Москвичка, убившая насильника: «Наконец-то мне пригодился этот нож!»

Дело 30-летней москвички Александры Иванниковой, убившей пытавшегося ее изнасиловать водителя-частника, очень симво­лично. Да, если некому защитить, женщина вынуждена бороться за свою честь сама. Она носила с собою нож после того, как ее изнаси­ловали в 16 лет. Судья приговорила ее к двум годам лишения свободы условно и крупному штрафу. Приговор, что называтся, ни два, ни полтора,вроде убила, а вроде не виновата, Мосгорпрокуратура спешно опротестовали действия своих коллег, представлявших сто­рону обвинения: в действиях Иванниковой нет состава преступления.

«Комсомолка» провела свое расследованы громкого дела.

Саша Иванникова назначи­ла мне встречу на улице у входа в «Макдоналдс». Домой не захотела приглашать - стеснялась беспорядка: сы­нишке всего 4 месяца - не до уборки. Эффектная стройная брюнетка. Держится прямо, с достоинством.

- А что, мы будем здесь раз­говаривать? - окидывает она взглядом столики с жующими людьми.

- Ты же сама так захотела.

- Не думала, что будет столько народу. Не хочу, чтобы на меня глазели.

Видео дня

- Ты думаешь, тебя узнают? Да брось, это только кажется.

- Ну что ты, - улыбка спря­талась в уголках Сашиных губ, - все узнают. Я частника поймала. Он улыбнулся, ска­зал «здравствуйте». Даже Олегу, когда он ехал, кто-то посигналил - потому что но­мера машины в репортаже «засветились»...

Уважая Сашину скром­ность, я согласилась поис­кать какой-нибудь тихий дворик.

- Саша, что за дерево, к ко­торому ты, как написано в деле, поехала в ту ночь?

- Это моя заморочка. Олег вообще этого не понимает. Наверное, только у женщины такой бзик может быть. Ну приезжали мы в парк к этому дереву. Гуляли там. Ничего особенного. Но я девушка эмоциональная, напридумывала...

- Но ведь зима. Ночь...

- Ну психанула я. Поссорились из-за ерунды. Просто накопилось...

- А нож с собой стала носить после того, как тебя изнасило­вали в 16 лет?

- Тяжело об этом вспоми­нать. Он был немного стар­ше. Затащил в подвал. Я же была девственницей. Меч­тала о любви, о первой брачной ночи. Он сказал: только попробуй заявление подать - закопаю. Он угрожал мне оружи­ем, но я не знаю ка­ким. Что-то упиралось в спину. Страх парализовал. Тогда-то я и поняла, что, если было бы у ме­ня оружие, я смогла бы себя защитить.

- Скажи, а ты пользуешься успехом мужчин?

- Мне ка­жется, да. Особенно почему-то у нерусских. Хотя мне ка­залось, что им блондинки нравятся. Но я умею ска­зать «нет».

- Как ты думаешь, то из­насилование наложило от­печаток на твои отношения с мужчинами?

- Такое не проходит бес­следно.

- Ты рассказала об этом родителям? У вас были хоро­шие отношения?

- Именно потому, что у нас были хорошие отношения, я им ничего не рассказала. Не хотела расстраивать. Через две недели поделилась с одним знакомым. Он убедил, что надо сходить в милицию. Но заявление не приняли, сказа­ли: много времени прошло, не докажешь... Постепенно все забылось. Я девушка отходчи­вая. Кстати, то же ощущение «западни» у меня появилось и в этот раз, когда он провез ме­ня мимо дома. Я начала быстро думать, что тут можно сде­лать. Знаете, это когда тысяча мыслей крутится: что-что-что-что можно сделать?!!

- Ты постоянно носила нож?

- Только ко­гда поздно возвращалась. Думала, он никогда непригодится. Носила для ус­покоения.

- А почему не пистолет или газовый баллончик?

- Пистолетов я боюсь. Газо­вый баллончик... Мне всегда казалось, что это ерунда. Прыснешь - и на себя попа­дешь.

- Тебе Багдасарян каким по­казался?

- Обыкновенный, веселый, нормальный. Для него было совершенно непонятно, почему я отказываюсь... Ведь это нормально: раз - и все.

«Да ладно, ну что ты ло­маешься?» У меня сло­жилось впечатление, что он к моему отказу так отнесся; а что тако­го-то, я же не прошу у тебя Полного полово­го акта? Он, конечно, мог при­нять меня за проститутку. Ночь же. Хотя по одежде видно, что яне такая: дубленка, шап­ка, джинсы. Я начала его уговаривать: я за­мужем, я просто психа­нула и уе­хала... Я пыталась объяс­нить: хочешь секса - какие проблемы, но почему именно я?! Он ни­чего не понимал.

- Он сначала заигрывал?

- Да. А заехали во двор, из­менился... Стал агрессивным. И когда он меня за волосы взял и стал притягивать - я поняла, что «труба»... Мне до последнего казалось, что я смогу его переубедить... А по­том даже от бессилия запла­кала. Открыть дверь никак не могла. Она была заблокирована. А потом, после удара, не знаю, как дверь открыла...

- Он угрожал тебе?

- Говорил: я у тебя прошу только этого, а если отвезу к друзьям, будет хуже, пустим по кругу. Я не думаю, что он ездил по ночам и женщин на­силовал. Это дело случая. Просто ехал. Подвернулась женщина. Ему захотелось воспользовался случаем.

- Как ты решила его уда­рить?

- Он меня держал. Я вдруг увидела свою сумочку на зад­нем сиденье - он ее туда бросил. Я ему говорю: подожди... Он немного ослабил руку. И вот в таком согнутом положе­нии я вытащила левой рукой нож и ударила. Не знаю, кто моей рукой руководил. Как я могла попасть?! Кровь хлы­нула фонтаном, он говорит: что ты, сука, сделала? Я из машины выскочила, закрича­ла: помогите, человек умира­ет! Там милиция. Что он умер, мне сказали только на следующий день. Я не пом­ню, что я после этого делала - все как в тумане. Я, конечно, корила себя, что его убила.

- Как ты отреагировала на приговор?

- Радовалась, что осталась на свободе! Классно! О штра­фе даже не думала. Я очень боялась, что меня посадят. Перед приговором я мужу по­казала, где детские вещи лежат. Напомнила, чтобы кошкам не забывал покупать еду. Вот такая чушь...

- Если бы тебя снова вернуть в ту машину, ты бы опять ударила ножом?

- Я сто пятьдесят раз в голове все это прокручивала, тот момент я не видела другого выхода. Единственное, что я думаю: Боже мой, а если промахнулась? Что бы он сделал? Вот это страшно. Hеизвестно, кто оказался бы в морге. Может быть, именно это меня сейчас бы и остановило. Ведь то, что я попала – это случайность.

А сыну ты расскажешь о этом?

- Конечно. А почему нет? Яхочу, чтобы он услышал это из моих уст. Я не считаю, что мне есть чего стыдиться.

Мнение друзей Багдасаряна: «Иванникову он принял за проститутку»

Преподаватели и однокурсники Сергея Багдасаряна уверены, что сцена насилия была разыграна Иванниковой

Наталья Борисюк:

Багдасарян учился на юрфаке, собирался работать в правоохранительных органах. Учился очно, бесплатно. Сергей единствен­ный наследник-мужчина в семье. Отец как мог баловал сына - незадолго до трагедии по­дарил «десятку». Парнем 24-летний Багдасарян, судя по тому, что рассказывают его зна­комые, был самолюбивым. Может быть, зала­сканный е семье, окруженный вниманием, потому он так бурно и прореагировал на от­каз Александры, что до этого отказа практи­чески ни в чем не знал?

Есть разные мнения на этот счет. Среди преподавателей у него репутация отменная.

- Я знала Сергея пять лет и в эту историю с изнасилованием не верю, - говорит куратор Сережиного курса Валентина Мохова.

Дочь Моховой, Маша, училась вместе с Сергеем.

- Это был единственный человек с курса, который навещал меня в больнице. Он не обидел бы женщину...

После смерти сына отец замкнулся в себе. Ни с кем не общается, никуда не выходит из дома. Историей с изнасилованием он просто раздавлен. Отец познакомил Сергея с армян­ской девушкой, дело шло к свадьбе.

Вечер накануне инцидента Сергей провел с друзьями в кафе. Его довезли на машине до дома, но там он, хотя был нетрезвый, сел в «десятку- (ее подарил отец) и умчался. Го­ворят, к любимой девушке.

Близкий друг Сергея рассказал, что у того была несчастная любовь.

- Девчонки на него вешались, а эта, не бу­дем называть ее, нет. Наверное, в тот вечер он к ней поехал. Она отшила, вот он и разо­злился. Решил «снять» кого-нибудь. А Иванни­кову за проститутку принял. Это она его «до­вела», а потом пырнула ножом – «отомстила» за первое изнасилование.

Мнение психоаналитика: «Она «искала» насильника?»

Виктория Потапова, президент общества психоаналитиков Моск­вы:

- Как правило, у лю­дей, подвергшихся на­силию в детстве или в подростковом возрас­те, происходит как бы расщепление лично­сти. Одна часть разви­вается, учится, выхо­дит замуж... А скрытая, агрессивная часть тол­кает человека к опас­ности. Они вновь и вновь проживают свою травму. Именно поэто­му девушка, которую когда-то изнасилова­ли, ходит вечерами по парку.

Возможно, Александ­ра даже «искала» на­сильника. В момент убийства она вообще могла отключиться от реальности и быть в том подвале, куда ее за­тащили в 16 лет.

Именно поэтому ре­бенку (да и взрослому тоже!), ставшему жерт­вой насилия, необходи­ма помощь психолога, а лучше психоаналитика.

Чтобы травма не заста­вляла жить по законам насилия. Не молчите! Иначе у ребенка поя­вится убеждение, что он отверженный. Кста­ти, Саша вела себя как отверженная: поссори­лась с мужем и вышла на улицу...

Очень важно, чтобы насильника настигло возмездие. Если бы у Саши в 16 лет приняли заявление - может быть, и убийства этого не случилось. Это был бы первый акт терапии. Начало сатисфакции. Когда милиция вступа­ется за ребенка - для него это большое об­легчение.

Чем плох приговор, который вынесли Са­ше: никто не наказан и все виноваты. Что по­лучается: тогда ее от­вергла милиция, теперь - суд? Сашу должны признать жертвой и оп­равдать. У нее по­сттравматическое стрессовое расстрой­ство. Если она и прово­цировала погибшего, то бессознательно.

Юлия ЖУКОВСКАЯ, «Комсомольская Правда»