О манкуртах и свиньях

Я должен был, конечно, сразу догадаться, что тема древнегреческого значения слова «idiotes» за время, прошедшее после донашейэрных времен, уже наверняка успела поэксплуатироваться. У соседей-то причин поизгаляться на этот счет куда больше — ведь по сравнению с их политических пофигизмом апатия наша кажется невиданной политактивностью.

То есть у них, похоже, слово это обыгрывалось — и, видимо, не раз: братья, блин, по разуму не могли не дать повод.

В общем, на всякий случай я решил теперь от себя ничего не писать вообще: все и так уже кем-нибудь написано. Потому — на сей раз будут лишь цитаты, причем совершенно голые: две — из классики (соседской и соседскоязычной), одна — из современности (чисто нашей).

I (трагедия)

Ч. Айтматов

И дольше века длится день…

(отрывок из романа)

Чудовищная участь ждала тех, кого жуаньжуаны оставляли у себя в рабстве. Они уничтожали память раба страшной пыткой — надеванием на голову жертвы шири [из верблюжьей шкуры].

Тот, кто подвергался такой процедуре, либо умирал, не выдержав пытки, либо лишался на всю жизнь памяти, превращался в манкурта — раба, не помнящего своего прошлого.

Манкурт не знал, кто он, откуда родом-племенем, не ведал своего имени, не помнил детства, отца и матери — одним словом, манкурт не осознавал себя человеческим существом. Лишенный понимания собственного «я», манкурт с хозяйственной точки зрения обладал целым рядом преимуществ. Он был равнозначен бессловесной твари и потому абсолютно покорен и безопасен. Он никогда не помышлял о бегстве. Для любого рабовладельца самое страшное — восстание раба. Каждый раб потенциально мятежник. Манкурт был единственным в своем роде исключением — ему в корне чужды были побуждения к бунту, неповиновению. Он не ведал таких страстей. И поэтому не было необходимости стеречь его, держать охрану и тем более подозревать в тайных замыслах. Манкурт, как собака, признавал только своих хозяев. С другими он не вступал в общение. Все его помыслы сводились к утолению чрева. Других забот он не знал. Зато порученное дело исполнял слепо, усердно, неуклонно. Манкуртов обычно заставляли делать наиболее грязную, тяжкую работу или же приставляли их к самым нудным, тягостным занятиям, требующим тупого терпения.

Повеление хозяина для манкурта было превыше всего. Для себя же, кроме еды и обносков, чтобы только не замерзнуть в степи, он ничего не требовал…

II (комедия)

И. Крылов

Свинья под дубом

(отрывок из басни)

Свинья под Дубом вековым

Наелась жёлудей досыта, до отвала;

Наевшись, выспалась под ним;

Потом, глаза продравши, встала

И рылом подрывать у Дуба корни стала.

«Ведь это дереву вредит, —

Ей с Дубу Ворон говорит, —

Коль корни обнажишь, оно засохнуть может».

«Пусть сохнет, — говорит Свинья, —

Ничуть меня то не тревожит;

В нём проку мало вижу я;

Хоть век его не будь, ничуть не пожалею,

Лишь были б жёлуди: ведь я от них жирею».

«Неблагодарная! — примолвил Дуб ей тут, —

Когда бы вверх могла поднять ты рыло,

Тебе бы видно было,

Что эти жёлуди на мне растут».

III (фарс)

Подслушано

«Ну к чему сейчас все эти разговоры о голодоморе? Это же прошлое, а смотреть нужно в будущее! И от воспоминаний о голоде хлеба сегодня не прибавится. Так зачем же столько об этом говорить? Чтоб лишний раз подразнить Россию? По-моему, неумно это и несвоевременно. Ведь своих энергоносителей нет, а с теми, у кого они есть, ссоримся из-за воспоминаний…»