Казнь после смерти. Как пытались повесить Пушкина

Пословица (автор которой Шекспир) гласит: «Кому суждено быть повешенным, тот не утонет». А может ли быть повешен тот, кому суждено умереть от пули?

В России смертная казнь отменена была еще Елизаветой Петровной. При восхождении на престол она дала обет: казней не будет. И свято этой клятвы придерживалась – никого не казнила. Указ Елизаветы о переводе в Сенат всех решений о применении смертной казни означал фактический на нее мораторий. При последующих Романовых закон о применении казни не был достаточно четким. Традиция, заложенная Елизаветой Петровной, вроде бы не отменялась. Под началом Екатерины Алексеевны законодательная комиссия разработала «Наказ о преступлениях и наказаниях». Добрая половина «Наказа» была заимствована у Монтескье. Однако далее говорилось: «Гражданин бывает достоин смерти, когда он нарушил безопасность даже от того, что отнял от кого жизнь или предпринял отнять».

Так что в исключительных случаях государственных преступников казнили. При Екатерине казнен Василий Мирович, пытавшийся учинить переворот. По воле императрицы мучительное четвертование заменили Мировичу отсечением головы. В 1771 году повесили убийц архиепископа Амвросия – неких Леонтьева и Деянова. Четырьмя годами позже казнены бунтовщик Емельян Пугачев и его сподвижники Перфильев, Зарубин, Шигаев, Подуров и Торнов. Вот и все случаи применения казни матушкой-императрицей.

Любимый ее внук, Александр Павлович, смертную казнь не практиковал. Вместе с тем в «Проекте уголовного уложения» от 1813 года она предусматривалась за преступления против веры, политические преступления, преступления против порядка управления, за преступления против жизни, а также за поджог, сопряженный с ограблением или повлекший за собой смерть человека. Но при Александре это осталось на бумаге. Правда, зачинщики так называемого Чугуевского бунта (Чугуев – образцово-показательное военное поселение) подверглись настолько жестокому наказанию шпицрутенами, что некоторые из них умерли.

Николай же Павлович, как известно, повесил пятерых декабристов. При нем в 1845 году было утверждено «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных». В соответствии с «Уложением» смертная казнь назначалась за важнейшие государственные преступления (злоумышление на жизнь, свободу и права государя императора и членов императорского дома; бунт; государственная измена), а также за карантинные преступления, совершаемые во время эпидемии. Маркиз де Кюстин негодует по этому поводу: «Смертная казнь не существует в России, за исключением случаев государственной измены. Однако некоторых преступников нужно отправить на тот свет. В таких случаях для того, чтобы согласовать мягкость законов с жестокостью нравов, поступают следующим образом: когда преступника приговаривают более чем к ста ударам кнута, палач, понимая, что означает такой приговор, из чувства человеколюбия убивает приговоренного третьим или четвертым ударом». Злодеи, преступники и темницы мерещились маркизу в России повсюду. Но в данном случае он прав. Когда Николаю представили на подпись смертный приговор за воинское преступление, он воскликнул: «В России, слава богу, казнь отменена», – и приговорил нарушителя к 10 тыс. палочных ударов.

Столь же запутанной выглядела и система наказания за участие в дуэлях. До 1894 года дуэль в России была строжайше запрещена. Петровским «Артикулом воинским» от 1715 года предусматривалась смертная казнь через повешение не только для самих дуэлянтов, но и для их секундантов. Но эта азиатская жестокость бушевала лишь на бумаге. В течение семидесяти лет существования «Артикула» никто повешен не был. В екатерининскую эпоху дуэли вошли в моду. Екатерина Алексеевна отреагировала смягчением наказания, но одновременно его действительным применением. «Манифест о поединках» трактовал дуэль как «чужеземное насаждение»; участникам бескровной дуэли назначался денежный штраф, а инициатору – пожизненная ссылка в Сибирь. Ранение или убийство противника приравнивалось к уголовному преступлению и соответственно наказывалось.

Император Николай дуэли не терпел. «Я ненавижу дуэль. Это варварство. На мой взгляд, в ней нет ничего рыцарского» – его подлинные слова. В изданном при Николае «Своде законов уголовных» вновь был подтвержден запрет на дуэль. Тем не менее именно в это время дуэли стали своеобразной «нормой жизни» российского дворянства.

Самая известная дуэль в истории России – трагический поединок Пушкина и Дантеса. Уже по смерти Пушкина последуэльные события стали разворачиваться как настоящий кафкиански-ионесковский фарс. Да, да – по законам абсурда, но в полном соответствии с законами Российской империи. 3 февраля Комиссия военного суда под председательством полковника Бреверна начала процесс (Кафка! Кафка!) над «бароном Дантесом, камергером Пушкиным и инженер-полковником Данзасом по поводу поединка, произошедшего между первыми двумя». Секундант Дантеса виконт д’Аршиак уехал в Париж 2 февраля. От греха.

Абсурдный характер этого следствия как нельзя лучше характеризует ошибочное именование в процессуальных протоколах Пушкина камергером. Лишь 16 марта, после опроса соответствующих должностных лиц, установлено, что Пушкин не камергер, а камер-юнкер. Итак, процесс над «камергером» Пушкиным начался 3 февраля. Вечером тело гениального поэта отправлено из Петербурга для погребения в Святогорском монастыре, близ имения Михайловское. Гроб сопровождали Александр Тургенев, дядька Пушкина Никита Козлов, жандармский капитан и чиновник почтового ведомства. Прямо шекспировские «четыре капитана».

Далее Кафка уступает место Гоголю. На почтовой станции близ Пскова Тургенев знакомится с псковским дворянином камергером Яхонтовым, возвращающимся, по его словам, в собственное имение. Свежеиспеченные знакомцы пьют чай и обсуждают петербургские новости. Вечером 4 февраля Тургенев отправляется дальше, Яхонтов уговаривает его задержаться на постоялом дворе еще на день – попить чайку. Прибыв в Псков, Тургенев направился в дом губернатора Пещурова, чтобы засвидетельствовать почтение своему давнему знакомому. Дом губернатора сверкал огнями. Подобно Чацкому, Тургенев попал «с корабля на бал». Пришлось принять участие в празднестве. В разгар веселья слуга доложил о прибытии посыльного с письмом губернатору Пещурову от высокого лица Третьего отделения. «Проси!» – приосанясь, приказал губернатор. Каково же было изумление Тургенева, когда в залу вошел любитель чаепитий камергер Яхонтов и протянул конверт Пещурову! Тот, чтоб сразить собравшееся общество собственным величием, принялся читать письмо вслух: «Милостивый государь Алексей Никитич! Г-н действительный статский советник Яхонтов, который доставит сие письмо Вашему превосходительству, сообщит Вам наши новости. Тело Пушкина везут в Псковскую губернию для предания земле в имении его отца. Я просил г-на Яхонтова передать Вам по сему случаю поручение графа Александра Христофоровича, но вместе с тем имею честь сообщить Вашему превосходительству волю Государя Императора...». Тут губернатор сообразил, что послание совершенно конфиденциально. Алексей Никитич сунул бумагу Тургеневу и тот молча пробежал глазами оставшуюся часть: «...чтобы Вы воспретили всякое особенное изъявление, всякую встречу, одним словом всякую церемонию, кроме того, что обыкновенно по нашему церковному обряду исполняется при погребении тела дворянина...». Государь плохо знал своих подданных. Никаких особенных изъявлений и церемоний не воспоследовало. Губернатор Пещуров не поднял восстание на Псковщине. Всю ночь михайловские мужики долбили кирками промерзшую землю. Утром 6 февраля гроб с телом Пушкина был опущен в могилу.

В тот же день начальник штаба корпуса жандармов Леонтий Васильевич Дубельт снял печати с кабинета усопшего. Начался обыск и досмотр бумаг Пушкина, занявший несколько дней. Архив поэта паковали в сундуки и отправляли на квартиру Жуковскому, где Василий Андреевич с Леонтием Васильевичем читали и сортировали арестованные бумаги. Между тем Комиссия военного суда продолжала деятельность. Дантес получил на дуэли легкое ранение руки и предстал перед комиссией лишь 10 февраля. Накануне был допрошен секундант Пушкина Константин Данзас. Приговор был оглашен 19 февраля. Подсудимого Пушкина приговорили к смертной казни через повешение, но «как он уже умер, то суждение его за смертию прекратить». Соответственно и Дантесу с Данзасом вынесено такое же наказание – смертная казнь через повешение. Смертная казнь в России в подобных случаях не практиковалась, последовало помилование волею императора обоих провинившихся. К этому времени тело подсудимого Пушкина уже две недели лежало в псковской земле. В отличие от остальных участников дуэли Пушкин помилован не был. Говоря бюрократическим языком, исполнение наказания в его отношении прекращено ввиду невозможности исполнения оного. Царь недоволен, что тело Пушкина одето не в камер-юнкерский мундир, а черный сюртук. «Это, должно быть, Тургенев или князь Вяземский придумали», – неодобрительно заметил он.

Александр Сергеевич всю жизнь боялся быть повешенным. Рисовал в черновиках виселицы, а когда началось следствие об авторстве крамольной «Гавриилиады», написал: «Вы ль вздохнете обо мне, если буду я повешен?» Как видим, опасения его не были беспочвенны. Хорошо, ко времени гибели Пушкина уже не действовал «Артикул» Петра Алексеевича, в соответствии с которым тело убитого дуэлянта должно быть подвешено за ноги и выставлено на всеобщее обозрение, пишет exlibris.ng.ru.