Шемчук: Цушко буквально трясло – он был сильно испуган

Продолжение. Первую часть интервью – «Я спас спикера от уголовного преследования» читайте тут

Видео дня

«Для характеристики Цушко в слове «герой» слишком много букв»

Чем вы планируете заниматься в парламенте?

Тем же, чем занимался последние годы – борьбой с организованной преступностью и коррупцией.

Честно говоря, мне еще не совсем понятно, где я принесу больше пользы: в Верховной Раде или в правоохранительных структурах. Думаю, соответствующее решение мы примем совместно с соратниками по «Самообороне». Так же, как принимали решение о моем вхождении в список блока.

Как вы вообще познакомились с Луценко?

В бытность его министром МВД. В тот день то ли коллегия проходила, то ли координационное совещание… Как оказалось, у нас с Юрием Витальевичем схожая судьба. Его отец был секретарем ровенского обкома партии, мой – тернопольского. Оба – достаточно жесткие люди старой партийной закалки. Так что воспитывали нас приблизительно одинаково – на непоколебимых ценностях.

Сказать, что у нас с ним очень теплые дружеские отношения я, пожалуй, не могу. Но, мы находим общий язык в общении на любую тему.

С Виктором Балогой вы знакомы?

Познакомились через три дня после того, как меня назначили постпредом Президента в Крыму – я как раз выезжал в Киев. До этого я его единственный раз видел. На полуострове тогда птичий грипп был, а он, в статусе главы МЧС, с инспекцией приезжал.

Балога умеет отстаивать свою точку зрения. С ним не только в разведку пойти можно, но и вернутся! Виктор Иванович – жесткий руководитель… По отношению ко мне, я бы даже сказал, жестокий – учитывая, в какую я попал переделку с исполнением обязанностей генпрокурора.

Создается впечатление, что он стареется ангажировать вас в свою команду «закарпатцев».

… Вряд ли. Я не «человек команды» в полном смысле этого слова. Не люблю подчиняться.

Я всегда был сам по себе, знаю себе цену и вряд ли соглашусь на заточительсвто в какие-то жесткие командные рамки. Из-за этого, думаю, мне сложно будет в Верховной Раде: по счету «раз» - на красную кнопку нажимать, по счету «два» - на зеленую.

Тогда вам комфортнее будет в ГПУ. О кресле главного прокурора для вас Луценко уже практически договорился с Президентом.

Если и так, то мне об этом неизвестно. Честно. Я не то, чтобы очень много общаюсь с главой государства, но во время событий в ГПУ, в те десять дней в Киеве, мы встречались и ни разу он ничего подобного мне не говорил – даже не намекал.

Расскажите о этих контактах с Виктором Андреевичем.

Собственно, было два разговора. Первый – сразу после событий в ГПУ…

Когда вы с Гелетеем, не солоно хлебавши, на Банковую вернулись?

Это ваша оценка – не моя. С Резницкой я, между прочим, один уехал, около половины второго ночи – Гелетея там тогда не было. На протяжении дня, кстати, я спокойно выходил и заходил в ГПУ. Утром – доложил обстановку главе государства. Сказал, в частности, что возбудил по Цушко уголовное дело.

Как он на это отреагировал?

Без особых эмоций. Спросил только кому поручено вести расследование. Я сказал – СБУ. Потом мы с Наливайченко вышли к журналистам – рассказали им об этом, а на утро на всех заборах было написано: «Цушко – герой!»

Не завидуете? Про Вас-то, про Гелетея, такого не пишут.

Для характеристики Цушко в слове «герой» слишком много букв! Таково мое личное мнение. Я видел этого «героя» через десять минут после того, как они «взяли штурмом» кабинет генпрокурора. Сложно описать его состояние. Цушко буквально трясло…

Он был испуган?

Да. Я сказал ему тогда: «Василий Петрович, Вам придется ответить за содеянное. Вам этого ни один прокурор не простит – вне зависимости от того, кто будет генеральным».

Тем не менее, все дела по Цушко закрыты.

Это несправедливо! Пока, к сожалению, мне добавить нечего.

А вторая ваша беседа с Ющенко? Неужели он не выдавал Вам никаких рекомендаций, не советовал что предпринять?

Нет, ничего такого не было. Виктор Андреевич не нагнетал ситуацию. В Секретариате горячих голов хватало. Не стану называть фамилии, скажу только, что, к счастью, эти люди решений не принимали. Но, настоятельно советовали мне порекомендовать высшему руководству завести в ГПУ «Альфу». Разговоры о возможном штурме прокуратуры действительно велись, но они пресекались на корню. Эти слухи распространяли, прежде всего, те, кто блокировал здания.

… Второй наш разговор тоже был сугубо служебный. Накануне подготовки заседания СНБО, по вопросу избиения «Беркутом» футбольных фанов на стадионе.

«Я с Резницкой не сбегал»

Как вы узнали о своем переводе в Киев?

Узнал на коллегии ГПУ, вместе со всеми остальными. То есть, заранее меня никто не предупреждал. Помню, в 12:20 на коллегию приехали Плющ с Гелетеем. Посидели в президиуме, потом Плющ попросил слова и зачитал указ. Коллегия прервалась. Я подошел к нему, начал задавать какие-то вопросы. А Иван Степанович указ мне протянул в папке и все. Потом мы все вместе поднялись в кабинет к Пискуну. Он, вроде, спокоен был, спросил еще «зачем вы спалили Шемчука?». Поговорили коротко. Он сложил бумаги, вещи просил отдать охране и ушел. Я же вернулся в зал, провел короткое совещание – нужно было сказать областным прокурорам хоть пару слов, объяснить происходящее. Попросил их вернуться на места – приступить к исполнению служебных обязанностей. Это было после того, как Цушко с депутатами выломали в кабинете двери…

Подробную хронологию событий нам уже рассказывал в интервью Валерий Гелетей. Скажите, неужели вы, если не у Плюща, то у Президента или хотя бы Балоги, не спрашивали, почему и.о. сделали именно вас?

Потом спрашивал. Сказали: такова точка зрения высшего руководства. Позже, анализируя произошедшее, я пришел к выводу, что вся та ситуация была, во многом, спонтанной. В итоге получилась, по-моему, этакая гениальная масштабная провокация – как с одной стороны, так и с другой.

Ведь смену власти в ГПУ, при желании, можно организовать вполне мирным путем. Нужно только заранее предупреждать об этом всех участников процесса.

Зато теперь вас знают не только в Крыму, но и по всей стране.

Да, наши журналисты спрашивали: сколько, мол, стоит эта грандиозная пиар-акция? Я отшучивался: меня бесплатно пропиарили! (смеется).

Нынешняя жесткость Президента многим нравится. Считается, он проявляет силу.

Мне это тоже импонирует. Авторитета у Виктора Андреевича за последнее время точно добавилось. По крайней мере, в Крыму отзываться о нем неуважительно уже мало кто решается. Он показал «кто в доме хозяин».

Вы утверждаете, что ни Ющенко, ни Плющ, ни Балога, никаких «цу» вам не давали. Но, вспоминая какую вы развили бурную деятельность – по кадровым перестановкам, по оглашению намерений пересмотреть дела Кравченко, Щербаня и Станик, в это сложно поверить.

Кадровых назначений я не проводил, рокировок не инициировал. Изменил приказ о распределении обязанностей между замами генпрокурора, ввел некоторые изменения по сферам ответственности. Намерений что-либо пересматривать, не разобравшись прежде в ситуации, тоже не было. Просто журналисты спрашивали: что вы думаете о деле Станик, по Щербаню, а о Кравченко? Приходилось отвечать, что если решения в генпрокуратуре были приняты незаконно, они будут отменены – так это и попало на ленты…

Пискун был прав, вас действительно «спалили». С Резницкой вы фактически ретировались: сначала на Банковую, потом обратно в Крым.

«Ретироваться» - значит бежать, а я не «бегал». Я честно исполнял возложенные на меня обязанности до тех пор, пока это было необходимо. В Крым вернулся с легким сердцем и ощущением избавления от груза проблем. В моем кабинете, пока я был в Киеве, оказался Гальцов, дверь была взломана. А Гриценко уже говорил моей нелегитимности - столь желанной для него.

Суммируя опыт Генпрокуратуры: как вы думаете, какую роль сыграют силовики после 30 сентября?

Надеюсь, что никакой. Закон, по крайней мере, этого не предусматривает.

П.С.В подтверждение своей полной и абсолютной "прозрачности", Шемчук передал "Обозу" свою декларацию

Соня КОШКИНА, Киев-Симферополь-Киев