Кузьма готов спеть для того политика, у которого больше...

Пожалуй, нет на украинской эст­раде музыканта, более стойкого к переменам, чем Андрей Кузьменко. За 16 лет состав группы «Скрябин» очень сильно изме­нился, но на качестве музыки это никак не отразилось. Даже несмотря на шквал критики, об­рушившейся на коллектив за его позицию во время оранжевой революции, «Скрябин» продол­жает процветать. Казалось бы, неоткуда черпать вдохновение, но Андрей вместе со своей груп­пой доказывает прямо противо­положное...

-Группе уже исполнилось 16 лет. Идеи не иссякают?

- Приходится искать новое, дышать новым воздухом. Ты все-таки должен меняться - вместе с тем, как меняется мода, вместе с тем, как растет твоя аудитория. То есть, ты не имеешь права быть постоянно таким же, потому что постареешь и умрешь в самом се­бе как человек. Раньше мы держа­ли себя в рамках. А сейчас все идеи, которые не удалось реализо­вать тогда, начинают вылезать сейчас. А тогда мы просто сами себя ограничивали.

-Почему?

- Мы слушали музыку и чита­ли биографии тех групп, которые я любил, например Depeche Mode, The Cure. Они же все начинали с панк-рока. И нам хотелось попро­бовать пройти тот же путь. Но мы начали панковать очень поздно -когда нам было уже лет по 19-20. А у них это начиналось раньше, в 13-14. Вообще-то, панк - это очень молодая культура. Когда ты не зависишь от денег, когда не со­держишь семью, когда тебе все абсолютно пофиг. Нам, наверное, казалось, что мы были панками.

- Как появилась песня «Черно­быль форева»?

- Мы же с «зелеными» сош­лись в убеждениях. Они убирали мусор, очищали реки, для ликви­дации последствий Чернобыля сделали очень много. Но я видел, что люди на это очень слабо реа­гируют. I/I я понял: поддерживаешь ты кого-то или нет, абсолютно не играет роли. Украинцам просто неинтересны подобные мероприя­тия. Слабый внутренний мир. Это результат того, что народ живет бедно.

- Вот когда присоединимся к Евросоюзу...

- Украина присоединится? Это все мифы. Я думаю, что нам до

Евросоюза еще лет триста. Съезди в Польшу, посмотри, как там жи­вут. У нас же даже автобана ни од­ного нет. Украина действительно выглядит как азиатская страна. Вот выехать из Киева... Да и Киев в принципе... Я очень удивляюсь, когда кто-то называет столицу очень красивым городом. Это го­ворят люди, которые никогда не были в Варшаве, Монако, Лондо­не, Риме... Людям надели маски сварщика, чтобы они ничего не ви­дели, и рассказывают, как здесь, классно. Например, 80% людей, которые выезжали работать в Ита­лию, Канаду, Англию, остались там, потому что они знают, что за границей сделают карьеру. Люди в основном получают здесь клас­сное образование, чтобы отсюда свалить.

- Есть же, наверное, какой-то разумный выход?

- Нужно, чтобы политики ду­мали о людях. У них все бюджет­ные деньги в руках. Они могут пус­тить их на образование, на эконо­мику, на дороги. А могут постро­ить себе дома в Конче-Заспе. По­ка что я вижу крутые усадьбы в Конче-Заспе и ничего более. Дороги поганые, города выглядят ужасно, села - еще хуже, тран­спорт в жутком состоянии. Мы платим какие-то налоги - и непо­нятно, куда они идут. Флаг в руки новой власти. Дай Бог, чтоб они что-то поменяли. Но мне как-то слабо верится.

- Может, дело в украинском менталитете?

- Может. Ведь украинцы до­верчивые. Люди, которые нами ру­ководят, постоянно думают о ка­ких-то своих интересах, а не о том, как будет жить народ. Мы недавно с Жириновским встретились во Франции. Он очень глубокий и ум­ный человек. Переживает за свою страну Россию, чего не скажешь о наших политиках. Они же все оди­наковые и идут туда только из-за денег. Никто не хочет для народа добра, возможно, только едини­цы. Я таких не знаю, а я знаю мно­гих. Один мне звонил во время ре­волюции, говорит: «Андрей, мой сын хочет передать, что ты - ско­тина. Ты поддержал Януковича». А теперь я смотрю, его рожа висит в Раде среди фото совместителей.

Они в парламенте лоббируют свои законы и зарабатывают на этом большие деньги. Депутаты посто­янно специально раздувают скан­далы, чтобы прикрывать такими скандалами более серьезные ве­щи. Сколько уже о Гонгадзе гово­рят? Это смешно. Я не верю в это все. Я выключил украинское теле­видение, радио не слушаю, мне вообще все равно.

-Ну и как там, в собственном мире?

- Мне здесь хорошо, и я не хо­чу никуда. «Най цілй світ пропаде, я пожити хочу сам». Для поли­тиков все остальные люди - мура­вьи, мы для них вообще какие-то второсортные. Все же осталось от предыдущей власти: номера, ми­галки, милиция... Мы вот прилете­ли с Саней Пономаревым из Франции, и в Борисполе нас ми­лиция держала, чтобы мы не пе­решли дорогу. Потому что должен был кто-то из тех крутых подъе­хать. Ну что я ему тем пластико­вым кульком сделаю? Брониро­ванный «Мерседес» побью? Ну, идиоты! И Саня говорит: с чем бо­ролись, на то и напоролись.

- Все же, почему во время ре­волюции нужно было поддержать-таки Януковича?

- Все музыканты ездили зара­батывать деньги. И с одной сторо­ны, и со второй, и с третьей. Абсо­лютно все равно за кого - кладу руку на сердце! Просто одни приг­ласили, а другие - нет. Почему лю­ди приходили на предвыборные концерты? Они шли музыку послу­шать. Независимо от того, какие музыканты, какую политическую сторону поддерживали. Я просто не верю, что если кто-то за кого-то пел, а кто-то слушал, то он сразу пошел голосовать «как просили». Только человек очень недалекий, примитивный и тупой может сде­лать подобный вывод: о, если он поет за того, я пойду за него про­голосую. Если музыканты играют на каких-то политических концер­тах, они всего лишь выполняют свою работу. Потому что не так много концертов у украинских му­зыкантов, чтобы отказываться от политического тура.

- И если в дальнейшем будут предложения от двух кандидатов, то...

- Я выберу того, который до­роже платит. Однозначно. И я обя­зательно поеду в следующий пред­выборный тур, чтобы журналисты еще о чем-то поговорили.

- То есть о поддержке идеоло­гии речь не идет?

- Сто процентов. Просто по­том, после революции, сложилась достаточно агрессивная атмосфе­ра. И люди, очутившиеся с «пра­вильной» стороны, начали «гнать» на тех, кто с «неправильной». Скрипка что-то там говорил, что мне будет хуже всех, потому что я - из Западной Украины. Его, вид­но, что-то мучило, что-то он чувствовал плохое ко мне. Типун ему на язык, ведь у меня после рево­люции концертов в пять раз боль­ше, чем было до. Больше ни с чьей стороны не было на меня нападок, кроме тех баранов (Ростислав Домишевский и Андрей Пидлужный покинули состав «Скрябина» во время оранжевой революции. - Авт.),которых я выгнал из груп­пы. Их просто зависть давила. Но, опять же, жизнь расставила все на свои места. Мы ездим с концерта­ми, а они сосут свой палец.

- «Скрябин» часто выступает за рубежом. Как относятся к вам в других странах?

- А мы ездим туда петь только для украинцев. Для них это что-то, они далеко от дома и воспринима­ют музыку намного ярче, чем лю­ди в Украине. Для украинцев за ру­бежом это эдакий лучик в темной комнате. Как-то в Лондоне перед концертом зашли в паб посидеть. И тут заходит куча людей, которые шли на концерт: «О, Кузьма, при­вет!» Приятно.

- Повышенное внимание со стороны окружающих не надоеда­ет?

- Ну, как сказать «надоедает»? Если себе поставить это за цель, то будет надоедать. Я сам езжу по го­роду, хотя и на машине, а не в тран­спорте. Задолбали бы в транспор­те. Подходят в магазинах, после концертов стоишь полтора часа - автографы раздаешь. Это действи­тельно классно, но от этого нужно отдыхать, потому что в какой-то момент может наступить «овердоз», можешь психануть. И чтобы этого не было, я живу возле леса.

- Не боишься остаться в оди­ночестве?

- Нет, не боюсь. Вокруг меня столько людей, что мне хватает. Ра­бота такая. Я объезжаю страну раз по десять в год. Каждый концерт -это, как минимум, людей 200-300, с которыми ты сталкиваешься с глазу на глаз после концерта.

- Чего ты хочешь от жизни?

- Покоя - чтобы не было ка­ких-то неоправданных расколов в стране, чтобы не было войны, не дай Бог. Хочу, чтобы у людей была минимальная надежда на лучшее в завтрашнем дне. Если, допустим, положил человек деньги в банк, чтобы они не пропали завтра. Хо­чу, чтобы завтра хлеб не пропал из магазинов, чтобы бензин стоил нормальные деньги. Какой-то ста­бильности хочется.

Виктор ЗИНЧЕНКО, «Газета по-киевски»

www.pk.kiev.ua