УкраїнськаУКР
EnglishENG
PolskiPOL
русскийРУС

Для Луценко самое главное — чтоб пиджак сидел

Для Луценко самое главное — чтоб пиджак сидел

Повлияет ли подписанный Украиной и ЕС в Хельсинки, Договор о реадмиссии (возвращении нелегалов на родину) на безопасность украинских граждан?

Одна из самых острых проблем Украины за последние годы — проблема нелегальной миграции. Это обусловлено тем, что у нас достаточно прозрачные и проникаемые границы на востоке и севере, а вот на западе — мощная, советских стандартов, усиленная граница, подкрепляемая к тому же столь же мощной границей со стороны Евросоюза. Мы как мешок улавливатель – огромная транзитная волна миграции застряла в этом мешке, что приводит к оседанию в Украине огромного числа нелегалов, которые двигались с востока на запад. Не знаю, как у пограничников и у СБУ, но только по линии МВД мы фиксируем в год от 15 000 до 20 000 незаконных мигрантов! Еще более усугубляет ситуацию тот факт, что мы не имеем ни одного спецлагеря для незаконных мигрантов, а также не имеем традиции психологической адаптации и украинского населения, и незаконных мигрантов к такой вот ситуации. Поэтому когда я общаюсь со своими коллегами — министрами внутренних дел западных государств, — всегда прошу их подставить плечо Украине в борьбе с этим явлением. Ведь незаконные мигранты идут не в Киев и Мукачево, они идут в Париж, Лондон, Лиссабон. Эта ситуация — общая головная боль не только Украины, но и всей Европы. Сегодня свершается то, о чем мы мечтали давно. Европа выказала готовность технически и финансово помочь решению этой проблемы, хотя, подчеркну, основная финансовая часть решения вопроса придется на украинский бюджет. Взамен мы подписываем соглашение о реадмиссии граждан третьих стран, которые шли в Европу через территорию Украины. Многие политики опасаются, что это приведет к накоплению серьезной массы нелегалов в Украине. Но, во-первых, мы имеем отсрочку на два года. Во-вторых, буквально на днях приступили к подписанию аналогичного соглашения с Россией. В свою очередь, Россия берет отсрочку на три года. Очень важно синхронизировать эти процессы. И тогда волна незаконных мигрантов не будет оседать в Украине, а транзитом вернется в обратном направлении, будь то Пакистан, Бангладеш, Индия или другие страны юго-востока...

Но ведь тогда получается, что, как вы сказали, без спецлагерей все равно не обойтись?

У нас пока нет ни одного. Но уже заложено строительство таких учреждений в Волынский и Черниговской областях. На 10 000 человек...

Этим занимается именно МВД?

Хороший вопрос... К сожалению, у нас в стране этим занимается аж пять ведомств!.. МВД, СБУ, Госкомграницы, Госкоммиграции и Минюст. На одном из последних заседаний Кабмина очень остро стоял вопрос об определении ведущего центрального органа в этом вопросе. По европейской традиции, таким органом должно быть Министерство внутренних дел. На базе нашей паспортной службы должна быть создана служба миграции, которая курировала бы и законную миграцию с системой разрешений и боролась бы с незаконной миграцией. Если такое решение будет принято, тогда за изменения в законодательстве (а их предстоит сделать немало) и за финансирование подобной работы будет отвечать только МВД, а не пять «нянек», у которых дитя сами знаете чем страдает...

Как вы считаете, насколько вероятно, что между Российской Федерацией и Украиной конкретикой наполнится договор об экстрадиции преступников?

У нас действует соглашение об экстрадиции. И нам ничего не мешает его выполнять — экстрадиция по суду происходит у нас максимум в течение месяца-двух. Правда, подчеркну, что здесь вопрос регулируется не МДВ, а генпрокуратурами двух стран — Украины и России. Скажу, что с российской стороны этот вопрос продвигается гораздо медленнее, я выберу такую мягкую формулировку. Зачастую, выдача преступников затягивается на год и более. Например, члены банды Немсадзе, арестованные в середине прошлого года, до сих пор пребывают в России. По имеющейся у меня информации, один из членов банды покончил жизнь самоубийством... Такая ситуация — не слишком хорошаядля борьбы с криминалитетом на международном уровне. Я несколько раз пытался поставить такой вопрос своим российским коллегам. Я хотя и с трудом, но все же могу понять их волнения в связи с теми лицами, которых они считают «политическими». Хотя, подчеркну, у нас нет «политических дел» — все уголовные дела у нас исключительно экономической и должностной ответственности. Ладно, я понимаю озабоченность россиян теми, чьи фамилии известны в обеих странах. Но почему не отдают сюда, в Украину, конкретных бандитов, схваченных с оружием, совершивших убийства, грабежи, разбой? Для решения этой загадки, для изменения ситуации мы проведем уже в конце ноября совместную коллегию двух МВД, которая обычно поочередно проходит на территориях Украины и России. Думаю, этот острый вопрос удастся отрегулировать...

Вы лично довольно часто в последнее время критикуете Генпрокуратуру за «проволочки дел». Что-то меняется после такой критики?

Я не критикую ради критики — стараюсь говорить о фактах, которые, увы, не всегда радуют. Да, за последнее время дело сдвинулось. С одной стороны, я теперь пытаюсь подыскивать более мягкие формулировки, что нормально, поскольку никому не нужно противостояние двух силовых структур... Людей интересует результат — наказание преступников, а вовсе не наши пикировки. С другой стороны, я всегда буду настаивать на том, что общество должно знать о самых резонансных делах, материалы по которым милиция передает в Генпрокуратуру. А дальше—уже дело прокуратуры отчитываться о своей части работы. А дальше суд... Помните незабвенного Райкина: кто делает пуговицы, кто пришивает рукава—неважно, а важно, как сидит пиджак... Думаю, дело пошло на лад. За этот год мы в три раза увеличили количество дел, переданных в суды, которые касаются взяток. Аналогичные процессы просматриваются в статистике обще-криминальной преступности. Опять же, я не могу сказать, что удовлетворен темпами расследований очень серьезных и резонансных дел в экономических и должностных преступлениях. В этом вопросе, очевидно, чрезвычайно важна совместная работа двух ведомств. Это тот случай, когда Александру Ивановичу Медведько придется считаться с мнением Юрия Витальевича Луценко — и, естественно, наоборот...

Хотелось бы узнать ваше мнение по некоторым, если можно сказать, общегражданским вопросам. В частности, политическим... Планируете ли вы участвовать в каких-либо политических проектах?

Пока я министр внутренних дел—именно это для меня единственная политическая амбиция. Я не думаю ни о запасных аэродромах, ни о парашютах. С другой стороны, я был бы не прав, если бы сделал вид, что не знаю об уровне поддержки людьми моей деятельности на посту министра внутренних дел. Это достаточно ощутимо. Я этим и горжусь, и чувствую огромную ответственность. Но это я не собираюсь конвертировать в какую-либо политическую деятельность. Придет время — будет моя отставка, тогда подумаю, чем займусь в политике дальше. На сей момент главный вызов — это моя работа на посту министра. Все политические проекты, которые связывались в общественном мнении с моим именем, реально не возникли...

Вы формально окончательно порвали с Соцпартией?

В первый же день работы в МВД я приостановил членство в Соцпартии. После известных событий, связанных с вхождением Соцпартии в антикризисную коалицию, я окончательно порвал с СПУ. Не являюсь социалистом ни де-факто, ни де-юре.

Допустим, вы проработаете в МВД десять лет...

Что вы, я столько не выдержу! (смеется)

Я же сказал, допустим... А впереди—президентские и парламентские выборы. Что, вас совсем и тогда не будет интересовать политика?

Я благополучно пережил парламентские выборы, не будучи кандидатом в депутаты по спискам какой-то партии... Многие считали и считают сейчас это безумием. Достаточно влиятельных врагов у меня хватает. Желающих отомстить — тоже... Но я не считаю, что уже пришло время думать о политической карьере. До выборов еще все-таки слишком далеко. И потом: знаете, когда начинаешь думать о каком-то новом проекте, то перестаешь все силы отдавать на том посту, на котором находишься сейчас... Да, конечно, я имею политические симпатии. Да, я приходил на съезд «Поры» — и желал ребятам успехов. Да, я поддерживаю здравую часть оранжевых сил, не связанную с коррупцией, скандалами и с внутренней грызней. Да, я контактирую со многими друзьями из политических партий (разных!) — общаюсь с Тарасом Стецькивым, Арсением Яценюком, Славой Кириленко, Колей Катеринчуком, Колей Томенко, Владимиром Филенко... Со многими социалистами в том числе — Станиславом Николаенко, Виталием Шибко. С ними вместе мне интересно следить за политическими событиями. Но я со всеми обсуждаю политические события, но не пытаюсь их конструировать.

Что конкретно говорил вам Президент в тот момент, когда вы приняли решение остаться в правительстве Януковича?

Я считал неправильным уходить из правительства. Но за кресло я не держусь, и поэтому по прямому требованию Президента написал заявление об отставке. Утром позвонил глава Секретариата, сказал, что звонил по поручению Президента. Позднее мне это подтвердил и сам Президент. Дословно звучало так: дескать, ситуация меняется, ты остаешься на своем посту, потенциал твоей работы министром не исчерпан. Виктор Ющенко спросил: «Спокойно воспринял, валидол не пил?» Я ответил, что у меня привычка не пользоваться валидолом, для этого есть другие традиционные украинские способы...

И последний вопрос: на днях опубликована информация о загадочной смерти свидетельницы по делу о самоубийстве министра внутренних дел Юрия Кравченко. Что вы можете сказать по этому поводу?

Я об этом узнал только из СМИ. К сожалению, еще не изучал обстоятельств этой смерти, а посему комментировать ничего не могу. Возвращаюсь в Киев — буду изучать, сообщу обязательно...