивается" через западную границу? Очевидно, что должен стоять вопрос ответственности конкретных лиц.

– Проблема таможни – это проблема вообще государственного аппарата как такового. Коррупцию на таможне порождают не только таможенники, но и работающие там правоохранители.

– Имеете в виду БЭБ, СБУ и Офис генпрокурора?

– Проблема системная, мы ее знаем и неоднократно на комитете поднимали этот вопрос, решали, что надо, например, запретить силовикам пересекать таможенную зону вообще, иначе как по решению суда. Эти все письма по досмотру товаров нужно отменить. Кстати, постановление соответствующее уже утверждено, с боями принято, этот вопрос также был очень затянут, но тем не менее влияние правоохранителей и письма счастья продолжаются. Это недопустимо.

В этой системе координат таможенник является одним из элементов, я не оправдываю его, но точно он не первопричина этой проблемы. Поэтому мы зарегистрировали законопроекты о перезапуске БЭБ, перезапуске таможни и налоговой. По ГМС уже пройдено первое чтение. На этом заседании не успели рассмотреть БЭБ, рассмотрим на следующем. Там логика проста: лица, побеждающие на конкурсе, становятся политически независимыми и будут иметь свободу в отношении кадровых чисток и переаттестации, реальной реализации тех реформ, которые должны происходить в указанных органах.

– Но прошу объяснить, в чем проблема все это сделать без новых законов: глава СБУ из вашей команды, руководитель Офиса генерального прокурора тоже… Все свои, так сказать, что мешает уже сейчас бороться с коррупцией?

– Давайте уточним формулировку. И к председателю СБУ, и к генеральному прокурору, как только они вступают в должность, по законодательству априори нельзя применять какие-либо конструкции относительно "нашей" или "не нашей" команды. Команда – это вопрос из "политической системы координат" (а Василий Малюк вообще человек не из политики), а упомянутые должностные лица должны быть и являются политически нейтральными и, более того, должны обеспечивать политическую нейтральность и всех своих подчиненных. Так должно быть в европейской демократической стране, и к этому мы стремимся... Возвращаясь к вашему вопросу...

В стране в течение 30 лет формировалась клановая система. Борьба с ней требует времени, это революция сверху. Мы изъяли у этой клановой системы основу ее "пищевой базы" – налогообложение. Кстати, в перечне приоритетных реформ в Украине, опубликованном нашими партнерами, нет рекомендаций о перезагрузке налоговой, там есть таможня и БЭБ.

В налоговой этот процесс идет лучше благодаря тому, что руководству запрещено брать трубку от стражей порядка и реализован принцип ответственности руководителя за подчиненных: если нарушение совершает подчиненный, уходит руководитель и вся руководящая вертикаль тоже уходит. На прошлой неделе (я даже писал) задержан взяточник в Киеве, и вся вертикаль, начиная от заместителя руководителя города, – все ушли. Такое же было до этого в Виннице, Черкассах, то есть принцип ответственности реализуется достаточно четко с начала 2022 года. Если говорить о других органах, к сожалению, там такой логики нет.

Именно поэтому ситуация в ГНС так раздражает всю оставшуюся прежнюю систему. Именно поэтому такая глобальная медийная (и поверьте, не только медийная, вспомните покушение на Сокура) война развернута кланами в отношении руководства ГНС и лично меня.

Почему нужна полная перезагрузка? Всем известен кейс Бюро экономической безопасности. Это должен быть орган, принципиально отличный по характеру работы от Налоговой милиции. Но были допущены кадровые просчеты, и его возглавил налоговый милиционер, за годы карьеры достигший вершины пирамиды. Он привел за собой в новосозданное БЭБ немало своих бывших коллег, с их установившимися годами принципами работы и сознанием "налогового милиционера". В результате получили "Налоговую милицию 2.0", только под другим названием.

– В налоговой тоже есть что "подкручивать". Ввозится контрабанда, также порождающая коррупцию в налоговой. "Контрабас" "скручивается" уже внутри страны, продается на черном рынке.

– Да, безусловно, все живые люди, все работали десятилетиями, никто не идеализирует налоговиков. Но для того чтобы это преодолеть, мы создали общий кабинет таможни и налоговой. Еще со времен "Минсдоха" Клименко хотели их объединить и даже объединяли в одном министерстве, но эти кабинеты все равно были врозь и они не знали, что происходит. Это было очень удобно: можно ввозить товары по низкой цене, а затем продавать в 10–15 раз дороже. Если не сопоставлять сведения из базы налоговой и таможни, то никогда не увидишь, что импортер ввозит товар по заниженной цене, уплачивает НДС в 5-10 раз меньше реальной стоимости, затем большую часть товара он реализует через рынки, ФЛП, базары, магазины – и, конечно, без документов, – а часть – реализует через "белую" сеть.

Такие схемы сейчас достаточно быстро раскрываются, единый кабинет два месяца работает, и за это время 2 млрд схемного НДС уже заблокированы благодаря этому.

– Вы упомянули письмо, которое отправили западные партнеры со списком требований: насколько плана реализации "хотелок" придерживаются? Ведь от него зависит и внешняя помощь.

– Я бы не характеризовал этот список, который фигурирует в СМИ, как "требования" или "хотелки". Это мастер-план для обсуждения, по сути, того, как мы могли бы ускоренно переходить на европейские стандарты и практики. Надо понимать – через некоторое время мы подойдем к началу переговорного процесса по вступлению в ЕС. Чем больше мы сделаем сами до его начала, тем меньше вопросов будет поднято во время переговоров (а соответственно, сам процесс займет и меньше времени).

Я считаю, что этот список сделан не в интересах партнеров, а в наших интересах, в интересах реформ. Список абсолютно корректен. Наверное, его реализация займет больше времени (но, кстати, и президент Зеленский, и премьер-министр Шмыгаль также оценили ориентировочный срок для нашей готовности к вступлению в ЕС примерно в два года, то есть немногим больше, чем в плане наших партнеров), но точно мы его будем реализовывать. У нас не так много вариантов, и этот принцип "деньги в обмен на реформы" мне очень нравится: мы в выигрыше, нам ведь нужны и деньги, и реформы.

– Что будет с курсом в следующем году?

– Я вообще не могу прогнозировать курс, потому что это само по себе может повлиять на него. Для экономики действительно лучше, если инфляция будет понемногу давать о себе знать. Не резко, а понемногу. В то же время у нас нет никакого экономического основания говорить о каком-то резком падении курса. По сути, многое будет зависеть от двух факторов:

• от течения войны;
• от внешней помощи.

Если все останется хотя бы на нынешнем уровне, особых оснований для резких скачков нет.

– 41,4 грн за доллар, заложенных в бюджете, ждать?

– Это прогнозируемый курс, мы не знаем. В этом году не оправдался прогноз. Такое случалось и в предыдущие годы. Причем это зависит не только от нас, каких-либо просчетов. Доллар – плавающая валюта: против других мировых валют порой крепнет, порой слабеет. Прогнозируемый курс нужен, чтобы рассчитать бюджет.

– По вашему мнению, как объединить два месседжа: "БЭБ является единственным органом по борьбе с экономическими преступлениями", а "СБУ – главным"? Это появилось в т. н. правительственной концепции реформ.

– (Смеется.) У меня нет ответа на этот вопрос. К счастью, я не был вовлечен в разработку этой концепции, поэтому могу честно отвечать: не могу объяснить.

Что касается единого органа, то наша позиция такая же, как и позиция президента, который считает, что БЭБ должен быть единственным органом в сфере противодействия экономическим преступлениям, единственным, главным, основным и все другие синонимические прилагательные, которые мы можем к этому придумать.

Думаю, правительство просто допустило ошибку формулировок. Надо просто быть внимательнее. Ведь документ действительно важен. Конечно, есть и некоторые особенности в расследовании экономических преступлений, но они связаны прежде всего с войной.

Вот одно известное предприятие. Уже во время полномасштабной войны организовало схемы поставок комплектующих для нужд военно-космических сил государства-агрессора, наладило соответствующие схемы, организовало компании-прокладки. Бывший директор, впоследствии контролировавший предприятие, – человек, нескрываемо работавший на Россию. Сейчас обвиняется по четырем очень тяжелым статьям – коллаборационная деятельность, пособничество государству-агрессору, препятствование законной деятельности ВСУ и других военных формирований, участие в террористической группе или террористической организации. И вот как это квалифицировать – как "экономику" и сферу ответственности БЭБ? Или все же – СБУ?

Другой пример – фирмы, получившие от Минобороны предоплату за определенные виды вооружения или оборудование, которые не поставили вообще ничего либо поставили совершенно недостойную или бэушную, или неисправную технику. Чья это сфера во время войны – вопрос риторический.

Аналогичная ситуация – с заводом "Антонов". Там хватало экономических претензий. Но, как выяснилось впоследствии, не они были на первом плане. Могли полностью спасти и "Мрию", и другие самолеты из Гостомеля. Однако бывший уже руководитель, очевидно симпатизируя России, по-видимому, готовил "ценный подарок" россиянам, как мог в течение января-февраля 2022 года препятствовал нашим военным и нацгвардейцам, не давая построить определенные фортификационные и защитные сооружения и подготовить оборону аэродрома, в результате чего погибли и получили ранения многие военные и спасатели, а также было уничтожено немало ценного имущества...

То есть на самом деле, пока идет война, "есть нюансы", но, скажем так, это специфические кейсы, которые точно не касаются подавляющей части бизнеса.

– У СБУ заберут "экономику" и "коррупцию"?

– Бесспорно. Когда лучше это сделать – это вопрос для глубокого изучения и оценивания. И это вопрос даже не изменений в законодательство, это вопрос перезагрузки и готовности самого БЭБ. БЭБ пока не готово взять на себя эти задачи, и именно поэтому по-прежнему существует парадигма "СБУ, ДСР, ГБР".

Мы помним – сколько времени ушло на полноценный запуск всего функционала НАБУ, чтобы наконец в нем смогли сконцентрировать коррупционные дела, а до этого их продолжали вести органы МВД и прокуратуры. Еще больше понадобилось ГБР.

Для нас главное – чтобы не образовался "вакуум", когда одни будут вынуждены передавать, а другие не будут готовы принять и часть "экономики" и "коррупции" из-за этого просто потеряется между органами.

– Недавняя история: БЭБ "забежал" в сеть львовских ресторанов, известных ресторанов. Бизнес шокирован, потому что речь идет об известных предпринимателях. Вы знаете, что произошло?

– Материалов уголовного дела мы не видели, видели сообщения предпринимателей и БЭБ. БЭБ говорит об уклонении от налогообложения в особо крупных размерах за счет выплаты большей части заработной платы, даже не в конвертах, а на дополнительно выпущенные банковские карты, речь идет о 2000 человек, это действительно большие размеры. С другой стороны, у нас есть бизнес, который говорит о том, что снова "маски-шоу" и "наезд на права".

Вопрос сложный, потому что, с одной стороны, я абсолютно согласен, что никто не имеет права во время войны уклоняться от уплаты налогов армии. Я также согласен, что невозможно выявить этот вид правонарушения путем простой налоговой проверки. Поэтому следственные действия здесь уместны.

С другой стороны, возникает вопрос об адекватности этих следственных действий, то есть адекватности силового решения этой проблемы. Фото человека с автоматом у входа в офис само по себе в сегодняшних реалиях может увести инвестиции из Украины. Этому также будет дана оценка.

– "Следственные действия" можно было сделать более цивилизованно.

– Возможно… я же говорю об адекватности принятых мер и собственно полученных результатов. И еще одно, что такие законные следственные действия только тогда будут нормально, одобрительно восприниматься обществом, когда перед этим или параллельно будут проведены такие же следственные действия по нелегальному табаку, нелегальной водке, нелегальному игорному бизнесу и тому подобное. Потому что представители одного банка уже в розыске, а представители другого банка... не знаю, что там.

– Один – Ibox. Какой второй?

– Concord. Почему по нему не совершаются никакие действия?

– Один обыск в "Энергоатоме" дал бы больший экономический эффект, чем во всех ресторанах Украины.

– Да. Пресса и телеграм-каналы публикуют ужасные обвинения о злоупотреблениях в "Энергоатоме", "Лесах Украины" и других государственных монополиях. Даже если треть из них правда, то это страшная беда.

Ситуация, мягко говоря, странная. Месяцами звучат абсолютно конкретные обвинения – от стоимости электроэнергии до перчаток и обуви для нужд ЗАЭС и электробусов за сумасшедшие деньги, а в ответ мы получаем не прозрачное и быстрое расследование с понятными и четкими выводами и последствиями, а обвинения от "Энергоатома", что обвинение в коррупции – это ИПСО РФ. Серьезно? Это ваша стратегия защиты? Мне кажется, это больше похоже на явку с повинной, и от этого становится больно.

Мне стыдно за происходящее в "Энергоатоме", мне каждый раз стыдно читать канал Железняка или кого-то другого, кто проводит расследование по этой теме. И я убежден, что чем скорее мы расставим точки по делу "Энергоатома", тем лучше будет для команды властей прежде всего, не говоря уже о стране.

– Когда мы виделись в последний раз, был конфликт с МВФ по поводу проверок: фонд требовал разрешить проверки всех предприятий, вы были против. Чем завершилось?

– Нам тогда не засчитали один из структурных маяков, по которому брали на себя обязательство возобновить проверки: в проголосованном в июле законопроекте не было возобновления проверок в том формате, в котором настаивал партнер. Они хотели действительно проверять всех. Мы с ними договорились, что будем проверять только те предприятия, которые являются рисковыми. Что это значит: мы разработали критерии, согласовали их с бизнесом, с МВФ, с Минфином. Берем 2021 год – предприятия, имеющие налоговую нагрузку <50% среднего по отрасли, могут быть проверены.

Что такое проверка? Проверка – это ведь не приговор, это не штраф, это право государства задать вопрос, почему так, почему ты убыточен, что это за бизнес-модель, позволяющая длительно получать многомиллионные убытки и продолжать работать. Более того, мы добавили норму, что предприниматель может исправить цифры, подравнять свою налоговую нагрузку, увеличить ее, чтобы не иметь рисков проверок. То есть очень классная система, прозрачная, и мы ее согласовали в то время.

Однако там появились определенные политические течения, некоторые люди, взявшие на себя обязательство пересогласовать с МВФ вообще отказ от проверок и продления моратория. То есть мы тогда это решение о начале проверок не приняли, что стало ошибкой, поэтому эту ошибку мы исправляем сейчас: Кабмин внес законопроект о полном возобновлении проверок, опять же договорились с МВФ о частичном их возобновлении, и он несколько дней назад был проголосован в первом чтении. Еще проблема не снята, нужно еще второе чтение.

– Что думаете делать с минималкой?

– Надо поднимать минималку. Во-первых, здесь есть социальная составляющая, в войну есть определенные социальные незащищенные слои населения, бюджетники, которые действительно страдают, люди беднеют в войну, это естественно, и они нуждаются в этой поддержке. Если говорить о бизнесовой составляющей, то мы говорим о детенизации зарплаты. Действительно, мы в войну не полностью занимаемся контролем за выплатой зарплат в конвертах. С другой стороны, мы не можем согласиться с тем, что налоги с зарплат не должны платиться. Если мы до 8 тыс. грн повышаем в следующем году, то это нормальная практика. 7200 грн с 1 января, 8 тыс. грн – с 1 июля.

– Бизнес способен "потянуть" повышение минималки в период войны?

– Я не знаю бизнеса, который платит минимальные заработные платы на уровне 6700 грн, кроме того, что делает это с определенной сознательной целью. Средняя заработная плата – около 18 тысяч, и, наверное, минималка не 6,7 тыс. уже. Поэтому это абсолютно взвешенные расчеты, которые дал нам Кабмин, и я их поддерживаю.

– Налоговая политика во время войны будет меняться?

– Если вы спрашиваете о "блестящей" идее 10-10-10, то мне кажется, даже ее апологеты о ней уже стыдливо молчат.

– Я недавно видел где-то в интернете очередные предложения от одного из депутатов, который поддерживает эту реформу, называя ее антикоррупционной.

– (Смеется.) Вы имеете в виду обладателя премии "Золотая коса – 2022" за табачный лоббизм? Это достойное лицо любой антикоррупционной реформы. Просто символ антикора (смеется). Но в конце концов это абсолютно прогнозируемое завершение очень громкой налоговой реформы, которая год не сходила с заголовков всех СМИ и должна была вытащить страну из экономической пропасти и увеличить ВВП до 1 трлн долларов за 10 лет. Реформаторы даже не смогли разработать текст закона и дать расчеты. Все началось и завершилось на уровне пиара и отошло почивать на кладбище фантастических прожектов где-то рядом с малыми ядерными реакторами.

Возвращаясь к вашему вопросу о налоговой политике, мы не видим перспективы, не видим потенциала для каких-либо изменений во время войны, в любую сторону, об уменьшении налогов могут говорить только патентованные популисты, а для повышения налогов нет у экономики никакого потенциала. К сожалению, экономика не может выдержать каких-либо повышений. Однако резерв есть в обеспечении равного и общего налогообложения через улучшение администрирования.

Безусловно, будут точечные решения вроде увеличения налогов на банки, соответствующий законопроект, поддержанный ВР в первом чтении, – двойная ставка налога на прибыль на два года. Мы будем включать перераспределение в тех отраслях, которые получают аномальную прибыль в войну, не по причине своих инноваций, инвестиций, а по причине стечения обстоятельств. Те же банки получают сверхприбыли благодаря депозитным сертификатам, и мы должны его изымать на армию, это абсолютно нормально. На такие вещи мы будем реагировать, и реагировать быстро. Но системных перемен до конца войны не будет.

То, что будет обязательно, – это имплементация в наше налоговое законодательство европейских норм, реформирование системы упрощенного налогообложения, экологического налога и норм, направленных на противодействие уклонению от налогообложения (GAAR). Также – это продолжение реформирования ГНС как в направлении диджитализации, так и в направлении антикора.

– Вы из властных политиков получаете наибольший объем явно заказного негатива. Кто и за что вас "мочит"? Очень похоже, что это ваши соратники…

– Давайте сначала – за что. Это очевидно. Женщину я ни у кого не крал. Поэтому поводом для столь беспрецедентно дорогих атак является моя деятельность, особенность которой заключается в генерации большого количества врагов, недовольных происходящими на финансовом фронте изменениями. Начнем с деятельности Комитета: за 4 года работы мы убрали почти все "шкурные" льготы в налоговом законодательстве, ввели антиофшорный закон, международный обмен налоговой информацией, РРО и многое другое. То есть большие и сверхбольшие уважаемые люди лишились значительного дохода. Дальше мы перешли непосредственно к изменениям в налоговом администрировании. Возьмите конвертаторов-схемщиков – эти ублюдки до начала 2022 года были довольно уважаемыми людьми, однако потеряли свой "бизнес на НДС" полностью. "Уважаемые" производители нелегальных табачных изделий, нелегального спирта и алкоголя, игорный бизнес, импортеры-контрабандисты, а также (и эти ублюдки более опасны) крышующие их правоохранители. У всех них отбирается "пищевая база". И все они "весьма переживают".

– Но ваши коллеги, в частности нардеп Гончаренко, довольно открыто называют заказчиком медиаатак Ростислава Шурму. Может, поводом для последних атак является конфликт с ним?

– У меня нет конфликта с Ростиславом, возможно, у него со мной есть – спросите у него, у меня точно нет. Да, я соглашаюсь далеко не со всем, что предлагает Ростислав, но в этом нет ничего личного. Просто отдельные идеи, скажем так, стоило бы основательнее проработать внутри команды перед тем, как представлять их вообще.

– Вы очень аккуратны в оценках. А как оцениваете содержание "расследований"?

– Я вам признаюсь, я эти сенсации-расследования не смотрю. Их очень много, и не хочется тратить время. Тезисно мне рассказывают помощники. И иногда тезисы эти настолько смешны и бессмысленны, что мне даже трудно поверить, что человек в трезвом уме мог бы заплатить такие немалые деньги в войну за такой откровенный треш – от отравления Ющенко до торговли оружием с Ираном (смеется). А эта тема помощника Сивковича – столь же бессмысленна, сколь и неисчерпаема. Надо быть клиническим идиотом, чтобы платить за такое деньги (смеется).

В то же время эти расследования для меня неплохой маркер того, что я двигаюсь в верном направлении, а коррупционная гидра воет. Ну и предмет ревности коллег по Временной следственной комиссии: почему я забрал все лавры (смеется).

Всё делаем правильно. Пусть атакуют, чтобы только налоги с этих заказов уплачены были, в чем я не уверен.