Олег Блохин: не трогайте вы Лобановского! (часть вторая)

... Продолжение. Начало здесь

Не трогайте вы Лобановского! — Ваши отношения с украинской спортивной прессой... — Они меня мало волнуют. Когда журналист выступает с нормальной критикой, то с удовольствием его читаю.

— И есть кого почитать? — Есть. Но имен называть не буду. А есть простые критиканы. Таких перестаю замечать. Зачем вступать с ними в полемику, делать людям рекламу? Я независим. Не заигрываю с прессой. Когда начал с поражений в товарищеских матчах, полилось столько грязи...

— Что вы чувствовали? — Ничего. Огрызался. Знал, что идем в правильном направлении. Это были контрольные встречи. Мне не их надо было выигрывать.

— Не считаете грехом позаимствовать что-то из опыта коллег? — А что в этом грешного? Только не надо говорить, что я копирую Лобановского или Липпи, Бескова или Малофеева. То, что у них перенял, преломляю через свое восприятие. Только так можно стать индивидуальностью. И когда мне говорят о Васильиче, отвечаю: не трогайте вы Лобановского, царство ему небесное! Я иду своим путем. Мне Греция много дала. У меня не было там ни научных групп, ни папы, ни мамы.

До всего доходил сам. Ошибался, падал, поднимался. Били, ругали. Но за руку никто не вел. Беда многих тренеров в том, что они попали под чье-то влияние. Ну, съездили к Анчелотти, посмотрели тренировки. А дальше что? Как можно применить это к “Ионикосу”, “Заре” или “Лучу-Энергии”? Если он играет 4-3-3, а у тебя нет для этого исполнителей? Два с половиной года у нас в сборной нет хорошего правого защитника. А мы играем... Можно брать то, что применимо.

Туда попадаешь раз в жизни — Насколько сильно психологическое давление, которое вы и команда испытываете в преддверии чемпионата? — Пока никак его не ощущаем. Люди на Украине, надеюсь, понимают: то, что мы сделали, — уже большой успех. Сейчас ставим задачу выйти в Германии из группы. Группа непростая, с подвохами. Но выйти из нее реально. Как далеко поднимемся потом — другой вопрос. Идет нормальная подготовка, без нагнетания страстей. Мы должны выстроить стратегию группового турнира, подобрать под нее тактику. Несколько осложняет жизнь необходимость подать официальную заявку до 15 мая. Думаю, это головная боль для всех тренеров. Логичнее был бы другой срок — 2-3 июня. Тогда можно было бы провести пару-тройку товарищеских игр и определиться точнее. Кроме того, молодежная сборная 23 мая начинает выступление на чемпионате Европы. Можно ли сейчас угадать, в какой мере мы можем рассчитывать на ее игроков? Но циркуляр ФИФА не поправишь — его надо исполнять.

— Планирование и организация выступления на топ-турнире — первый подобный опыт для вас. — Будем все постигать на месте. Самая большая психологическая проблема в том, что надолго оторвем игроков от семей. По мне, в этом нет ничего страшного: можно потерпеть, на чемпионат мира попадаешь раз в жизни. Но мне возражают, что есть люди, которые без привычного ритма жизни не могут обойтись. Стараемся понять, просчитать ситуацию исходя из своего опыта. Однако пока не набьем шишек, не могу ответить, что хорошо, а что плохо. Кто-то говорит, что надо ехать с женами, кто-то — что без них. Хотя я думаю, что нечего им там делать. Мелочей уйма. К примеру, определим мы состав из 23 человек. Но на случай травм надо держать в запасе еще двоих. Хорошо. А где им тренироваться? С нами? Но это уже перебор, коррективы в схему тренировочного процесса...

— Календарь групповой стадии вас наверняка устраивает. — Вполне. Первая игра — с испанцами. Не думаю, что она получится феерической — нервы. Вряд ли соперник станет рисковать. Дальше — Саудовская Аравия. Наверное, мы посильнее. А уже затем Тунис. Там многое будет диктоваться турнирной ситуацией.

— Результаты июньских спаррингов с итальянцами, ливийцами, лихтенштейнцами для вас принципиальны? — Нет. Все эти встречи проведем на фоне тренировочных нагрузок. Выиграем — хорошо, моральный подъем. Порвут — тоже хорошо, будет повод мобилизоваться. Перед стартом отборочного цикла, если помните, мы уступили англичанам — 0:3.

— Вы формируете сборную в основном из игроков украинских клубов. Они всегда под рукой. Это удобно? — Суперудобно. Хотя, с другой стороны, наш чемпионат отстает по уровню от ведущих европейских лиг. Первенство разыгрывают два клуба. Остальные отстали на 30 и более очков. Это тупик.

— Многочисленность иностранного легиона в украинском чемпионате — благо или зло? — Для сборной — зло. Для клубного тренера, который хочет заявить о себе в Европе, хорошие легионеры — благо.

— Так ли они у вас хороши? — Это вопросы клубной политики. В них я принципиально не вмешиваюсь.

— Но глава федерации Григорий Суркис имеет известные рычаги влияния и на киевское “Динамо”. — С вашей стороны некорректно навязывать мне эту тему. Когда Суркис поинтересовался моим мнением, я сказал, что пора вводить лимит. Четыре-пять иностранцев в команде — это максимум, что должно быть. Тогда откроются перспективы для наших молодых ребят. Активнее заработают школы. Но переходить к этому надо постепенно.

— Как у вас складываются отношения с коллегами из клубов? — Точек кипения здесь не вижу. Стараюсь никогда не идти вразрез с их интересами. С кем-то контакты тесные, с кем-то — в меньшей степени. Общаемся, разговариваем по телефону. Высказываю пожелания, но не более того. Тренер сборной не должен никого ни о чем просить на коленях. Он отвечает не за 25-30 человек, а за престиж страны. Перед народом в 47 миллионов.

В сборной играют за майку — Вас не тревожит, что в украинской сборной велика прослойка игроков возрастом под 30, а то и больше? Насколько обновится, освежится состав в сравнении с отборочным циклом? — До Германии кардинальных изменений не будет. Тем, кто добывал путевку туда, отдадим приоритет. Понимаю, как обидно кому-то не попасть в состав в такой ситуации. Знаю по себе. Однако не могу и брать человека, который вообще не играет в клубе. Или выходит на двадцать минут подвигаться пешком. К сожалению, иногда и опытные игроки неверно оценивают свою футбольную роль. Думают, если они подписали контракт, их непременно должны ставить. Взять Аленичева. В моем понимании он не имел права публично критиковать тренера. Хотя бы потому, что в итоге Старков садился на скамейку и видел напротив двадцать тысяч болеющих против него. А на самом деле — против “Спартака”. Я у Валерия Васильевича в 86-м три или четыре месяца просидел. При моем характере. При моих заслугах. И ничего. Как-то в Греции, в “Ионикосе”, вызвал меня президент клуба. Следом заходят три игрока — всем за тридцать. И начинают нести ересь. Мол, зачем нам двухразовые тренировки, почему Блохин не приходит на занятия по фитнесу. Я послушал и говорю: “Господин президент, если игроки диктуют нам условия, до свидания”. Он отреагировал просто: “Пошли вон! Блохин будет работать, пока я этого хочу”.

— Не допускаете возможности обострения ваших отношений с кем-то из сборников? С такой проблемой периодически сталкиваются те же россияне. — Как выстраивать отношения с игроками — дело тренера. Знаю, что уговаривать приехать в сборную не стану никого и никогда. Иначе команды не будет.

— С другой стороны, задача тренера сборной — собрать лучших игроков страны. И если это не получается... — Простите, что значит — лучших? У меня одно мнение на сей счет, у другого тренера может быть иное. Дело не в лучших, а в том, какой в команде климат. Вон в “Реале” собраны лучшие. Только некому мяч у соперника отбирать. А в “Барселоне”, например, тоже звезды, но они играют. В идеале должно быть так: собери созвездие, однако результата тоже добейся.

— Тема премиальных в преддверии чемпионата мира обсуждается? — Нет. Условия известны. Но здесь о них не скажу. В сборной украинский футболист играет за майку. Премиальные — по конечному результату. За победу в квалификации федерация выплатила, если не ошибаюсь, два миллиона долларов. Это все. Остальное зарабатывайте в клубах.

Почему я должен уходить? — Какая команда на финале в Германии, на ваш взгляд, фаворит? — Бразилия. Только выиграет ли она? Кто был фаворитом на последнем чемпионате Европы? А кто выиграл? В этом и прелесть. А проблема бразильцев в том, что над ними довлеет обязательность победы.

— А над вами? — Над нами — нет. Мы сделали то, что сделали. Но волнение, ясное дело, будет. По себе знаю. Как бы ты себя ни настраивал, руки, шнурующие бутсы, должны дрожать.

— Помните сборную Польши Ежи Энгеля? Она четыре года назад тоже первой вышла из отборочной группы. Но в Корее и Японии поляки предстали без стержня, без основательности. Не обидитесь, если предреку такую опасность и вам? — Все может быть. Это игра. По каким причинам ее не показали тогда поляки или россияне — вопрос к тренерам тех команд. Если мы провалимся и не выйдем из группы — приезжайте, спросите меня.

— Если команда не выйдет из группы, вы сами уйдете из сборной? — А почему я должен уходить? Давайте определимся в системе ценностей. Достигнут успех, равного которому у украинского футбола не было. Впрочем, если руководство федерации примет решение сменить тренера... Это работа. Тренер должен быть готов к тому, что однажды или он уйдет сам, или его уберут. Но, что бы со мной ни произошло, новому наставнику останется большой и интересный материал. Если он захочет, мы сядем и все обговорим. В сборной должна сохраняться преемственность. И все же многие предпочитают учиться только на своих ошибках.

— Вы многому научились? — Наверное, если вышли в финал чемпионата мира. Это колоссальный опыт, обретенный всего за три года. Теперь твердо придерживаюсь мнения, что клубному тренеру намного проще.

— Почему? — В клубе работаешь с командой каждый день. Имеешь хотя бы месяц подготовительного периода. Можешь влиять на кадровую политику, подбирать футболистов. А в сборной за считанные дни надо слепить боевую единицу, попытаться поставить игру. Как? Для меня и сейчас в этом много непонятного.

— А вот, к примеру, Хиддинк говорит, что в сборной у него больший простор для творчества, больше независимости. — А в чем творчество? Постоянный цейтнот. Один приехал с травмой, другой проиграл, третий выиграл, у четвертого — нелады в семье. Это не сборная Голландии, где кандидатов на два состава. Разве у меня есть выбор? Получат травмы четыре человека — уже катастрофа. Это творчество — размышлять, кем заменить Шовковского? Или Шевченко... Потом, между матчами, правда, есть время на передышку. Но, с другой стороны, выбиваешься из ритма.

— Как смотрите на возможность совмещения тренерских постов в сборной и клубе? Это актуально сейчас для Беларуси. — Такое приемлемо и нормально, если не влияет отрицательно ни на одну, ни на другую работу. Для этого, наверное, клуб должен быть базовой командой сборной.

— Вы как-то легко рассуждали о возможности своей отставки. — По одной простой причине: в свое время в Греции через это уже прошел.

— Обидно было? — Особенно когда из “Олимпиакоса” уходил. Вышли в четвертьфинал Кубка кубков. В национальном чемпионате на два очка от лидера отставали. А меня убрали. Так и не понял, за что. Похожая история случилась в АЕКе. Вывел его в Лигу чемпионов, а клуб уже договорился с другим тренером. Знал, что мне уходить, а все равно сел на лавку в последней игре. Всегда обидно оставлять работу, которую делаешь хорошо.

— Вы не расслабились? Мол, попали в Германию, а там — как пойдет? — Никто не расслаблялся. Выход из группы — это новая планка. За ней — следующие. А если ты удовлетворился достигнутым, успокоился, то садись и читай газету. И чтобы детки вокруг бегали. Я таких тренеров не понимаю. Ну, выиграл ты чемпионат страны — раз, два, три. Но это уже неинтересно, ты остановился. Давай в Европе цели намечай. Знаете, в каких условиях я в “Ионикосе” начинал? Ни мячей хороших, ни поля, ни бани, ни тренажерного зала, ни средств восстановления, ни помощников. Пошел дождь — тренироваться негде. Греческие журналисты допытывались: как же вы играете? Постепенно я все наладил. Гидромассаж, сауну, фитнес- центр. А потом вывел команду в финал Кубка Греции, в Европу. Но понял, что уперся в потолок. Потому что игроков выше классом купить мне не могли. Хотя за деньги, что там платили, можно было спокойно работать и ни о чем не волноваться. Только это не по мне...