Литературный конкурс. Предчувствие многопартийности
-А не хотите ли, Антонина Николаевна, в нашу партию вступить? – спросил мой работодатель. – Это же ужас какой-то. У меня на руках Почетная грамота за активную деятельность Чилбанова, а он уже в другой партии прославился, не выходя из нашей!
Трудно работодателю отказать, но иногда приходится. Есть у меня плачевный опыт вступления в партию, когда она была единственной: являлась и умом ,и честью, и совестью. Правда, чьим умом, чьей честью и совестью я так и не поняла. Поняла одно: у меня на это дело аллергия. Ведь чувствовала – не мое.
- Что ты зеваешь, Антонина, твоя ведь очередь, а то тут есть шустрые и года не отработали, а уже в горком сбегали. Проворонишь! - напомнила мне сослуживица и я затосковала.
Неохато-то как! Опять эта капээсня! В унивёре: марксизм- ленинизм, история КПСС, атеизм и еще аналогичная куча, а как в аспирантуру поступала - все по новой! Как-то изучила лист-вкладышь – а там две трети предметов, которых сейчас, даже без аналогов, просто в природе не существует. Теперь опять двадцать пять, но и не только это. Характеристики, просьбы, заискивания…С другой стороны, в нашей конторе по должности повышают только партийных, соответственно и зарплатня. А у меня ребенок!
Должна же у меня быть хоть перед ребенком ответственность!?
И стала я кандидатом, и так целый год. Первым делом встрепенулся сосед-кляузник, который уже пересудился со всеми во дворе. Знаете, как в той песне поется: «Сползает по крыше сосед Козлодоев». Разыгралась такая сцена, благодаря его своевременному сигналу в парткомиссию.
Надев, не сговариваясь, белый верх, темный низ, я с моим парторгом идём в горком. И заходим мы в кабинет. А там, за дли-и-и-инным столом сидит бывший спортсмен - двухметровый дядечка. На нем пахать и пахать, но с другой стороны на сигналы реагировать тоже, иногда. дело не легкое, как вот в нашем случае.
- Поступил к нам сигнал, что вы семью разбиваете, - говорит.
- Во первых – разведенный, во вторых, мы с ним в ЗАГс заявление на роспись подавали и это можно проверить, а в третьих – он уже как два года в могиле лежит. Всем коллективом хоронили. Вот он может подтвердить, - киваю я на комсорга.
Затворный, так дядечку звали, весь как-то закаменел, посерел лицом. До сих пор забыть не может, уж десятилетия прошли, а он все как-то испуганно здоровается. Раньше-то люди более чувствительные были. Что и подтверждают дальнейшие события. Все чувствительные, а я какая-то неформальная. Всем характеристики завы, родные, дают, а я как по уставу, лишь бы член партии был. Ну завша и обиделась. Говорит на собрании:
- Она ходит по трупам технических работников!
А тот, один из трех,(все та же старая народная традиция), который характеристику давал, решил защитить .Сам за сердце держится, вот-вот приступ случится:
- Товарищи, ведь если мы ее в партию не примем, она же от этого лучше не станет!
Конечно, больше мне запомнились высказывания друзей, нежели недругов.
Ну что тут может быть интересного?!
- Я ей не доверяю!!! - периодически выкрикивала декольтированная коллега с ярким макияжем. (Куда, как. если не на партийное собрание приоденется советская женщина)
На вопрос, почему не доверяет, отвечала со всей прямотой.
- Так подсказывает мое партийное сердце!
Ну да-да-да. Ум, честь, совесть…
Гораздо интереснее высказалась моя старшая подруга.
- А что о нас подумают в горкоме, если мы ее в кандидаты выбрали, а в члены – нет?
Действительно, редкий случай по тем временам.
Те коллеги, которые поняли, что в моей жизни все наперекосяк, чтоб настроение себе не портить, на собрание не пошли, а встретили меня радостными возгласами:
- Коммунист Антонина Гол, на расстрел!
Хорошо, видно они историю КПСС изучали по дополнительной литературе.
Ну и вот снова идем мы с парторгом: белый верх, темный низ.
-Давай мы с тобой договоримся какие у тебя есть недостатки,- готовится он к приему меня в партию.- Пусть ты критику плохо воспринимаешь.
И то верно. Как же мне хотелось тогда встать и сказать: «Все. Хватит. Забираю заявление, пойдемте чай пить». Да, вот такая я, такое мне в голову приходит.
Не очень-то удачно выбрали мы с парторгом недостаток. Тетенька одна из парткомиссии вопрос поставила ребром:
- Если вы идете против мнения коллектива (имеется в виду, что коллектив всегда прав), то как же вы других учить собираетесь?
Чудеса! Сама-то меня впервые видит и судит!
Ой, да что там говорить. Не успели меня принять в партию, как два члена нашей партячейки , я бы сказала, демонстративно вышли из партии, с треском отвалившись от партийной кармушки. За долгие годы срослись ведь с ней! А через два дня партия прекратила свое существование.
У одного из двух весьма своевременно было ведение и он резко подался в бабтисты, проявив человеческую прыткость. Как-то встретила его на ялтинской набережной, объятия раскрыла:
- Неужто сподобился?!
- А что?! – сказал он и отпрянул.
И хорошо, надо сказать отпрянул, каждому бы так, в смысле материального благополучия. Я же храню партийный билет и думаю, что из партии я не выходила… раз уж вошла, с дуру. Но это - мои личные заморочки, а точнее, как сейчас принято говорить, мои личные трудности.
Антонина Гол
P.S. Хорошая перепечатка статьи Екатерины Петуховой, корреспондента МК. Машенька, конечно, широкому читателю наплевать, что ты репортажем это называешь, но мне за Таню Сурикову стыдно. Это азы журналистики. Невероятно алогично написана колонка «Брайко «делает» Боярчука».
Кому интересно, как какой-то дядечка пришел в магазин, а там его продавщица обругала? Пришел он домой и стал фантазировать, как он вьедет в магазин на танке.(Известная юмореска Жванецкого). Один критерий: смешно или не смешно. Жваницкий меня хвалил и одно время даже цитировал, чем и горжусь. Ванечка смеялся, когда правил? Вот это и есть критерий.