Режиссер Михаэль Ханеке: «Взрослому мужчине рано или поздно придется отвечать за совершенное им в возрасте шести лет!»
Виртуальный мемориал погибших борцов за украинскую независимость: почтите Героев минутой вашего внимания!
...Благополучная семейная пара (Жюльетт Бинош и Даниэль Отой) получает видеопленки с ничего как будто не значащим видом из окна и начинает справедливо подозревать в них тайную угрозу своему комфортному существованию. Лихорадочный поиск ответов заставляет героя вспомнить далекое прошлое: когда-то в далеком детстве он помешал родителям усыновить мальчика-алжирца. И, разумеется, напрочь об этом забыл...
Поразительная эта картина была лучшей на последнем Каннском фестивале, где принесла Ханеке приз за режиссуру. И именно там мне удалось побеседовать с одним из ведущих режиссеров нашего времени.
Богатство не гарантирует благополучия
- Мои герои - настоящие «сливки общества», люди с прекрасным вкусом и образованием. Это рафинированные господа, живущие в мире художественной литературы и знающие толк в одежде, дорогом вине и антикварной мебели. Однако все это вовсе не говорит об их моральной безупречности, - по-немецки, через переводчика педантично объясняет мне автор скандальной «Пианистки» и шокирующих «Забавных игр». Высокий и худой, он одевается в черное и снимает мрачные фильмы. Но сдержанная улыбка, временами появляющаяся в углах его тонких губ, не позволяет причислить его к ордену киноиезуитов.
- Ярешил показать в этом фильме верхушку среднего класса не только потому, что хорошо знаю этих людей. Я хотел представить стоящие перед ними моральные проблемы в беспримесном, очищенном виде. Если бы они были не столь богаты, зритель мог бы решить: они поступают так, поскольку у них нет денег или чего-то еще. Но нет. Перед ними, как и перед зрителями, стоит вопрос: на что способен человек, боящийся потерять то, что у него есть? И на что он не способен?
- Многие зрители недоумевают: неужели вы на полном серьезе обвиняете во всех грехах шестилетнего мальчика?
Взрослому мужчине рано или поздно придется отвечать за совершенное им в возрасте шести лет! Тогда он почувствовал соперника в своем сводном брате. Казалось бы, велика важность! Но он не попросил у него прощения ни тогда, ни много лет спустя, когда тот снова вернулся в его жизнь. Герой Отоя не хочет признать свою вину, не хочет осложнять свою жизнь. Так поступаем мы все! Мы - эгоисты, живем за счет стран «третьего мира», отдаем стариков в поиюты и богадельни. И не испытываем при этом ни стыда, ни чувства вины. А если они нечаянно проникают в нашу душу, сразу спешим от них отделаться. Усыновляем детей из тех же стран - и сразу же начинаем понимать, насколько ограничены наши терпимость и доброта!
Зрители никогда не узнают развязки моего фильма!
Общаясь с журналистами на Каннском фестивале, Ханеке настоятельно просил не раскрывать в рецензиях сюжет своего фильма. Озабоченность режиссера понятна, хотя ВСЕХ деталей и подробностей зритель не получит и после просмотра. В названии картины обозначена не только тайна, лежащая в основе сюжета. Не только «второе дно», кусок жизни, имеющийся в наличии у каждого человека, куда он не посвящает даже самых близких. Не только то, что скрывает муж от жены, а жена от мужа (а есть ли ей что скрывать, это опять же на усмотрение зрителей). Но и режиссерский метод Ханеке, открывающий почти необозримые просторы для последующих трактовок и спекуляций.
- Почему вы так упорно не желаете раскрывать публике развязку этой истории?
- Любое разрешение сюжета уменьшает вовлеченность зрителя в фильм. Когда в финале он узнает развязку, он освобождается от воздействия картины. «Все, пока, я пошел домой!» - говорит он фильму, довольный и удовлетворенный. У меня противоположная цель - заставить его думать о поставленных в картине вопросах, как можно крепче привязать зрителя к рассказываемой на экране истории.
Жанр триллера - всего лишь обертка
- «Скрытое» - это триллер. А разве может быть триллер без развязки в финале?
- Я выбрал этот жанр, потому что только он может приковать зрителей к экрану и держать в напряжении в течение двух часов. Но жанр триллера - всего лишь оберточная бумага к рассказываемой истории. Я не считаю «Скрытое» более развлекательным фильмом, чем предыдущие мои работы.
- Французы не в обиде на вас за то, что вы тревожите темные страницы их прошлого?
- Некоторое время назад я посмотрел документальный фильм о массовых убийствах алжирцев во Франции в 1961 году. Я долго не мог поверить своим глазам, настолько неправдоподобным казалось то, что еще совсем недавно такое могло происходить в столь цивилизованной стране! Многие об этом до сих пор ничего незнают. С другой стороны, я не считаю «Скрытое» политическим фильмом. Картину о чувстве вины я легко мог бы снять и в Австрии, рассказав о периоде национал-социализма. В истории любой страны есть темные эпизоды, которые могут служить источником коллективного чувства вины. Хотя меня больше интересуют индивидуальные реакции. Нет, французы не предъявляли мне пока никаких претензий.
- Почему вы уехали из Австрии во Францию?
- У этого решения чисто прагматические причины. Я снимаю на двух языках - немецком и французском. Сейчас больше на французском, но и к немецкому собираюсь вернуться. Большая часть моих австрийских или французских коллег, работающих в своих странах, снимают куда реже, чем я, иногда раз в 5 лет. Я же могу снимать чаще благодаря работе и с немецкими, и с французскими продюсерами.
- После вашей «Пианистки» к автору романа Эльфриде Елинек пришла всемирная слава.
- Я очень рад, что Эльфриде присудили Нобелевскую премию. Для всех австрийцев это фантастическое событие! Я написал было сценарий и по следующему ее роману, но снимать его будет другой режиссер. Адаптацией литературных произведений я обычно занимаюсь, когда снимаю для телевидения, а кино предпочитаю снимать по своим собственным оригинальным сценариям. «Замок» по Кафке и «Пианистка» были исключениями.
- Вы снимаете религиозные фильмы?
- Нет. Но если вы религиозны, то сможете найти в них для себя пищу. Хотя сам я убежденный атеист.
Стас Тыркин, «Комсомольская Правда»