"Ей заплатили миллион долларов". Анжела Норбоева – о встрече в Киеве с мужем Повалий, причинах закрытости Зинкевича и гибели родственника из РФ на фронте
Анжела Норбоева – продюсер и главный режиссер одного из самых известных украинских музыкальных фестивалей "Шлягер года". Благодаря ее профессиональным усилиям на нашей сцене выступали мировые звезды, в частности Андреа Бочелли.
В интервью OBOZ.UA Анжела откровенно рассказала все подробности приезда Бочелли в Украину и поделилась историями о самых известных украинских артистах, с которыми работала. Она предположила, почему с Василием Зинкевичем непросто договориться о выступлениях, вспомнила многолетнее товарищество с Ниной Матвиенко. А также рассказала о встрече у себя дома накануне большой войны с мужем Таисии Повалий и о содержании своего сообщения бывшей киевлянке, российской певице Лолите Милявской после вторжения.
– В этом году ваш фестиваль "Шлягер года" отмечает 30-летие. Как планируете его отпраздновать?
– Мы уже провели юбилейный концерт в Октябрьском дворце. Впрочем, это еще не точка. Первые программы фестиваля вышли в эфир в 1996 году, поэтому у меня есть мечта – сделать концерт во Дворце "Украина". Думаю, в 2026 году она осуществится. Мы празднуем каждую важную дату: отмечали 10, 20, 25 лет, и вот – 30. Ведь в наше время, когда многие фестивали появлялись и исчезали, "Шлягер года" остается постоянно действующим все эти годы. Это, по моему мнению, очень важная и значимая дата для украинской музыки.
– Интересно, сохранились ли записи выступлений артистов фестиваля разных лет? В частности, Анжелика Рудницкая, глава "Территории А", рассказывала нам в интервью, что телеканал, который транслировал их программы, не отдал архивные материалы. Значительная часть записей уцелела только в домашних копиях – с низким качеством, многократно переписанных с кассет.
– К сожалению, подобная ситуация и у нас: сохранилось не все. Сначала материалы записывались на бетакам-кассетах, у нас был склад для хранения, ведь записей было очень много. Однако пленка со временем разрушается, а тогда еще не существовало возможностей для оцифровки. Поэтому уцелело не все. В то же время, поскольку какие-то записи хранились также у артистов и на телеканалах, ими тоже кое-что было оцифровано. Теперь, когда вижу наши съемки в TikTok и на других платформах, стараюсь и их сохранять.
– Среди артистов, выступавших на первом вашем фестивале, нашла информацию о группе Green Grey, Александре Пономареве, дуэте "Свитязь", Василии Зинкевиче,Тарасе Петриненко, Александре Злотнике, Иво Бобуле, Лилии Сандулесе, Павле Зиброве, Алле Кудлай. А кто еще?
– Ну, еще была, как говорится, не к ночи упомянутая Таисия Повалий (смеется). В то же время Василий Зинкевич присоединился к фестивалю уже позже и некоторое время очень активно сотрудничал с нами.
– Говорят, что с ним очень сложно договориться, к тому же он всячески избегает публичности. К слову, мы общались с его младшим сыном, который немного рассказал о жизни отца.
– Согласна, договариваться с ним действительно трудно. Мне сложно сказать, в чем причина, но известно, что он очень избирательно относится к приглашениям. Например, он никогда не участвует в концертах памяти – даже если речь идет о его друзьях. Почему-то у него есть такой принцип. Возможно, это какая-то вера в приметы – не знаю. В то же время на "Шлягере" он был очень много раз. У него даже был отдельный блок, он закрывал концерты. Кстати, хочу вспомнить еще одну интересную историю. На первых наших съемках приглашенным гостем был болгарский певец Бисер Киров. Нам удалось его пригласить, и он приехал.
Уже на месте говорит: "Ой, я знаю, у вас тут очень вкусная икра. Не могли бы вы мне купить?" Поэтому я вместе с женой композитора Александра Злотника – Олей – поехала на Бессарабский рынок. Это было прямо в день съемки. Мы припарковались, а когда вернулись, увидели, что номеров на машине нет – неправильно выбрали место для парковки. Тогда возле Бессарабки еще была такая будочка ГАИ. Я сказала: "Наверное, это инспектор снял номера, пойдем к нему". Мы подошли и извинились, мол, если надо – заплатим штраф. А еще в шутку добавили: "Можем вас на концерт пригласить". А он отвечает: "Ой, мне эти концерты неинтересны – я всю жизнь хожу. У меня мама – певица". – "А кто?" – "Евгения Мирошниченко".
– Ничего себе!
– Приглашение он тогда так и не взял. Но уже через несколько месяцев (мы организовывали не только "Шлягер года", но и другие концерты) произошла наша еще одна встреча. Во время одного из выступлений мы с Олей стояли у служебного входа, встречали гостей, и вдруг заходит Евгения Мирошниченко вместе с этим сыном. Мы засмеялись: "Вы нас помните?"
– Вы упомянули о Бисере Кирове. Известно, что у вас был опыт приглашения в Украину еще более масштабных фигур – в частности Андреа Бочелли.
– Да, именно наша компания "Киевконцерт" организовала его первый и, по сути, единственный публичный концерт в Украине. Позже Бочелли еще приезжал на празднование Дня Независимости, но это было закрытое мероприятие возле Мариинского дворца. Мы же делали полноценный концерт в НСК "Олимпийский". Подготовка длилась почти год – это был чрезвычайно мощный международный проект. Мы непосредственно заключили контракт с менеджментом Бочелли, который базируется в Лондоне. Конечно, это был очень сложный концерт с технической точки зрения. Во-первых, технический райдер – колоссальный. Даже проводили отдельные тендеры на свет и звук. Кстати, ни одна из украинских компаний тогда не смогла обеспечить звук нужного уровня, поэтому мы привлекали польскую команду. "Олимпийский" – открытая арена, звук там рассеивается, а нужно было, чтобы на всех трибунах было хорошо слышно. По всему стадиону установили большие экраны, чтобы зрителям издалека было комфортно смотреть концерт. Команда Бочелли приехала за неделю до события и лично контролировала весь монтаж.
Проект был чрезвычайно дорогостоящий – и гонорар артиста, конечно, очень высокий. Сумму я не буду называть, но это действительно большие средства. В то же время музыкальное сопровождение было украинское: на сцене выступал Национальный симфонический оркестр Украины. Также нужен был хор – менеджмент выбрал Украинский национальный хор им. Г. Веревки. А это, конечно, украинские национальные костюмы. Мы даже предложили: если вдруг такой визуальный стиль не подойдет к общей картинке, можем пошить для хора сдержанные черно-белые платья. Но в ответ услышали: "Нет, наоборот – мы хотим именно национальные костюмы". И это было фантастически: оркестр на сцене и хор в украинском традиционном наряде – невероятное сочетание.
Андреа Бочелли прилетел частным самолетом, который остался ждать его в Жулянах. После выступления он сразу уехал, в гостинице не останавливался. Вообще, у него достаточно скромный бытовой райдер. Пожелания были минимальные: они просто просили на всякий случай номер в отеле. Мы заказали для него Premier Palace. Команда приезжала на инспекцию за три месяца до события и из всех вариантов выбрала именно этот отель. Однако сам Бочелли даже не заехал в тот номер. Он прилетел буквально за три часа до концерта. Я лично его встречала – нас сопровождала полиция, и сразу поехали на стадион. Для него была подготовлена гримерка, где команда заказала только чай, кофе, бутерброды. После выступления он даже не переодевался и сразу отправился в аэропорт.
– Известно, что с начала большой войны в Украине благотворительная организация, основанная Андреа Бочелли, помогает пострадавшим украинцам. Также он приютил собаку, которая пережила войну в Купянске. Вы поддерживаете связь с его менеджментом?
– Да, мы общаемся с его личным менеджером, которого, кстати, тоже зовут Андреа. С женой Андреа Бочелли и его тестем, который всегда ездит с ним. То есть связь у нас есть. Кстати, мы планировали еще один концерт на 14 мая 2020 года, но из-за пандемии COVID-19 его пришлось отменить. Мы даже перечислили им гонорарный аванс, но в течение двух-трех месяцев все средства нам вернули.
– Возвращаясь к "Шлягеру года", месяц назад в Facebook вы опубликовали очень эмоциональный пост о Таисии Повалий, где писали, что видели всю трансформацию певицы с начала карьеры и до того времени, когда она стала звездой в Украине, а теперь, когда говорит, что ее "спасла Россия", это выглядит мерзко. На ваш взгляд, она искренне признается в любви к стране-агрессору?
– У меня, кстати, тоже возникал такой вопрос. Когда об этом думаю, я пытаюсь понять, какие у нее мысли в голове. Она же в контексте всей истории и того, как выглядит в глазах людей, потому что не может этого не понимать. Но дороги назад нет. Она идет той тропой, которую выбрала. Потому что, даже если захочет отступить от той идеологии, которую пропагандирует несколько лет, ее не примут ни там, ни здесь. Как я ее помню? Она всегда была аморфной, не имела собственного слова или позиции. Она делала то, что говорил муж Игорь Лихута. По натуре – такая, не боец. Потом была история с Партией регионов – я считаю, это был ее первый неправильный шаг. Знаю, что сначала она отказалась идти в парламент, потому что даже Игорь понимал, что это дорога в никуда. Но потом ей заплатили большие деньги – миллион долларов. Им нужна была в списке такая любимица публики, чтобы прикрыть непопулярные имена.
Последний раз я виделась с Игорем Лихутой 13 января 2022 года – за месяц до большой войны. Он был в Киеве, и мы встретились у меня дома. Накануне он мне позвонил: "Ты в Киеве?" Говорю: "Нет, во Львове по делам". – "А когда ты будешь? Завтра? Я к тебе приеду". Он мне рассказывал, как им хорошо в Москве, что они купили квартиру и машину.
– О квартире ранее упоминал в интервью нам Павел Зибров, но впоследствии в разговорах с российской прессой Повалий неоднократно жаловалась, что до сих пор не может согласовать вопрос жилья в РФ.
– Игорь даже рассказывал мне, где именно находится эта квартира – недалеко от аэропорта Шереметьево, чтобы было удобно ездить на гастроли. Он рассказал, у кого из "Камеди Клаб" купил машину, даже какую именно модель. И тогда же сообщил, что через неделю они должны получить российские паспорта.
Знаете, в жизни много плохих вещей, которые порой можешь как-то оправдать или хотя бы попытаться объяснить для себя. Но давайте сравним, например, с той же Ани Лорак. Она тоже живет и работает в Москве, но не выходит в камеры с подобными заявлениями. И к ней у меня нет ни гнева, ни такой злости, как к Таисии, которая лезет в камеры со словами: "Спасибо России, что все мне дала", что мы с россиянами – братья. Я просто не понимаю, как такое можно говорить. Это же твой народ, твоя страна. Ты же из Киевской области. Как ты можешь такое произносить вслух? Я все время думаю и о ее маме – как ей там? Человеку, который всю жизнь прожил в Украине, привыкать к новой жизни. Тем более Нина Даниловна никогда не говорила на русском языке – она украинка-украинка. И всегда такой была. Тая, ну сиди ты там – молчи в тряпочку. Зачем нести бред публично и настраивать против себя людей настолько, чтобы они начали тебя откровенно ненавидеть?
– В свое время в "Шлягере года" участвовали и российские артисты. Наши актеры, которые работали на одних съемочных площадках с россиянами, сейчас часто говорят в своих интервью, что к артистам из России относились намного лучше – предоставляли лучшие условия, платили больше. Какая была ситуация с российскими исполнителями?
– На самом деле мы никогда не платили артистам за участие в фестивале. Они приезжали на съемки или творческие вечера по своей инициативе, потому что хотели, чтобы о них здесь знали, – Алексей Глызин, Александр Маршал, Вячеслав Добрынин, Лепс, Лолита. Это были 2000-е годы. Все было на равных: приехали, выступили, пофотографировались, разъехались. В актерской среде неравенство было более заметным, потому что киносъемки – процесс длительный, с бытовыми нюансами, артисты проводили в Украине больше времени. У нас после концерта – на самолет, и все. Разве что Алексей Глызин постоянно приезжал, мы делали для него как-то даже сольный концерт, он даже частично проплачивал съемку для телевизионного эфира. Тогда на его концерт приезжал Лепс, а с нашей стороны выступал Виктор Павлик – они дружили в то время.
Мы также делали несколько концертов для Тамары Гвердцители. Она невероятный человек, великая артистка. Сейчас живет в Испании. Когда началась большая война, я разговаривала с ней по телефону – как раз тогда она потеряла маму и очень тяжело это переживала. Ее мама одесситка, и, как рассказывала Тамара, она окончательно слегла, когда русские начали бомбить ее родной город. У меня остались только приятные воспоминания о Тамаре. Она настоящий профессионал, артистка высочайшего уровня. Тамара Михайловна долго жила в Москве, имела там квартиру, но в начале войны уехала.
Раньше "Шлягер года" проходил три раза в год, а финальный – четвертый, в декабре, когда награждали лучшие песни года. С началом большой войны мы начали делать благотворительные концерты для военных. Собственно, мы ездим на восток еще с 2015 года, организовывали концерты и для гражданских, и для военных в Луганской и Донецкой областях – всего более 250 выступлений. Мариуполь, Волноваха, Попасная, Северодонецк, Святогорск – объездили все эти города по несколько раз. Когда началась большая война, я оставалась в Киеве. Как только войска отошли от столицы, начала писать военным и организовывать поездки. Первый выезд был в апреле, к беларуской границе. Поехали Эль Кравчук, Петя Черный, Дима Оськин, Кристина Охитва, Ярослава Руденко. Мы провели четыре дня на позициях: давали концерты в лесу, окопах, блиндажах – везде, где только можно было.
Честно говоря, сначала я не представляла, как нам это удастся, но все как-то само пошло. Со временем начали ездить в Николаевскую, Херсонскую, Черниговскую области, а потом – прямо в горячие точки: Бахмут, Славянск, Запорожская и Харьковская области. Там мы ночуем, где позволяют военные. Например, в Донецкой области, в Лимане и Святогорске – это зона боевых действий. Военные советуют, где можно переночевать, а где – уже нет, и мы подстраиваемся. Концерты проходят быстро и максимально безопасно: прикрывают нас РЭБами, чаще выступаем в укрытиях, хотя иногда просто на поле.
– Есть артисты, которые отказываются ехать, когда вы предлагаете?
– Конечно, есть, и это абсолютно нормально. Я никогда не настаиваю. Если человек говорит, что боится, лучше не ехать – потому что тогда будет сложно всем. Едут только те, кто готов и не боится.
– Интересно, как вы относитесь к артистам, которые с началом полномасштабного вторжения выехали из страны?
– Очень плохо. Если уехали мамы с маленькими детьми – это понятно. Но совсем другое дело, когда выезжает артист, который является моральным авторитетом для определенного количества людей, чьи позиции, голос и убеждения могут быть примером для поклонников. Если бы это зависело от меня, я бы не пускала их обратно, на сцену – так точно. Хотя они уже и так не выйдут. Правда, уверена, думают, что война закончится – снова приедут, будут "косить бабло". Но зрители не уйдут. Получается, они пользовались вниманием, любовью и деньгами поклонников, а когда пришло время помогать и быть рядом со страной, уехали и теперь из Германии, Испании или Америки нам рассказывают, как надо любить Родину. Кто-то из команды Винника в начале войны даже написал: "Ну ничего, закончится война – наш герой приедет". Это просто неуважение, плевок в душу людям, которые потеряли жилье, родных, чьи отцы, мужья, дети на фронте. Жить сытой жизнью за границей, петь на русском языке – это мерзко.
– Общались ли вы с российскими артистами уже после вторжения?
– Да, я писала Лолите, но она мне не ответила. Больше никому особо не писала, потому что быстро поняла, что в этом нет смысла. Лолите я писала, потому что она киевлянка и ее мама с дочерью оставались здесь. Она активно распиналась в эфирах о "зеленом коридоре для родных", а я ей написала: вы же участвуете в правительственных концертах, проявите позицию. Это же страна, в которой вы живете, напала – это же очевидно. Но поняла, что продолжать – безрезультатно.
– В начале большой войны вы написали очень патриотичный пост о своем папе, который родом из Бурятии, но всю взрослую жизнь прожил в Украине. Расскажите о нем.
– Мой папа родился в Забайкалье, в Бурятии, но там жил только до 17 лет, потом уехал в Киев. Учился в Академии воздушных сил на авиационного инженера, служил в Уманском авиационном полку, потом вернулся в Киев – уже в штаб. В 1971 году родилась я. В 1980-х ему предлагали переехать в Москву, мама очень хотела, но он отказался: "Кто хочет – пусть уезжает, а я остаюсь. Чувствую себя украинцем и не хочу жить нигде больше". Все его решения в карьере всегда были привязаны к Украине. Его братьев и сестер в России уже нет, остались племянники, кто-то из них даже поддерживал нас. Но есть и другая история – один мой дальний родственник воевал против Украины и погиб. Я не знаю, добровольно ли сюда ехал, скорее – принудительно. Бурятия – это фактически аннексированная Россией территория, и местные там подневольные люди.
В начале войны, когда я паниковала и думала уехать из Киева, папа мне сказал: "Не позорь нас! Можешь ехать куда угодно, а мы, мужчины, останемся держать Киев!" Даже добавил, что, если бы сейчас сказали вернуться в армию, он бы пошел. Он очень спокойно оценивает все происходящее. Я помню, когда неподалеку от нас как-то ночью произошел прилет, мы выбежали на улицу, соседка спросила: "Что делать, дядя Гена?" – а он тихо: "Что вы бегаете? Идите ложитесь спать".
– Знаю, что вы дружили с Ниной Матвиенко и на прощании с ней в разговоре с нашим изданием очень щемяще отзывались о легендарной певице. Как вы ее вспоминаете?
– Всегда – с улыбкой и с нежностью. Она меня все время называла "дочкой" и относилась как к родственнице. Мне всегда было приятно общаться с ней, и это было очень по-семейному. Я гостила у нее дома, и она всегда красиво угощала, показывала новые платья. Кстати, ее знаменитая прическа, где коса заплеталась вокруг головы, впервые появилась на "Шлягере года". Перед концертом была запланирована большая пресс-конференция, куда пригласили и Нину Митрофановну. Она спрашивает меня: "Может, какую-то прическу сделаем? Там же будет много журналистов, камер". Наша парикмахер сделала ей ту косичку, и Нине Митрофановне это так понравилось, что она не замолкала всю встречу, даже спела – все были в восторге! Потом на следующий день говорит: "Давай опять ту парикмахершу". Нина Матвиенко охотно ездила с нами на благотворительные концерты во время войны и даже как-то сказала: "Ребята, мне 75 лет, а если бы было 57, я бы пошла с вами воевать". Сейчас Тоня, когда может, тоже едет с нами выступать для военных.
– Вы говорите, что Нина Матвиенко всегда хорошо угощала гостей. А вы тоже прекрасно готовите, даже печете, и говорят, что украинские звезды заказывают у вас выпечку.
– Да, я люблю это. Постоянно у меня заказывала Ирина Билык свой любимый торт – Шварцвальдский, очень сложный, большой, с тремя видами крема. Ира сама прекрасно готовит, любит гостей, но иногда пишет: "Все, что есть, давай – удиви нас". Любит мои рогалики с вишнями. Когда-то заказывала для сына на день рождения торт "Наполеон" с кремом "пломбир" – очень вкусный. У меня есть несколько рецептов этого торта, например ежевично-лавандовый, "Наполеон" с прослойкой голубики. Но особенно популярен именно с кремом "пломбир" – я добавляю взбитые сливки к заварному крему. Помню, на недавний Новый год сделала Шварцвальдский для Иры, а на следующий день Александр Пономарев написал: "Анжела, у тебя золотые руки!" Он был у нее в гостях. Заказывали также Ольга Сумская, Павел Зибров, Светлана Белоножко.
Я очень люблю работать с тестом. Честно говоря, не знаю, как научилась – видимо, это от бабушки. До семи лет я жила у нее с дедушкой, родители тогда учились и работали. Бабушка делала все очень быстро – могла за 30 минут налепить кучу вареников. Я сидела рядом и наблюдала, как она замешивает тесто, печет куличи, пирожки, печенье, рогалики. Думаю, именно с детства заложилось это умение. Знаете, кто-то любит шить или вязать – я, если пуговица отрывается, сама ее пришивать не буду. А вот приготовить – мне легко, даже когда читаю новый рецепт, сразу понимаю, хороший ли он.
Также читайте на OBOZ.UA интервью с продюсером Вадимом Лисицей – о долге, который простил Алене Тополе, странном разговоре с Винником после вторжения и возвращении Лободы в Украину.
Только проверенная информация у нас в Telegram-канале OBOZ.UA и Viber. Не ведитесь на фейки!