Олег Блохин: с Шевченко проще (часть первая)

Через месяц с небольшим футбольная Украина дебютирует в финальной стадии чемпионата мира — матчем в Лейпциге против испанцев. Украинцы попали в Германию первыми из игравших в квалификации европейцев. Они взбудоражили континент победой в группе, оставив не у дел турок, греков, датчан. Достижение “жовто-блакитных” кажется еще более уникальным, если взглянуть на него сквозь призму сопутствовавших обстоятельств.

Отборочный цикл начинался “при Кучме”. Его кульминация пришлась на оранжевое стояние на Майдане. А финиш совпал с тяжкой послереволюционной ломкой разобщенной страны. В обрамлении политических страстей и метаний футбольная сборная с ее скромными именами, но твердой победной колеей была редким островком устойчивости. А ее игра и успехи — общим знаменателем, едва ли не единственным проявлением жизни, на время усмирявшим споры, подавлявшим гордыни и облегчавшим беды.

Пожалуй, к этой загадке еще рано подступаться вплотную. Кто знает, что ждет украинцев в июне? Но побывать близ гнезда, из которого выпорхнула футбольная жар-птица, важно было до ее возможной посадки. С тем и отправился на встречу с Олегом БЛОХИНЫМ, которую долго и не без труда “пробивал” в телефонных переговорах.

Это была в высшей степени странная работа, не имеющая аналогов в богатой журналистской практике интервьюера. Он нашел своего героя в назначенное время и в указанной точке Киева... дававшим нагоняй группе молодых людей. Диктофоны и фотоаппаратура выдавали в них собратьев автора по профессии. Манерное глотание окончаний в словах — москвичей. А содержание переговоров — полное совпадение наших желаний: вызвать на откровения главного тренера украинской сборной. Можно было гадать, из каких соображений Блохин посчитал возможным совместить в пространстве и времени свои интервью “ПБ” и глянцевому спортивному журналу из первопрестольной. Но продуктивнее, во избежание крушения планов, было поискать совместно с коллегами приемлемый способ окупить командировочные. Скорый компромисс свелся к работе в режиме “перекрестного допроса” с обоюдным правом распоряжаться услышанным без ограничений. Жаль только, что в итоге взамен задуманной задушевной беседы с глазу на глаз вышло подобие пресс-конференции. Ассоциации с ней усиливал устроившийся поодаль пресс-секретарь Блохина (к слову, парень толерантный и учтивый), часто напоминавший о себе мобильник собеседника, а заодно и вмешательства в разговор знакомых нашего героя, то и дело возникавших рядом. Из контекста чужих разочарований вытекало подозрение, что и им встреча была по странному совпадению назначена здесь и сейчас...

Горло собственной песни — Вы наверняка не согласитесь с оценками, звучащими порой у нас. Мол, результат вашей сборной — не более чем везение. — Не соглашусь. Да, говорят, что я фартовый. А что такое фарт? В спорте без удачи, конечно, не бывает. Как и в жизни. Но если бы я был таким везучим, не интервью бы вам давал, а сидел в казино, ставки делал. Чтобы добиться того, что удалось нам, надо приложить большие усилия. Хорошо потрудиться. А удача — это чуть-чуть. Когда от штанги — в ворота.

— Можете реставрировать ту цепочку аргументов, которыми руководствовались, когда до старта отбора заявляли, что нацелились на первое место? В компании датчан, греков, турок... — Я принял твердое решение вернуться на Украину. При этом понимал, что и в “Динамо”, и в “Шахтере” работают тренеры, которых не меняют. Прошло время, и мне предложили сборную. Рассуждал тогда так: не попаду в финал — обязательно выгонят. Говорить игрокам о выходе в плей-офф — изначально ставить задачу быть вторыми. А когда ты мысленно второй, то морально готов остаться и третьим, и пятым. Какая разница? Так что лучше сразу нацелиться на максимум. Ясно, что при этом я рисковал именем. Все подумали, что Блохин сумасшедший. Неизвестно кого и где тренировал, а замахивается на то, что великому Лобановскому не удавалось...

— Вы-то сами верили в реальность того, о чем говорили? — Конечно. Но допускал, что может не получиться.

— А игроки? — Они поверили. Не сразу, конечно. Но когда поняли, как могут играть, произошел важный психологический перелом.

— В какой-то конкретный момент? — После товарищеской игры с французами. Неплохой был матч. Пропустили на последней минуте. Впереди, правда, ничего не создали. Но в игре уже была необходимая устойчивость. А самым важным в плане становления оказался первый матч в отборочном турнире. Когда в гостях сыграли с датчанами 1:1. Ясно увидел, что команда создана. Что она психологически устойчива и не падает, даже если пропускает.

— А чем была тогда выездная победа над турками? — Она все определила. После тех 3:0 понял, что мы уже там.

— На мой взгляд, в игре украинцев в отборочном цикле много значили элементы рассудочности, выжидания. Неужели вы стремитесь именно к такому футболу? Ведь в душе вы наверняка остались ярким и отважным форвардом. Наступали на горло собственной песне? — Да, наступал. Всегда исхожу из возможностей футболистов, которыми располагаю, из силы и особенностей соперников. Той игры, которую вижу в идеале, пока не было. Давайте рассуждать здраво. Я ввел в состав много новых исполнителей. Русол, Ротань, Гусев, Шелаев. Пробовали Шершуна. Необходимо было перестраивать психологию. Думаю, они не были готовы к игре, которую могу предложить. А еще не хватало времени. Что можно успеть за те 48, ну, пусть 72 часа, на которые получаешь команду перед игрой? На первых тренировках приходилось водить ребят по полю за руку. Останавливал занятия, разрешал передавать мяч руками. Но это нюансы. Как вы там сказали? Рассудочность? С Казахстаном играли на одной половине. Преимущество имели колоссальное, их вратарь чудеса творил. А победный второй гол провели на последней минуте. Постоянно были в напряжении: а вдруг они выскочат в контратаку и забьют? И мог ведь Балтиев. Что тогда было делать? Взламывать массированную защиту у нас умеют не все. Многие приучены играть от обороны. Ну, не идут они в клубах в открытую против “Динамо” и “Шахтера”! Хотя если по мне, то лучше проиграть 0:4, но показать футбол, который имеет перспективу. Только так можно заставить людей поверить в себя. А если еще и получится удачный результат, это такой шанс изменить психологию! Можно, например, сказать: смотрите, у них зарплата в десять раз выше, а вы ничем не хуже. А по-другому как? Можно бесконечно говорить “мед”, а во рту сладко не станет.

С Шевченко даже проще — Принято считать, что в сборной нет времени на дотошную тактическую работу. — Его действительно мало. Но стараемся доводить до игроков наши идеи. Работаем с видео, компьютером. На макетах фишки двигаем.

— А как выглядит ваша установка с поправкой на силу соперника? Вряд ли вы говорите команде: они выше классом, здесь осторожнее, вперед не лезем... — Такие детали вам ни один тренер не раскроет.

— Так станьте первым. — А зачем? То, о чем говорю с командой, это мое. Иногда, чтобы переломить ход игры, надо палкой ударить, иногда — погладить. Это специфика работы тренера-психолога.

— Возможно, вы применяете здесь некие ноу-хау? Помните, наверное, Эдуарда Васильевича? С его притчами, стихами. — Прошу вас, не надо. Он еще любил дрова завезти, костер развести на футбольном поле. Камни из Бреста мне вручали. “Сердце Данко” цитировали. Я уже как-то говорил, что обманывать игроков, лицемерить с ними нельзя. Они как дети...

— А ужился бы тренер Блохин с Блохиным-игроком? — Уживаться не надо. Надо нормально сотрудничать. Как мы с Шевченко. Игроком себя уже не вспоминаю. Смотрю на все глазами тренера. Подравниваться под игроцкий уровень — это полная ерунда.

— Работа с Шевченко требует большего напряжения, вдумчивости, чем с другими? — Никакой разницы. Шевченко, Гусев или Шовковский — они равны, они игроки сборной. С Шевченко, возможно, даже проще.

— Он — легкоуправляемый лидер? — Мне не нравится слово “управляемый”. У нас нормальные партнерские отношения.

— Бывали размолвки, напряженные ситуации? — Нет.

На оранжевом фоне — Отборочный цикл проходил под аккомпанемент бурных политических баталий в вашей стране. Они влияли на микроклимат, обстановку в команде? — Если вы имеете в виду выяснение политических позиций, то его в сборной не было. А вот парламентская история с попыткой моего отстранения от руководства командой принесла немало волнений. И мне, и ребятам. За нами следили во все глаза. Я не мог выйти на поле. Если бы переступил черту, сказали бы, что тренирую, лишили бы депутатского мандата. Надо было в суде доказывать, что в сборной я не получаю зарплату, что такое совмещение можно рассматривать как преподавательскую деятельность.

— Эти события происходили перед важной игрой против датчан. Насколько твердым было объявленное вами решение отказаться от сборной в пользу депутатского мандата? Или это только тактика? — Был готов к тому, что доводить цикл до конца придется помощникам. А я тогда сидел бы на трибуне и помогал.

— Для вас было так принципиально остаться депутатом Рады? — Принципиально было победить двойные стандарты. На то время не сложили мандаты 22 человека, которые работали министрами, губернаторами. К Блохину был один подход, к этим людям — другой.

— Что за этим стояло? Извините, в моем представлении вы не знаковая политическая фигура, ради борьбы с которой стоило жертвовать национальной сборной. — Возможно, это коммунисты мстили за уход из их фракции. В регламентном комитете был их представитель. Там столько подводных камней, что трудно ответить конкретно.

— Правда, что победу над турками вы посвятили Януковичу? — Победу посвящают украинскому народу.

— Но в ваших словах фамилия Янукович тогда фигурировала? — Фигурировала. Так произошло.

— На каком языке вы отвечаете на вопросы, заданные по-украински? — Удобнее всего отвечать на том языке, на каком думаешь. Я учился в русской школе. Уверяю вас, даже в Западной Украине людям все равно, на каком языке будет говорить Блохин, когда к ним приедет национальная сборная. Видели бы вы, как нас принимали во Львове! Мне претит, когда критерием оценки людей становятся их политические убеждения. Игорь, мой пресс-секретарь, стоял с оранжевым флагом на Майдане. Ну и что? Это не мешает мне видеть в нем профессионального и надежного помощника.

— Для чего вам такое активное участие в политической жизни? Это поиск дополнительной состязательности? Жажда публичности? Выгода? — Популярности мне хватает. Выгода не нужна. Первый раз попал в Раду, считайте, случайно. Это дало огромный опыт. Конечно, как политик я состоялся не в такой степени, как тренер. Но благодаря мандату удавалось решать многие вопросы, помогая спортсменам и спорту. Работал в комитете молодежной политики, спорта и туризма. Считаю, принес пользу. Но политическую карьеру не делал.

— Для чего же тогда предприняли недавно заход на третий круг, баллотируясь от блока “Не так!”? — Команду не бросают...

— Неудача на выборах не отбила желания повторить попытку? — Пройдет пять лет — посмотрим. Хотя эти годы надо еще прожить. Мне к тому времени будет под шестьдесят...

— Почему на Украине спорт и политика так тесно переплелись? После победы Ющенко зажимают киевское “Динамо”. Кличко вознамерился стать мэром Киева... — А почему в России губернаторы отвечают за команды по игровым видам спорта? Почему Лукашенко встает на коньки и играет в хоккей, создает условия для развития биатлона? Это забота о престиже страны. Вот мы говорим, что идем в Евросоюз и НАТО. Но если дойдем, то лет через тридцать. А наш футбол уже там! Наверное, украинскому послу в Германии работать сейчас стало проще. Помню, как в Греции дипломаты говорили: Олег, у тебя успехи, у Протасова тоже — это класс, нам такая помощь! Футбол — визитная карточка Украины. Только почему тогда в Киеве не могут закрыть стройку перед “Олимпийским”? Ведь так мы потеряем право проводить на нем матчи сборной и Лиги чемпионов. Почему мешают руководить футболом Суркису? Хороший или плохой — но он создал структуру, которая успешно работает независимо от государства. Национальная сборная — в Германии. “Молодежка” — в финале чемпионата Европы. Юноши нормально идут. А кто знает, что было бы с “Динамо”, перейди оно в руки Григоришина? Это же брэнд, который создавался поколениями. Зачем все ломать? Не понимаю.

— Возможно, стихнут политические страсти, сформируют кабинет, и отношение к спорту на Украине изменится? — Нет. Для этого надо любить спорт так, как Щербицкий. При нем окрепли гандбольный “Спартак”, хоккейный “Сокол”. О футболе не говорю. А если человек увлечен пасекой, он так и будет медом заниматься.

ПРОДОЛЖЕНИЕ