Литературный конкурс. Рокко
А там под Ватерлоо каждый третий убит
Жак русоголовый ловит цокот копыт
Продержись немного, фитиля не туши!
Мчатся на подмогу кирасиры Груши.
Олег Медведев, «Маленькая рыбка».
За ужином мама, как-то смущённо глядя в сторону, спросила: «А может тебя крестить?».
«А смысл?» - поинтересовалась я.
-«Ну, а вдруг поможет?»
«Ма-ама!» - укоризненно протянула я.
«Да нет, ты не думай, не в соборе. Можно договориться в Гольдберовской церкви, я узнавала…» - скороговоркой, будто боясь, что я её перебью, затараторила мама.
Я тяжело вздохнула: «Знаешь, по-моему, Бог там и не ночевал. Дурацкая, впрочем, фраза. Вернее, Бог давным-давно ушёл из христианства».
«Ну, может к буддистам обратиться?» - мама уже явно не надеясь на положительный ответ.
-«По-моему и это бесполезно. Любая конфессия проходит путь от аскетов и гностиков до стяжателей и властолюбцев. Любая религия превращается в брэнд, торгующий своим патентованным Богом. Знаешь, мне кажется, что Всевышний временами пытается указать людям новый путь в неведомое, а Князь Тьмы, используя какое-то сверхъестественное айкидо, изменяет направление этого движения».
На этом религиозный диспут закончился. Хотя мне показалось, что маму несколько покоробили мои слова. Впрочем, я отдавала себе отчёт насколько выспренно и неуместно это звучало в нашей кухоньке.
А ночью я, как последняя дура, разревевшись в подушку, просила Бога помочь мне. Ведь у меня нет совершенно никакого выхода – даже если удастся доползти до окна и выброситься, то со второго этажа не убьешься. Я так хотела стать такой, как и все – неужели это много? Господи, ну чего тебе стоит! Впрочем, едва ли можно эту просьбу назвать непоследовательностью. Вообще-то я не атеистка. Правда, не считаю, что Бог - это сидящий на облаке старик в ночной рубашке. Скорее всего, он просто набор определённых закономерностей. Если совсем просто – за добро иногда воздаётся добром, а зло обязательно вознаграждается злом же, причём с немелкими процентами. Зло гораздо последовательнее. А когда кто-то принимается профессионально посредничать между людьми и Богом, то последний ощутимо отдаляется от первых. За слезами и философствованием я и сама не заметила, как заснула.
Утром зарядил нудный серый дождик. Просто таки гимн обыденности. Обычный комплекс упражнений, обычная работа за компьютером – перевод какого-то косноязычного технического процесса. Одела наушники, и из них в череп просто-таки рванулись ведущие «Утречка». Ребята не раз здорово выручали меня в трудные минуты, заочное общение с ними у меня ассоциировалось с ярким тюльпаном среди окурков на грязно-сером подтаявшем снегу.
Из-за наушников я не сразу услышала, как защебетал дверной звонок. Лексус проснулся, поднял голову, пару секунд во что-то вслушивался, затем галопом пронесся прямо по клавиатуре и выскочил в коридор. Щелкнул замок, послышались какие-то незнакомые голоса, какая-то возня, и в комнату сначала вошёл кот с гордо поднятым хвостом, затем мама, как-то суетливо убравшая с прохода стул, а следом два парня в зелёных комбинезонах внесли объёмистый ящик из цветного картона. На лицевой стенке красовалась надпись на английском: «Рокер модель 510». Парни сноровисто вскрыли ящик, из вороха полиэтиленовых оберток и пенопластовых прокладок извлекли полыхнувшую хромом кресло-каталку! Если это был не «Роллс-ройс» среди такого рода аппаратов, то «Мерседес» во всяком случае. Я с трудом удержалась от того, чтобы при незнакомых людях не захлопать в ладоши.
Наконец ребята попрощались и ушли, а мы с мамой принялись изучать толстую книжицу инструкции. Нет, это было просто чудо – кроме обычных металлических обручей на колёсах, каталка была снабжена аккумуляторным электродвигателем, которым можно было управлять при помощи джойстика. Замысловатая конструкция позволяла двигаться по ступенькам, и вершина всего этого великолепия – МР-3 плеер! Я была просто на седьмом небе!
Естественно, ни о каком завтраке не могло быть и речи, пока я не опробую это чудо. На первых порах с непривычки я натыкалась на всё подряд и один раз даже чуть не переехала хвост Лексусу. Возмущенный кот запрыгнул на шкаф, и, убедившись, в том, что страшная железяка не сможет вскарабкаться за ним следом, назвал меня идиоткой. В любое другое время такая вольность не сошла бы хвостатому бунтарю с лап, но я лишь рассмеялась и сказала: «Извини меня, котюнечка!»
Оскорблённый до глубины души таким обращением, Лексус от негодования даже чихнул, и, взглянув на меня, как на душевнобольную, величаво удалился из комнаты.
Жизнь моя разительно изменилась – я теперь могла сама гулять. Правда, на первых порах меня сопровождала мама, но, убедившись в том, что Рокко – так я назвала каталку, вполне позволяет решать все возникающие проблемы, успокоилась. Я колесила по аллеям парка, разговаривала с Рокко, единственным моим невиртуальным другом, пела, и даже иногда пыталась танцевать. Старушки на скамейках косились на меня с неодобрением и жалостью, но это меня не слишком впечатляло – понять меня мог только человек, вышедший на свободу. Двигатель жрал чёртову уйму энергии, и поэтому, по возможности, я старалась пользоваться им как можно реже. На первых порах руки болели неимоверно, но как итог – наработала себе такую реальную мускулатуру, что хоть выступай на соревнованиях по армреслингу. А ещё теперь я слушала уйму музыки. Я включала плеер в режим «рэндом» и погружалась в мелодии. Что интересно – очень часто выпадало «Эль кондор паса» в какой-то необычной аранжировке – только гитара и блок-флейта. Я тихонько пела «Вечен в этом мире спор духов зла и добра. Но пока летит кондор, песнь индейца не умрет».
Я видела, как белки берут еду прямо из рук. Зверьки, опасливо озираясь, вниз головой спускались по стволу, потешно изгибались, хватали угощение и ракетой взлетали вверх. Самой смелой была белка, которую все называли Ушастик. Неудивительно, что на следующий день я набила карманы орехами. Подъехав к стволу, я застучала скорлупой по стволу. Длинный, два короткий, длинный, два коротких. Вскоре в кроне послышался шорох, вниз упала крохотная веточка, и вниз по стволу параноидальными короткими перебежками спустилась белка. Застыв в полуметре от меня, она испытующе заглянула мне в глаза.
«Здравствуй, Ушастик! Вот, держи!» - я протянула орех. Белка было дернулась, но тут же шарахнулась обратно. Алчность явно боролась с осторожностью. Вдруг откуда-то
сверху послышался цокающий беличий мат. Вниз по стволу громадными прыжками неслась белка гораздо крупнее и красивее первой. «Гони её в шею, она самозванка! Это ведь я Ушастик!» - вопила новоприбывшая. «А ну пошла отсюда, холера!» - цыкнула она на первую белку. Видимо, Ушастик был, по-видимому, серьёзным парнем, ибо самозванка моментально ретировалась. Победитель спокойно спустился к самым моим рукам, когтистыми передними лапками цепко схватил меня за пальцы, по-видимому, для того, чтобы я не передумала и не улизнула с его законной добычей. Затем Ушастик необыкновенно широко распахнул свою пасть, для того чтобы схватить орех, немногим уступающий по размерам его голове. Это зрелище настолько поразило меня, что я испуганно вскрикнула. И тотчас же вжикнул двигатель, и Рокко откатился на шаг назад. Сперва я подумала, что случайно задела джойстик управления, но правая рука была вытянута вперёд, а левая никак не могла достать до джойстика на правом подлокотнике.
«Рокко, это ты отъехал?» - не без простодушия спросила я. В наушниках послышался щелчок, и бросив взгляд на дисплей плеера, вместо привычных цифр увидела пиктограмму – стилизованное изображение человечка. Словно перехватив мой взгляд, человечек торопливо закивал.
«Рокко, ты можешь так общаться со мной?»
Новая порция кивков.
«Ой, как здорово!!»
На этот раз появился компьютерный смайлик.
Тогда я посчитала всё это просто чудесами современной техники, но вскоре мне пришлось убедиться… Впрочем, обо всём по порядку.
В тот вечер я задержалась в парке гораздо позже обычного, и спохватилась уже когда порядком стемнело. Я направилась к центральной аллее, и когда сквозь кружева листвы начал пробиваться свет фонарей, дорогу мне загородил тёмный силуэт. Я откатилась чуть назад и попыталась объехать этого человека слева, но он снова встал на пути. Сначала я даже не испугалась.
«Извините, вы не даёте мне проехать. Пропустите, я тороплюсь!» - в моём голосе был не страх, а скорее удивление.
«А вот ты полюби меня всем сердцем!» - он шагнул вперёд и схватил меня за руку. За правую. Теперь появилась возможность разглядеть его получше. Парню было лет двадцать - двадцать пять, Судя по выражению лица и густому перегару, он был прилично пьян. Вот тогда-то мне и стало по настоящему страшно. Я остро, кожей почувствовала, что он, здоровый и сильный, может сделать с калекой все, что ему заблагорассудится. Единственный выход – кричать.
«Отпусти меня, идиот!» - выкрикнула я, и тут же воняющая табаком ладонь залепила мне рот. Я заметалась в приступе животного ужаса. Вдруг коротко вжикнул двигатель, Рокко прыгнул вперёд и ударил нападавшего подножкой в голень.
«Ах ты сука!» - прошипел парень и скрючился в четыре погибели. Рокко крутанулся на одном колесе и с глухим стуком заехал подлокотником врагу в висок. Парень мешком повалился на асфальт, а я дрожащей рукой вцепилась в джойстик и гнала вперёд до тех пор, пока Рокко жалобно не запищал и не замигал лампочкой разрядки батарей. Уже был виден мой дом, и я яростно дергала полированный металл ободьев. Рокко, словно раненый под обстрелом, рывками катился к цели.
И тут я увидела маму. В плаще, наброшенном поверх халата, она стояла у подъезда, и, не отрываясь, смотрела в сторону проспекта. Я хотела было её позвать, но из горла вырвался какой-то безобразный хрип. Впрочем, мама услышала. Она понеслась мне навстречу, и белые полы плаща хлопали у неё за спиной, словно птичьи крылья. Я уже начала было лихорадочно сочинять оправдательную речь, но мама не ругалась. Она просто обняла меня, уткнулась мне в плечо, и тихонько, словно обиженный ребёнок, расплакалась.
«Ну, что ты, мамочка! Всё в порядке, со мной всё в порядке, ничего со мной не случилось. К тому же я не одна, со мной Рокко!»
В наушниках послышались протестующие щелчки, и я из-под маминого плаща показала конспиратору кулак. Нормальному человеку вряд ли придёт в голову грозить кулаком креслу-каталке. Впрочем, мама не придала моим словам никакого значения.
Ночью кто-то толкнул меня в бок. Я было отмахнулась, но новый бесцеремонный толчок смахнул с меня остатки сна. Сев на кровати, обнаружила, что меня самым бессовестным образом пинает Рокко.
«Ну, тебе чего?» - хриплым спросонок голосом поинтересовалась я.
«Мне пора, я ухожу» - сообщил Рокко почему то голосом Руслана Иванова из «Утречка».
«Куда уходишь, зачем? Нет, подожди, как это? А я?» - только сейчас я сообразила, что слышу Рокко без наушников.
«Слишком долго рассказывать, да и не могу я. Некогда, понимаешь? И остаться никак не могу. Я и так столько лишнего натворил, что… Впрочем, ерунда всё это. Теперь самое главное. Иди сюда, я тебе что-то покажу.»
Секунд двадцать у меня ушло на то, чтобы выпутаться из одеяла и скинуть ноги с кровати – без мамы это трудновато, я вся взмокла, как здравствуй лошадь. Но когда я, оперевшись на подлокотник, попыталась добраться до сиденья, Рокко каким-то хитрым пируэтом вывернулся из-под руки и откатился чуть назад. Я осталась стоять у кровати, не в состоянии дотянуться до неё. Ближайшая опора – это Рокко. Мне было больно и страшно, вероятность того, что я с грохотом навернусь на пол, росла с каждой секундой. Состояние неустойчивого равновесия, вот как это называется. Мне было боязно даже дышать.
«Рокко, миленький, помоги!» - едва слышно прошелестела я. Рокко чуть подался ко мне, но в тот момент, когда я уже было схватилась рукой за подлокотник, проворно отскочил назад.
«Скотина! - слезы брызнули у меня из глаз. – Мне больно! Я боюсь! Ну помоги же, гад!!»
Рокко снова чуть приблизился, для того, чтобы схватить его, мне пришлось сделать шаг вперёд, отдавшийся болью во всём теле.
«Сволочь!!» - зашипела я, пытаясь схватиться за обманчиво близкий подлокотник. Ещё шаг, ещё. Больно-то как! Но, стиснув зубы, я пыталась схватить металлического мерзавца. Разорву негодяя! Я чувствовала, что силы покидают меня.
«Ну ещё чуть-чуть, всего один крошечный шажочек! Скорее, у меня почти не осталось времени!» - умолял меня Рокко. Каким-то сверхусилием нашла в себе силы бросить тело вперёд, ударилось ногой о колесо, кресло откатилось и с грохотом ударилось о стену. Вспыхнул свет, мама у дверей с изумлением смотрела на меня. А я стояла посреди комнаты, и чувствовала, что теряю сознание, атрофированные мышцы уже не могли больше держать меня. Мама метнулась ко мне, подхватила, но не смогла удержать, и мы обе упали на пол.
Мама плакала, смеялась, лепетала что-то бессвязное и гладила меня по голове. Я была так измучена, что сил хватало только на дыхание. Лексус кружил вокруг нас, терся громадной башкой, и противным басом орал, что если уж приличных котиков и будят среди ночи, то уж пусть «Вискаса» дадут, что ли. В окно робко сочился рассвет первого утра моей новой жизни.
Наутро выяснилось, что Рокко мертвее мёртвого – просто большая железяка, как и положено креслу-каталке. Через пару дней его унесли парни в зелёных комбинезонах. Некоторое время я ковыляла с маминой помощью, затем костыли, а спустя месяц мне уже не стала нужна даже тросточка.
Сейчас у меня есть всё, о чём я мечтала долгими бессонными ночами – уйма приятелей, дискотеки, тусовки, хорошая работа. Но я всё готова отдать ради того, чтобы вернулся Рокко, единственный мой настоящий друг. Наверное Лексус прав, и я действительно идиотка.