Леонид Кравчук: «Борщ я люблю не только есть, но и готовить»

Придя на интервью к первому президенту Украины, я увидела цветущего человека в элегантном костюме классического силуэта, но модного фасона. Леонид Кравчук – наверное, по многолетней привычке всегда брать инициативу в свои руки – опередил меня вопросом:

– Так о чем же мы будем говорить? О политике?

– О, нет. О вещах простых и всем понятных. О том, на что политика не имеет никакого влияния, – о восходе солнца или закате, погоде или смене времен года. Скажите, как к вам приходит весна – не по календарю, не по термометру, а по внутреннему ощущению?

– У меня начинает темнеть кожа, как от загара. Даже если на улицу не выхожу. Тогда я уже точно знаю – пришла весна.

– Вы человек, который попал в историю, остался в вечности. Как вам там, уютно?

– Человек попадает в вечность, когда у него есть дети, внуки, правнуки. А в историю... можно попасть, войти, вляпаться... Я же не хожу все время с чувством, что я историческая личность. Наступает какая-то этапная дата, когда анализируешь жизнь – Новый год, день рождения, День Независимости, тогда и ощущаешь свою важность, историчность. Украина стала государством – это реальный факт, и я к нему причастен. Значит, есть чем гордиться, но это на короткое время, на миг.

– Если уж мы заговорили о независимости, то коснемся и сакрального символа – украинского борща.

– Борщ ем круглый год. Весной больше люблю зеленый. Собрать хорошего щавеля...

– На собственном огороде?

– Не обязательно. Можно пойти на луг, там он лучше. Только надо разбираться, где конский, а где обычный щавель. Я разбираюсь. В детстве с мамой ходил на луг. Последний раз собственноручно я его собирал где-то лет семь назад. А борщ я люблю не только есть, но и готовить. Надо придерживаться двух принципов: иметь на грядке все, чего требует это блюдо, и не очень следовать рецептам, канонам. Творить. И еще очень важен бульон для борща. Я беру мозговые кости и смешиваю их с сахарными, добавляю еще немного мяса со свиной ноги. Не знаю, как по-научному, а в селе это называют «качалочка». Тогда получается замечательный, наваристый борщ.

– Вы так аппетитно об этом рассказываете, аж слюнки текут. Давайте «думкой побагатеем»...

– То есть как дурачки?

– Да нет, просто поговорим о неисполнимом. Представьте себе, что не было у вас политической карьеры, какой жизненный путь вы бы избрали?

– Это вопрос не по адресу. Я реалист, прагматик. И если фантазирую, то только в пределах реального. Мои фантазии достигают конечных целей.

– Только не говорите, будто еще лет тридцать назад вы нафантазировали себе президентство и шаг за шагом целеустремленно шли к этому...

– Страна, которая рождается, выходит из Советского Союза, вылупливается из яйца среди колючек, острых лезвий, в окружении ежей... Помочь Украине родиться и выжить, не порвать ее в клочья на колючках – фантазер такого не смог бы сделать. Кто-то может фантазировать: вот избрали бы Чорновила... У Чорновила были фантастические идеи.

– Снова мы улетаем в высокие сферы... От чего человек отказывается, выбирая политическую карьеру?

– Много от чего. Я жил, как все, пока не начал работать в партийной системе. Заняв должность заведующего отделом ЦК, я стал закрытой личностью. Не имел права, возможности жить, как все. Это было запрещено чиновникам такого ранга. Захотел человек пойти в ресторан – и пошел, а тебе нельзя. Знакомятся, общаются, а ты не можешь. Постоянно ощущаешь ограничения. А когда тебя охраняют... Думаешь другими категориями, не можешь вести себя, как Бог на душу положит. Сокращается время на общение с родными – сыном, внуком. Устаешь так, что не способен никого видеть, пока не наберешься сил, не отдохнешь.

– А откуда черпали энергию?

– Из собственной организованности. Весь день расписан по минутам. Я придерживаюсь этого графика. И, конечно, надо следить за здоровьем. Оно зависит и от генетики – что унаследовал от родителей, от земли. Но и железное здоровье можно быстро растранжирить. Надо быть ответственным за свое здоровье, если хочешь достичь чего-то в жизни и не стать обузой для детей. Это большая ответственность перед родными, близкими и государством.

– Не едите жареного, острого, соленого, не запиваете?

– Не в жареном дело, а в количестве того, что мы едим, с кем за стол садимся, чем и сколько запиваем...

– А чем запивать следует?

– Я люблю хорошее вино и водку. Под настроение могу выпить немного виски, а вот водку – всегда. «Немиров» мне нравится.

– А в народные средства верите? Может, знаете какую-то панацею?

– Я верю в научную медицину. А в знахарей, заговоры, бабок-шептух не верю. Может, потому что не приходилось к ним обращаться.

– Больше тридцати лет вы живете за городом, а в своем доме можете что-то исправить, сделать своими руками?

– Могу прибить, склеить, если что-то рассохлось, но не люблю и не умею мастерить на показ. Зато в саду работаю с удовольствием. Обрезаю, поливаю. Езжу к Московскому мосту – покупаю удобрения химические, биологические. Четко следую инструкциям, тут важна дозировка.

Еще люблю заниматься собачками. Если хочешь, чтоб они считали тебя вожаком, любили тебя до умопомрачения, нужно самому за ними ухаживать. Я знаю, где у них прыщик, царапина, где клещик. Надо шерсть разгребать и самому выискивать. Я это делаю с удовольствием. И они это чувствуют.

– Сколько же у вас собачек?

– Сейчас две: бернский зиненхунд – швейцарская овчарка, зовут Жан. Мне его подарили. А второго зовут Цезарь, это классическая немецкая овчарка. Его я выбирал сам.

– А кормите их сухим кормом?

– Не чаще двух раз в неделю. Жалею их желудки. Сам готовлю им еду в большой кастрюле – мясо с рисом. Они очень любят это блюдо. Даю сырое мясо. Им есть где бегать – территория, слава Богу, большая, живут они приличной собачьей жизнью.

– Вы и Интернет – как складываются ваши отношения? Читаете о себе на сайтах?

– Далеко не все. Тем более часто пишут вранье, а зачем мне о себе такое читать? Да еще во время выборов. Я не могу себе позволить терять на это время. В форумах никогда не общался.

– А как насчет идеи о контроле государства над интернет-изданиями?

– Это чушь, и слава Богу, что такое нереально.

– Вы обижаетесь на тех, кто публикует сплетни о вас в Интернете?

– Прямой обиды нет. На кого? Но кое-кого знаю. Еще с советских времен. Из моего кабинета выходили, не поворачиваясь ко мне спиной. Чтобы не оскорбился шеф. А вот сейчас пишут такое! Я знаю цену этим людям, помню, как они лизали ступеньки ЦК, падали ниже ватерлинии, а теперь читают мне мораль.

– В императорской Японии, если сановник сделал глупость, ошибку, у него один выход, чтобы не потерять лицо, – сделать себе харакири. А после такой процедуры в политику уже не возвращаются. Наши же политики по нескольку раз в день могут делать «политическое самоубийство» и снова лезут на трибуну. Что вы считаете потерей лица?

– Что такое «хорошо» и что такое «плохо»? Если политик не знает этой разницы, он не сделает себе харакири. Это действие осознанное. А в нашем политикуме полно людей примитивных, с низким уровнем культуры, неспособных отличить добро от зла. Это просто образ жизни у них такой, природа такая. Политика – это наука, а не грязное дело. Это люди в политике бывают грязные. Они не могут понять и даже часто спрашивают меня, зачем я рисковал жизнью, когда имел все? Чего же мне не хватало? Я смотрю на этих людей и не нахожу понятного им ответа. Я считал, что это нужно для Украины.

Я мог ошибаться, но никогда сознательно не шел на действия, которые приносят вред.

– Интересное наблюдение: большинство женщин смотрят на вас восторженно, даже влюбленно. Знаете почему?

– Знаю. Это потому, что я не могу по природе своей общаться с женщинами так, как общаюсь с мужчинами. Мужчины мне не нравятся. Они просто нейтральны, как столбы. Конечно, я отмечаю, что этот вот здоровый, а тот хромой. А на женщин я смотрю, как на произведения искусства. Они мне интересны, я ими любуюсь, разглядываю. Я ими восхищаюсь.