Видео дня
Человек, которого не сломать. 10 сильных цитат Мустафы Джемилева
13 ноября свое 71-летие отмечает легендарный крымско-татарский правозащитник, диссидент и украинский патриот Мустафа Джемилев. В своей жизни Мустафе Абдулджемилевичу пришлось пройти много испытаний: 15 лет в тюрьмах и ссылке, гибель внучки, болезнь и арест сына, аннексия Крыма…
Читайте: Порошенко утвердил задачи Джемилева как Уполномоченного по делам крымскотатарского народа
Несмотря на все удары судьбы, которые Джемилев принимал с достойностью, ему удалось сохранить желание бороться в этой жизни за справедливость.
Читайте: В Праге появились бигборды, на которых Джемилев упрекает президента Чехии
В честь праздника предлагаем вам несколько сильных высказываний Мустафы Джемилева, которые демонстрируют его невероятную силу духа.
Первый раз меня взяли за отказ служить в советской армии. Только что был среди любящих людей и тут раз — мрачная камера. Помещение переполнено, рожи мрачные. Хожу по камере, волнуюсь, а один блатной развалился на койке: "Земляк, что ты разбегался? Иди на место, отдыхать мешаешь!" Я знал, что все зависит от того, как ты себя в первый момент поведешь: если камера увидит твой страх, жизни не будет. Я подхожу к этому лежащему блатному, он в два раза крупнее меня, пальцы растопырены. Кричу: "Ты это мне сказал? Дома будешь отдыхать, козел! Тут тебе не дом отдыха!" Все-таки я очень тщательно заранее изучил местные порядки.
В тюрьме Омска у меня был страх, что я не выдержу. На этот случай я всегда держал лезвие — исходя из того, что всегда смогу перерезать себе вены. В один из обысков лезвие обнаружили. Для меня это стало настоящей трагедией: я лишился запасного выхода.
Я женился в ссылке, в Якутии. Невеста приехала ко мне, как декабристка — состояла в нашем движении, познакомились по переписке. Сначала она присылала мне информацию, потом я попросил ее выслать мне фотографию, а дальше — пригласил в гости собирать грибы. Жена потом шутила: "Я в тебя влюбилась, потому что ты триста три дня голодал. А как в Якутию приехала — смотрю, тебе каждый день готовить нужно".
Когда я в первый раз летел в Крым, в 1973 году, рядом со мной в самолете сидела девушка. В аэропорту она спросила: "Как вам наш Симферополь?" А я ответил: "А как вам наш Крым?".
Долго мне казалось, что я разучился плакать. Пока в 1992 году в одном из самостройных домов рядом с нашей мечетью не взорвался газовый баллон. В пожаре погибли двое детей. Мы приехали из меджлиса, я ходил по пепелищу. Детей уже давно увезли, и тут я наткнулся на обгоревшую школьную тетрадку. Я этого сам не помню, но друзья сказали: "Только ты стал листать эту тетрадь, как у тебя закапали слезы".
Вчера похороны были (похороны человека, которого по неосторожности убил сын Джемилева – ред.).
Мне ребята говорят, может, не стоит ходить — эмоции, все родственники соберутся. Но что бы там ни было — это мой моральный долг. А потом родственники позвонили и сказали, что мать покойного говорит, что Февзи считал Мустафу-ага самым близким человеком и она хочет, чтобы молитву перед омовением я прочитал. Приехал, конечно, ожидал всякого, все-таки я отец человека, который убил. Но, честно говоря, я поразился. Такая корректность! Родственники подходят, обнимают… Это наше общее горе. И я сказал: дети Февзи — мои дети, его родители — мои родители.
То, что я считаю правильным сказать, я никогда не ставлю в зависимость от того, какие могут быть последствия. Что есть — то есть.
Сына моего россияне как заложника держат – до 15 лет ему светит, а то и пожизненное.
Самое главное, удручающее – воздух несвободы: в Крыму вернулся старый режим, советский...
Эта ситуация меня не сломает. (Об уходе с поста главы меджилиса – ред.)
