Собака лает, а караван идет
В Международном суде ООН третий день продолжаются экстренные 3-дневные слушания по иску Грузии против России. Что грозит России, а что мировому сообществу - в анализе "Обозревателя".
В ходатайстве о возбуждении судебного процесса Тбилиси обвиняет Москву в том, что начиная с 1990 года она нарушала на территории Южной Осетии и Абхазии Конвенцию ООН об устранении всех форм расовой дискриминации.
По утверждению грузинской стороны, все эти годы политика России была направлена на "дискриминацию грузинского населения Абхазии и Южной Осетии, что выражалось в убийствах, нападениях на гражданских лиц, пытках, изнасилованиях, похищениях и захватах заложников". "Россия развязала против Грузии агрессию с целью навсегда лишить грузинских беженцев права на возвращение и лишить народ Грузии права на самоопределение",— утверждается в ходатайстве. Апофеозом этих нарушений Тбилиси называет полномасштабное российское военное вторжение в Грузию для поддержки этнических сепаратистов в Южной Осетии и Абхазии.
В ответ на обвинения со стороны Грузии российская сторона, не вдаваясь в подробности, заявляет, что Международный суд ООН не обладает юрисдикцией (то есть попросту не имеет права рассматривать) в отношении этого иска, потому что между Россией и Грузией нет никаких разногласий по поводу применения Конвенции. Более того, представитель РФ в суде Роман Колодкин, простодушно заявил: "Нет никакой оккупации Грузии, российские силы не контролируют Южную Осетию и Абхазию и их власти, поскольку это независимые государства". При этом господина Колодкина абсолютно не смущает тот факт, что кроме самой России Абхазию и Южную Осетию не признало ни одно государство.
Не вдаваясь в подоплеку российско-грузинских судебных препирательств, неискушенный читатель скорее всего задаст вопрос, а какими именно политическими последствиями может обернутся то или иное решение Международного суда ООН для России и Грузии? Вот тут-то и начинают выяснятся довольно интересные, но практически не упоминаемые в СМИ обстоятельства.
Дело в том, что Международный суд ООН не настолько могущественное и влиятельное учреждение, как это может показаться с первого взгляда. На практике Суд функционирует в соответствии с Уставом, который является частью Устава ООН, и своим Регламентом. В соответствии с этими документами, для того чтобы суд имел юрисдикцию в отношении конкретного иска, государства, участвующие в процессе в качестве истца или ответчика, должны (но не обязаны) принять на себя обязательство подчинятся компетенции суда. Если государства, участвующие в процессе, не принимали на себя таких обязательств, то Суд после предварительных слушаний признает отсутствие у себя юрисдикции в отношении рассматриваемого дела. Следствием этого является отказ истцу в рассмотрении дела по существу.
Например, в апреле 1999 года в разгар косовского кризиса Югославия обратилась к Суду с просьбой об указании временных мер, с тем чтобы положить конец бомбардировкам югославской территории десятью странами — членами НАТО. Суд постановил, что он не обладает юрисдикцией для указания таких мер. К слову сказать, на протяжении своего существования Международный суд ООН только в 65% разбирательств подтверждал свою юрисдикцию и рассматривал дела.
Виртуозно пользуясь этой юридической лазейкой, Россия никогда не признавала компетенции Международного суда ООН по любым вопросам, касающимся применения Россией своих вооруженных сил. Именно поэтому у Грузии не оставалось другого выбора, как обвинить Россию в нарушении Конвенции ООН об устранении всех форм расовой дискриминации. Все дело в том, что компетенцию Суда ООН по нарушениям данной конвенции официально признал еще СССР. Следовательно, Россия, официально объявив себя его правопреемницей, автоматически приняла на себя все обязательства СССР по данной Конвенции.
Предположим, что Международный суд подтвердит свою юрисдикцию по данному иску. Это значит, что после рассмотрения дела или в рамках временных мер Суд обяжет Россию выполнить все требования Грузии. Однако это еще не значит что Россия требования выполнит. Дело в том, что в настоящее время в международном праве не существует действенного механизма, обеспечивающего принудительное выполнение ответчиком решения Международного суда. Согласно Уставу ООН, если какая-либо сторона в деле не выполняет обязательства, возложенные на нее решением Суда, другая сторона может обратиться в Совет Безопасности ООН, который может, если признает это необходимым, сделать рекомендации или принять решение о мерах для приведения решения в исполнение. Но вот только одна досадная мелочь: Россия является постоянным членом Совета безопасности ООН и как постоянный член имеет право вето на любое не устраивающее Россию решение Совбеза.
Именно так поступили в свое время США. В 1986 году Никарагуа обратилась к Совету Безопасности с просьбой обеспечить исполнение решения, которое Суд вынес в ее пользу в деле против Соединенных Штатов (Военная и полувоенная деятельность в Никарагуа и против нее). Тогда Резолюция, представленная Никарагуа Совету, не была принята из-за того, что Соединенные Штаты как постоянный член Совета безопасности ООН использовали право вето.
Так что единственно, чего может добиться Грузия, получив положительное решение Суда по своему иску, это осуждение международным сообществом действий России. Грузины и сами это отлично понимают. Поэтому истинную цель, к достижению которой стремится грузинская делегация в Гааге, недавно озвучил глава информационно-аналитического департамента МВД Грузии Шота Утиашвили: "Мы хотим добиться не только политического, но и юридического осуждения России. Мы надеемся, что если вердикт суда будет в нашу пользу, ни одно государство не признает Абхазию и Южную Осетию".
Скорее всего, именно это и является истинной целью грузинского иска к России. Вердикт в пользу истца лишит мятежные автономии какой-либо надежды на признание международным сообществом. Ну, а на добровольное выполнение Россией невыгодных для нее судебных решений рассчитывать не приходится. Так что, как говорится, собака лает, караван идет.
