Россия достроит Керченский мост. Но Крым это не спасет, - Фейгин
О шансах на новую волну обмена пленными с Россией, игре с имиджем его бывшей подзащитной Надежды Савченко, иске Украины против России по Керченскому мосту - об этом и многом другом читайте в интервью "Обозревателя" с российским адвокатом Марком Фейгиным.
Первую часть разговора читайте здесь.
— Как дела у еще одного вашего подзащитного, украинского журналиста Романа Сущенко? В январе вы говорили, что в деле наметился определенный прогресс. С тех пор удалось добиться каких-то результатов?
— Сейчас ситуация развивается очень похожим образом, как это было с моей предыдущей подзащитной….
- О которой я обещал у вас не спрашивать…
- Спрашивайте. Я всегда отвечаю на вопросы.
Читайте: Найдут "какую-то Савченко": Гай объяснил, как Россия оговорилась по Фрейду
- Отлично, с радостью. Так в чем же схожесть?
- Там ведь тоже до момента, пока не появились Ерофеев и Александров (пленные ГРУшники. - Ред.), все только обсуждалось. Но как только появились российские военнослужащие, то это вопрос перешел в практическую плоскость. Возникла понятная схема обмена.
Сейчас появился такой себе военнослужащий Агеев. Не хочу даже гадать случайно он появился или нет, но он засвечен. При нем были военные документы, билет, контракт и так далее. Но я думаю, что в Украине немало таких пленных, преступников. И я полагаю, что его появление - это сигнал о том, что украинская сторона намеревается решить некоторые вопросы по политзаключенным за счет этого Агеева.
В связи с этим Роман Сущенко, Сенцов, Кольченко и другие получают реальный шанс вернуться на родину. То есть эти разговоры становятся предметными: давайте менять Сущенко на Агеева.
Вы поймите меня правильно. Для меня как адвоката важно добиться освобождения моего подзащитного. А политическими расчетами занимается украинская власть. Я в этих переговорах не участвую, но знаю, что разговоры идут. Однако главным препятствием для возвращения пленных является конкретно Путин, а не Порошенко, Агеев или эта его сумасшедшая мать. Главная проблема в российской власти.
Читайте: "Глава семьи теперь я": сын Сущенко написал душещипательное письмо Путину. Фотофакт
- На ваш взгляд, сколько в этом случае могут длиться переговоры?
- Я думаю, что по срокам это может произойти за полгода. Может быть чуть больше. Это нормальные сроки. К тому же весной 2018 года в РФ пройдут типа выборы президента. Так что это будет хорошая возможность для Путина изобразить "гуманизм" и т. д.
- И все же. Почему такая огромная разница в освещении процесса над Савченко и другими украинскими политзаключенными?
- У Савченко был публичный процесс, там не было гостайны. Все можно было выкладывать, все можно было говорить, и сама Савченко много говорила. В деле с Сущенко есть гостайна, потому что его обвиняют в шпионаже по 276 ст. УК РФ. Я сам дал подписку о неразглашении. Это во-первых.
Во-вторых, дело Савченко было первым. У украинцев было к ней огромное доверие, но посмотрите, чем все кончилось. Савченко всех разочаровала. Это сильно повлияло на общественное мнение в Украине относительно украинских политзаключенных. Люди с меньшим доверием теперь относятся к заключенным, которые страдают в российских тюрьмах. Они считают, что все могут оказаться такими же, как Савченко. Многие ведь думали, что заключенные - люди какие-то особенные, героические, а оказалось, что они простые люди. Савченко оказалась очень простым человеком…
— Вы лично в ней сильно разочаровались?
— Я тоже разочарован, но это немножко другое, потому что я ее знал. Люди смотрели на нее со стороны, а я знаю ее изнутри. У нас с ней был большой разговор перед освобождением. Где-то часа три мы с ней разговаривали в Новочеркасской тюрьме. Я говорил, какие опасности ее ждут на свободе. Она должна была стратегически изменить свое поведение, перестать заниматься практической политикой.
Она же в нее вошла, как слон в посудную лавку, и начала делать вещи, которые она не понимает, не осознает. Поездки в Донецк - это что?! Нормально вообще? Поездка в Москву, которая была организована Медведчуком - это как? Ее поступки очень сильно повредили историям об украинских политзаключенных. Более того, снизилось доверие и к таким, как я. Хотя я в ее поступках никак не виноват. Но некоторые говорят, что я несу ответственность за ее поступки.
Читайте: "Одинокие воины": всплыла интересная переписка Богомолец и Савченко
- Будем справедливы, многие украинцы сами "клюнули" на образ Савченко. Не без помощи СМИ.
- Конечно. На фоне войны общество было очень вдохновлено. Тут тебе пленные, убитые, дебальцевский и иловайский котлы. Людям хотелось верить в то, что их вдохновляло бы, делало их борьбу осмысленной. Это нужно понять. И мы с Надей пытались соответствовать, я вынуждал Савченко соответствовать этим высоким ожиданиям патриотического электората Украины, чтобы не разочаровать людей.
Я не снимаю с себя ответственности за то, что я где-то искусственно поднял ее на такой уровень. Это же моя была идея по выдвижению ее в Раду и наделению иммунитетом как делегата ПАСЕ, но ведь я это делал не для того, чтобы сделать из нее большого политического лидера, а чтобы ее отпустили. А тут вдруг люди подумали, что из нее пытаются сделать нового лидера Украины. Да не было такой задачи никогда! Никто не хотел делать из нее нового президента. Людям хотелось верить во что-то, что их вдохновляло бы, делало осмысленнее их борьбу. Это надо понять.
Я говорил Надежде, что ей не нужно лезть в политику, а заниматься практическими вещами - освобождать пленных. И у нее был этот инструментарий. О ней ведь говорили лидеры стран...
В этом смысле разочарование огромное, ведь она все это выкинула. Но украинское общество все равно выиграло. Потому что человеческое развитие, которое получило украинское общество в связи с делом Савченко, привело к тому, что ценность отдельно взятого гражданина была приравнена к ценности всей нации. Какой бы он ни был этот человек.
Читайте: Керченский мост: как Украине ликвидировать проблему
— Еще одна животрепещущая тема - Керченский мост. В следующем месяце Россия собирается временно закрыть судоходство в Керченском проливе. Известно и о других планах, которыми Москва может просто "убить" Мариупольский и Бердянский порты. Украина собирается подавать в международный суд. Как считаете, это может принести какую-то пользу? Ведь Россия уже не первый год "кладет" на все судебные решения, которые ей невыгодны.
— А она и будет класть, и не будет исполнять какие-либо международные решения. По Крыму так точно. Как заставить Кремль? Танками, пушками, ракетами? Механизма исполнения нет, но тем не менее работа эта очень важна.
Вы понимаете, для меня, как для юриста, область права имеет одну специфику - она из абстрактной очень легко материализуется в реальную. То, что кажется сейчас отвлеченным, не имеющим реализации, вдруг в какой-то момент нарастает как снежный ком. Потом начинают арестовывать собственность, закрывать счета, санкции новые вводить. Это уже имеет совершенно конкретную, материальную природу, и имеет совершенно практическую, прикладную форму выражения. Даже если кажется, что с этим Керченским мостом нет шансов на исполнение решения, то это пока. Но неизвестно, как это аукнется России после.
Вы знаете, у меня такое ощущение что международная изоляция Крыма превращают этот полуостров в военную базу, которая совершенно не пригодна для туризма, сельского хозяйства, промышленного производства. То есть этот мост на самом деле никаких проблем полуострова не решит. Потому что для нормального развития нужны большие инвестиции, которых там не будет.
По Керченскому мосту можно будет возить только продукты питания и воду, поэтому не страшно, что мост будет построен. Они сто вложат, пятьдесят украдут но это давление, правовые последствия решений судов, международные санкции приведут к обнулению ценности этого объекта.
Читайте: Это будут уничтожающие санкции для Москвы
— США ведь скоро еще и собираются вводить новые санкции.
— Да, да. А рано или поздно - это может привести к любому конкретному результату. Не к абстрактному, а к конкретному. Я думаю, что надо просто подождать, пока международные решения и нормы международного права дадут тот самый материальный эффект. По большому счету событиям, которые развиваются в Украине, три с половиной года - это не так много.
— Сколько может потребоваться? Десятилетия?
—Да, такие вещи могут тянуться десятилетиями. Было бы обманом сказать, что все решится за один день. А может быть и по-другому. Россия в своей истории знает такие скоротечные события, как 1917 год. Надо просто набраться терпения и продолжать действовать.
Заключительную часть интервью с Марком Фейгиным читайте в ближайшие дни на "Обозревателе".