Насилие в семье: почему одни бьют, а другие терпят?
Однажды моя подруга попала «под руку» выпившему мужу. Недели две она ходила с огромным мигрирующим синяком – он постепенно перемещался от скулы и области под глазом к носу и на верхнее веко, как бы описывая полукруг. «Этого «первого раза» мне вполне хватило для того, чтобы понять, что будут следующие и смотреть нормально на этого человека я больше не смогу. Пришлось, конечно, ставить все с ног на голову», - говорит она. В конечном итоге, девушка нашла все новое: работу, мужа, круг общения. Но главное, по ее словам, то, что она раз и навсегда решила не зависеть ни от кого материально. В общем, яркий пример для тренингов по личностному развитию. Вот только этот хэппи-энд заставил меня задуматься: почему есть женщины, которые годами терпят куда более жестокое отношение к себе и к своим детям, и почему собственно вообще становятся жертвами и агрессорами?
Жертвы
Геннадий Мустафаев, кандидат психологических наук и специалист по семейным отношениям, считает, что способность быть жертвой часто приобретена еще в детстве, а причин терпеть насилие очень много. «Я часто сталкиваюсь с мыслью «я бы не терпела, терпят дуры». Но кому-то просто некуда идти. Многое зависит и от внутренней силы и личной зоны безопасности – на кого-то нельзя голос повысить, а кого-то можно бить, и женщина еще будет искать в этом позитив. Вот у меня была клиентка, которая говорила «Та хіба це він б´є? От сусідку, ото б´є, а мене так, раз на тиждень».
Мы сами принимаем модель поведения относительно нас, уверен Мустафаев, давно работающий с пострадавшими от домашнего насилия. «Самое страшное, что психология жертвы такая: я сама виновата в том, что происходит. Агрессор ее убеждает, что он не хотел ее бить, но она сама его довела. Она начинает верить, что плохо старалась. И эти отношения становятся зависимыми. Это описано как Стокгольмский синдром», - говорит он, - «Агрессор - хороший манипулятор, он формирует у жертвы приобретенную беспомощность. Он внушает ей: ты - дура, ты без меня пропадешь, ты старая и некрасивая, у тебя двое детей – с таким «прицепом» ты никому не нужна. Ты вообще никому не нужна, скажи «спасибо», что я с тобой. Понимаете, если человеку говорить все время, что он свинья, то он и начинает хрюкать».
Однако, не во всем однозначно виноваты мужчины, так как насилие – это всегда «игра» двоих. «Часто психологическое насилие со стороны женщины провоцирует физическое со стороны мужчины», - отмечает Геннадий Мустафаев, - «Это опять родом из детства, когда мать вкладывает в сознание девочки: Все мужчины - …, даже возьмите названия сериалов [«Бальзаковский возраст или Все мужчины сво…» - ред.]! Девочка вырастает и подсознательно провоцирует, пока не убедится, что мама была права».
Женщины нередко становятся заложницами своей лени и расчета. «Женщину воспитывают, что нужно быть красивой и удачно продать свою красоту. Но тут большие риски: «Где твое я? Муж может уйти, потерять работу, заболеть, умереть. Или просто выгнать, найти любовницу. А что ты без него?», - описывает психолог типичную картину брака, в котором женщина только домохозяйка или же статусная «вещь». «А очень часто богатые мужчины достаточно эгоцентричные. И часто, когда они уходят, они забирают все вплоть до нижнего белья. В том числе и детей», - говорит он.
Агрессоры
«Интеллектуалы, сердечные, хроники, и случайные – это те типажи, которые я выделил исходя из той группы, что у меня есть» - говорит уже об агрессорах в семье Петр Аношин, начальник гендерного отдела Киевского городского центра семьи «Родинний дім», который сам ведет группу коррекции поведения агрессоров. Он дает короткую характеристику каждого типажа.
«Интеллектуалы» - самая сложная категория. Люди умные, как правило, не злоупотребляют алкоголем, мыслят логически. Они аргументировано оправдывают себя и обвиняют мир – от государства до членов семьи - во всех несчастьях.
Сердечный тип – наиболее приятные для коррекции люди, любвеобильные, совершающие насилие в состоянии аффекта. Могут поднять руку на жену, детей, но потом в этом раскаиваются и готовы исправляться. Это представители рабочего класса, без высшего образования, которые хотят, чтобы все было хорошо и страдают, когда это не получается.
«Хроники» - это как те люди, которые без мата не могут разговаривать. Они не могут без насилия. Они понимают, что поступают плохо, но не желают меняться. «Принимайте меня таким, какой я есть» - такая у них позиция.
«Случайный» – человек, как правило, единично совершает насилие. Признает вину, готов понести наказание, он не закоренелый насильник. В целом, хорошо относится к обществу, к семье. Пример – выпил и обругал милиционера.
Отдельно психолог также выделяет военных, которые «строят всех» как на работе, так и дома. До физического насилия они, как правило, не доходят, потому что это для них вопрос чести, но часто превращаются в энергетических вампиров. Эмоциональный террор в этом случаи становится чем-то вроде домашнего хобби.
Среди основных причин агрессивности Аношин называет наследование модели поведения родителей, биологическую предрасположенность к самоутверждению за счет других, неумение элементарно общаться и понимать другого человека. Не последнюю роль играет и популяризация потребительских ценностей: «Как результат человек не задумывается о смысле жизни и духовном развитии», - отмечает специалист, - «Но нельзя сказать, что насильник это законченный человек, с ним можно и нужно работать».
«Украинская семья достаточно быстрыми темпами теряет патриархальные качества, и мужчинам очень тяжело понять это», - отмечает Галина Козлова, директор «Родинного дому», - «Никто ведь не сосчитал, сколько времени, кроме работы, женщина тратит на приготовить, постирать. Она иногда работает с двойной нагрузкой». При этом конфликт между мужчиной и женщиной часто усугубляется «дележкой» ребенка. «Борьба за этого ребенка делает женщину беззащитной, она не может собраться и поверить, что ей могут помочь…У нас была ситуация, когда папа не пришел вовремя в назначенный судом день для встречи с ребенком. Ну, мама поехала по своим делам. А папа тут же собрал свидетельства соседей и вахтера, что ему не дают видеться с ребенком», - рассказывает Козлова, - «А ведь этот ребенок перенесет такой метод общения и на свою семью».
Директор «Родиного дому» с оптимизмом смотрит на будущее программы по работе с агрессорами. «Как правило, никто из них не считает себя виновным, наоборот, считают, что являются жертвой, что это ошибка. Но когда они видят уважение психологов, что нет осуждения, начинают нормально ходить, активно участвовать», - говорит она, - «Если человек признает насилие как существующую проблему, то все вопросы решаемы».
Галина Козлова, директор КГЦС «Родинний дім», показывает одну из работ, присланных на конкурс детского рисунка «Дети против насилия». Правда, этот юный автор задумался об угнетении прав животных
Цифры
В Украине насилие в семье постепенно перестает быть абсолютным табу, потерпевшие чаще обращаются за помощью. «Если в 2005 году за год к нам поступило 307 звонков, то за 2010 год состоянием на ноябрь уже почти 5 тысяч», - говорит Ирина Огороднийчук, координатор Национальной «горячей линии» международного женского правозащитного центра «Ла-Страда Украина». В частности 43% обращений поступает от женщин (еще 42% от детей). Чаще всего они просят консультаций по вопросам насилия в семье, психологических проблем, развода или же насилия и жестокого отношения к детям. Иногда им необходимо срочно уйти куда-то из дому, и тогда сотрудники центра договариваются со специальными приютами. Однако их катастрофически мало: в Киеве их шесть, а в регионах, в лучшем случаи, один на всю область. «Если люди еще понимают, что такое физическое насилие – это когда меня бьют – то, что такое «психологическое насилие», если 50% женщин в Украине понимают, это очень хорошо», - констатирует эксперт.
Что же касается программы коррекции поведения агрессоров, рассчитанной на 3 месяца, то штраф за отказ участвовать в ней составляет 51 гривну, пишет Багнет.