Вдова Жени Белоусова: Мой любовник отбирает у меня дочь

Красавице Лене не нужны богатства - она хочет, чтобы ребенок остался с ней.

Видео дня

Шесть лет назад молодая певица Лена Белоусова родила от женатого 50-летнего бизнесмена Виктора Бондаренко девочку. Он кидал к ногам женщины миллионы, но потом решил забрать ребенка в свою официальную семью

Они познакомились в 1998 году, когда Лене было 22 года, а ему 50. Виктор только что вернулся из Америки, где пробыл в эмиграции 11 лет. Его жена временно уехала пожить на их виллу в Монако. «Он был одинок и страстно влюблен! А я - нет», - рассказывает Елена, с которой спецкор «КП» встретилась в больничной палате. Сегодня мы выслушаем ее версию событий последних семи лет:   «Он умолял меня родить!»

Лена к тому времени вот уже полтора года пыталась оправиться после смерти обожаемого гражданского супруга Евгения Белоусова. Именно она ухаживала за Женей, когда он тяжело заболел. А когда он умер, взяла сценический псевдоним «Белоусова» и начала свою сольную карьеру.   - Я не была готова к новому роману, - рассказывает женщина. - Но Бондаренко так красиво ухаживал! Он заваливал меня цветами и дорогими подарками, твердил, что «наконец-то нашел любовь всей своей жизни»... Мне это льстило. Обычно поклонники после второго-третьего отказа «сливались», а этот держался. Говорил, что «жена - только друг, партнер», что никаких любовных отношений с ней нет. Я думаю, это была правда, в тусовке подтверждали, а там все про всех знают.   К тому времени Виктор вот уже почти 20 лет был женат на женщине по имени Равида. Она была старше его на два года. Их многое связывало: общая эмиграция, общие дела. Вместе они даже проходили обвиняемыми по делу «Мобетекс» - о хищении государственных средств в особо крупных размерах. Электронные СМИ приписывали «на их долю» примерно 11 миллионов долларов США. Но потом уголовное дело закрыли «за отсутствием состава преступления». После этого Виктор занял место советника министра по культуре и занимался профессиональным коллекционированием картин, икон и старинной утвари.   - Он умолял меня родить ребенка, - вспоминает Лена. - Обещал, что никаких материальных проблем не будет, что у меня будут «самые лучшие бриллианты», что он полностью обеспечит и меня, и малыша, - только роди! Его бриллианты меня мало волновали, я и сама хорошо зарабатываю. Например, как раз тогда купила себе трехкомнатную квартиру в московском элитном доме. Но я подумала: «Так, как Женю, я уже вряд ли кого-то полюблю. А этот человек хотя бы любит меня. Он будет защищать моего ребенка, помогать мне. Почему бы и нет?»   И Лена решилась.  

Пеленки от Гуччи и Павел Бородин в крестных   Еще будучи беременной, Лена переехала в арендованный Виктором в Горках-10 дом и занялась обустройством «гнезда». Дом - двухэтажный «канадский сэндвич». Вокруг сосновый лес, чистый воздух - что еще надо для ребенка!   Новорожденную девочку Лена назвала в честь своей единственной любви - Женей. Новоиспеченный папа был счастлив! С первых секунд жизни у девочки были пеленки от Гуччи, подгузники от Версаче, и даже крестным стал не кто-то, а сам Павел Бородин - он тогда уже был госсекретарем Союза России и Белоруссии.   «Семейную идиллию», по словам Лены, разрушила вернувшаяся в Россию жена Бондаренко.   - Жить Виктор продолжил с ней, а к нам с дочерью наведывался по воскресеньям, - говорит Лена. - Меня это не особо огорчало. Строить с ним семью я не хотела и пошла бы на это только ради Жени. Ну а раз он сам не рвался...   О том, что у него теперь есть дочь, Виктор сообщил Равиде, когда Женьке исполнился месяц. Уж как именно он ей это объяснил, но водитель потом рассказывал Лене, что скандал был мощным. А приятельницы в тусовке стали встречать Белоусову сочувственным: «Представляешь, она ходит и говорит, что «какая-то проститутка от ее мужа ребенка родила».   - Видимо, он сказал ей примерно то же, что и мне, - вздыхает Лена. - Типа с мамашей у него ничего нет, «случайная связь», но она родила, а он - честный человек. А тетка, не будь дурой, ответила: «Ребенка я принимаю, привози, вот только что с мамашей будем делать?»   Итак, Равида согласилась на ребенка. Особенно Лена занервничала, когда Виктор предложил иногда забирать дочку к себе домой. Мол, «надо их с женой познакомить, пусть дружат, тогда Женьке потом ее бриллианты достанутся».   - Ты Женин отец, а я - мать, и никакой второй матери у нее не будет! - возмутилась я и получила в ответ убийственное: «Ты молодая, еще себе родишь».   С этого момента начались конфликты.   Ситуацию спасало только то, что виделись любовники очень редко.   - Виктор продолжал быть воскресным папой, иногда заезжал на чай среди недели и всегда привозил очень дорогие подарки, - вспоминает Лена. - И мне, и Жене. Но постепенно меня стало это больше пугать, чем радовать. Ведь при этом, кроме подарков, он не давал ей ничего. А значит, учил Женю мерить любовь на деньги. Папа хороший, потому что богатый. Все его воспитание - свозить Женю на концерт, в магазин, купить все, что она захочет, и привезти обратно, обязательно напомнив - это папа! Он не уделял Женьке любви в большом смысле этого слова. То есть не читал ей по вечерам, не купал ее, не мерил ей температуру, когда она болела... Но зато он мог отвести ее в бутик и купить пальто от, как я считаю, Версаче за три тысячи долларов. Он, как я считаю, просто вкладывал в нее деньги - как в свою коллекцию икон. Даже называл дочь: «Мой очередной проект».   Но дети любят подарки. В отличие от мамы Женя была в восторге. Папа всегда был праздником. Каждый приезд сопровождался восторженным восклицанием Виктора: «Вот снова папа для Женечки привез дорогие подарки». Так в доме появились ценная коллекция картин, портсигаров (в том числе от Фаберже), драгоценности... Впрочем, потом на суде Виктор скажет, что подарками была только часть этих вещей, а остальное - «размещенная в доме у любовницы личная коллекция, которую она присвоила, а значит, украла».  

 Дочка Женя видела нессорившихся родителей Лену и Виктора только на свой день рождения. «Муж грозится перекупить дочку подарками»

В игрушках и одежде Женя отказа не знала вообще. На соседней конезаводческой фирме у нее была своя лошадь и тренер (1000 долларов в месяц), она ходила в самый дорогой московский садик «Президент» на Рублевке (540 тысяч рублей в год), каталась на коньках в престижной секции (100 тысяч рублей в год)...   - Виктору просто нравилось шиковать, - говорит соседка Марина, снимающая рядом особняк. - Мой муж тоже очень состоятельный коммерсант, но наш ребенок ходит в обычный садик и пальто у него не из бутика. Так что большого смысла в таких дорогих подарках я не вижу. Гораздо большим подарком для Жени было бы, если бы не было скандалов. Когда Лена с Виктором ссорились, вопли были слышны на весь поселок.   О чем они скандалили - показания расходятся.   Виктор говорит, что Лена постоянно требовала платить больше и купить Жене и ей дом, мол, надоело арендовать. Елена же утверждает, что скандалы возникали потому, что он настаивал, чтобы Женя жила с ним и его женой, и даже возил девочку в гости тайно, увещевая «не говорить маме».   - Стоило мне отвернуться, как он пихал Жене телефонную трубку: «На, поговори с тетей». Дочка то и дело случайно проговаривалась, что «когда они с папой ездили на концерт», то были с тетей. А потом я узнала, что он в своей квартире оборудовал для моей дочери комнату, закупил ей полный гардероб... Он говорил: «Она увидит, что у меня в доме лучше, чем у тебя, и захочет жить со мной». А когда я просила денег на ремонт, потому что мы заклеивали щели в полу скотчем, отказывал. Если я пробовала спорить, отрубал: «Что ты сказала? А ты кто такая? Будет так, как я решил».   Ссоры стали постоянными. По словам Елены, на встречи с дочерью теперь приезжал злой, высокомерный «хозяин» загородного дома. Во время его визитов Лена стала уходить на второй этаж и запираться в своей комнате. А потом плакала в кабинете у психолога: «Муж грозится перекупить дочку подарками, говорит, что она вырастет и все равно уйдет к нему. Как мне быть? А если мне не хватит денег? Как стать ей незаменимой?»  

«Вы - матки, плодитесь даже в коме!»   Три года назад он начал жестоко унижать Елену.   - Был день рождения Жени, - дает письменные показания няня Лена. - И Елена с Виктором снова стали ссориться. В такие моменты я всегда старалась увести девочку подальше. Так и в этот раз я унесла ее на второй этаж. Женя по дороге все твердила: «Ну почему они постоянно ссорятся, когда же они совсем помирятся?» А когда я вернулась в гостиную, Елена лежала, скорчившись на полу...   Одно странно, давая эти свидетельства адвокату Елены, няня все же отказалась подписаться, что согласна нести ответственность за ложные показания. А в суд не пришла, потому что на больничном.   - Я плакала, ходила в больницу, стопка справок о сотрясениях и ушибах росла, но подать заявление в милицию казалось мне невозможным. Он же все-таки отец! - говорит Лена.   Любимым выражением Бондаренко, по словам Елены, было: «Все вы - матки, плодитесь даже в коме! Я любой дам пару штук баксов, и она родит».   Снова воспоминания Лены: «Никак, кроме как «животное», «сука» и «самка», он в последние год-два меня не называл. Твердил: «Вам всем нужны только мои деньги».   - Поначалу она не очень понимала, что происходит, няни делали все возможное, чтобы Женя не видела кульминационных сцен, - вздыхает Лена. - Я и терпела-то все только ради Жени, чтобы у нее были дом, лошади... Но однажды ссора состоялась как раз накануне его «воскресного свидания», и Женя увидела, как «папа ломал маме ручку». «Не трогай мамочку!» - кинулась на защиту моя дочь. А он прорычал: «Будешь на отца кидаться - наследства лишу!»   Женю очень напугала эта потасовка, она долго отказывалась ехать с папой на прогулку. Лена говорит, что отцу даже силой пришлось «запихать брыкающуюся девочку в машину». На следующий день, когда папа позвонил, Женя не захотела подойти к телефону: «Буду говорить, только если рядом будет мама».   Далее показания бывших любовников разнятся невероятно. Но сегодня мы даем версию Елены:   - Разъяренный Бондаренко позвонил моей подруге: «Она настроила ребенка против меня. Пусть оставит в доме дочь, а сама уматывает, или я пришлю ОМОН, и ее возьмут за то, что удерживает Женьку в заложниках».   Лена забрала дочь и увезла ее к матери, а сама отправилась в органы опеки:   - Я больше к нему не вернусь. Мне не нужны его дом и деньги. Помогите мне спасти дочь!   - Это просто эпидемия какая-то, олигархи с ума посходили, детей одного за другим отбирают, - вспоминает Елена слова инспектора в Тверском отделении. - Никто к вашей девочке охранника с автоматом не приставит. Так что бегите в суд! Вы хорошая мамочка, не волнуйтесь - мы вас защитим.   Это были последние ободряющие слова, которые слышала Лена. Дальше она узнала, что в прокуратуре на нее заведены два уголовных дела: по факту угроз убийства Виктору и по факту ограбления его дома. В качестве угроз он предоставил записанные на диктофон выдержки из ссоры, где она кричит, что взорвет его - «тротила хватит». А как ограбление расценивалось то, что Лена увезла из дома драгоценные коллекции портсигаров, несколько картин и икон. Но Елена продолжает утверждать, что это были подарки.  

 Именно Лена ухаживала за Женей Белоусовым, когда он заболел. Лучший родитель - тот, который богаче?   С тех пор Елена больше не была в Горках, то есть пыталась зайти, но Бондаренко не пустил.   - Я не могу забрать даже свои концертные фонограммы, а как же мне работать дальше? - жалуется Елена. - Даже фотографии и памятные мне вещи Жени Белоусова там остались! Мы с дочкой тогда так испугались, что ушли в чем были - в платьях и шлепках.   А Бондаренко обратился в Тверской суд города Москвы с требованием лишить Елену родительских прав.   Истец Виктор утверждал, что Лена шантажировала его, требуя огромные суммы и дорогие подарки за право видеться с ребенком; что сама она никогда не работала, не занималась Женечкой, жестоко с ней обращалась и настраивала девочку против отца.   Елена же говорила, что последние 3 - 4 года бывший любовник постоянно ее унижал; грозился посадить Елену, если не отдаст девочку добровольно; внушал маленькой Жене, что «богатый папа - все, а мама - ничто».   Лена упоминает его уголовное прошлое (четыре года, которые Бондаренко, как она говорит, еще до эмиграции отсидел за валютные махинации), а Виктор - ее порнографические снимки в журнале. Он приносит справку, отрицающую судимость, а она - документ о выигранном суде против журнала, разместившего те фото. Мол, они поддельные. Поток грязи не иссякает - типичная разборка двух ненавидящих друг друга взрослых, в которой теперь уже сложно понять, кто первым начал.   Но при чем тут «лишение родительских прав»? Правда, в ходе суда отец изменил требование о «лишении прав» на «ограничение мамы в общении с дочкой до одного раза в неделю - по субботам».   - Но за что меня ограничивать?! - возмущается Лена. - Я не пью, не курю, и еще ни один из свидетелей не подтвердил, что я «не занималась Женей».   Однако суд все же решил присудить ребенка папе и вернуть «в привычную среду - в загородный дом, к лошадям, секциям и школе».   Елену не поддержала даже опека. Поначалу они обследовали «условия проживания для ребенка» в квартире матери. В акте обследования признали их хорошими. Еще бы! Евроотремонтированная квартира в элитном доме! Но на заседании представитель опеки встала на сторону отца, то есть за то, чтобы ребенка вернуть в Горки-10 и ограничить Женины встречи с мамой.   - В личных беседах, кому бы я ни жаловалась, все только вздыхают: «Ну что ж, сейчас у нас все решают деньги». Как же так? - чуть не плачет Елена. - Значит, лошадь - это среда обитания ребенка, а мама - нет? Получается, что лучший родитель - тот, который богаче?     

КОНТРАРГУМЕНТПапа Жени: Я не смог бы купить опеку - там недолюбливают отцов!   Мы пришли к Виктору Бондаренко с полной уверенностью, что он - монстр, Лена - 100-процентная жертва, а суд «куплен» с потрохами. Но в процессе разговора выяснились некоторые подробности, о которых Елена предпочла умолчать.   Оказалось, что «идеальной мамой» ее считают далеко не все свидетели. Выяснилось, что Елена и сама миллионерша.   - Не выдумывайте, пожалуйста, что я всех купил! - возмущался Виктор. - Слишком много инстанций задействовано. В таких случаях, если попытаешься заплатить, это непременно вылезет. К тому же в органах опеки сидят 40 - 50-летние женщины, у которых мужчина ассоциируется исключительно со злостным алиментонеплательщиком. Они любого отца, на которого подали в суд, воспринимают предвзято, и, чтобы переубедить их, нужны очень веские основания. У меня они есть! Мне не надо платить, на моей стороне закон. И я вам это докажу.