Больше всего в Донецкой области: Опендатабот назвал количество церквей УПЦ МП в Украине. Карта
В течение полномасштабной войны их количество уменьшилось только на 685 общин.
Несколько дополнительных комментариев, навеяных эфиром, по части сравнения предложений по реформированию налоговой системы: от парламента и от Минфина.
Снижение ставки ЕСВ – главный акцент реформы Минфина по части налоговой либерализации – если и реформа, то уж точно не Минфина. Безусловное применение коэффициента 0,6 к ставке ЕСВ уже является частью законодательства и вступает в силу с 1 января 2016 года. Коэффициент 0,6 для большинства предприятий создаст ту самую ставку 20 процентов, потери от внедрения которой пытается решить Минфин. В том числе путем перекладывания налогового бремени (компенсаторы): увеличения ставки налога с доходов физических лиц и налога на прибыль.
Проект Южаниной тоже предусматривает ставку ЕСВ 20%, но мы видим его как отправной этап к дальнейшему уменьшению ставки ЕСВ, в идеале до 10 процентов. При том, что ставка налога с доходов физических лиц – 10 процентов сразу.
Почему?
Во-первых, давайте спросим у простого работника, готов ли он заплатить около 40 процентов налогов со своей зарплаты? То, что 20 процентов платит в бюджет работодатель, существенно роли не меняет – все умеют и считать деньги и их вычитать, если не сходится баланс.
Мы допускаем, что среди работников найдется часть вполне ответственных лиц, которые ответят на этот вопрос утвердительно (остальные предпочтут либо проявить еще большую социальную активность и перейти в предпринимательство (с налоговой нагрузкой 4 с небольшим процента сейчас и 6-8, может быть, завтра), либо попросту остаться в тени, получая зарплату в конвертах).
Но логично, что эти ответственные граждане зададут вопрос встречный: куда уходят наши деньги?
Не секрет, что пенсии наших родителей, потерей которых угрожает Минфин, обвиняя нас в популизме, не являются адекватной компенсацией, которую должна давать пенсионная система в обмен на труд и отчисления в течение десятков лет занятости. Таким образом, их дофинансирование (то есть, принятие функций пенсионной системы) происходит без всякого участия государства. Рискнем предположить, что эти семейные трансферы в целом сопоставимы с теми минимальными суммами, которые может позволить (и боится завтра не смочь) наш бюджет.
Следующий вопрос – а почему до родителей добирается так мало денег? Ведь пенсионная система – хотя и значительная, но только часть расходов государственного бюджета. На что наши деньги тратятся еще?
Это именно те вопросы, в которых не желает разбираться Минфин, заменяя их обвинениями в популизме.
Секрет прост.
Сейчас один нормально работающий гражданин обеспечивает у нас троих. Двое – это его родители (напрямую или через налоги, причем, не только через ЕСВ, поскольку госбюджет давно дофинансирует пенсионный фонд). А третий – это работник бюджетной сферы или чиновник, который обслуживает перераспределение экономических потоков. Причем, его собственная зарплата невыносима мала, чтобы он думал не столько о выполнении своих социальных обязанностей, сколько о создании дополнительных материальных благ для себя.
Отсюда у нас неэффективные тендеры, застой в приватизации, неадвекватные высокие пенсии для некоторых пенсионеров (чиновники наколдовали), неадекватно большой объем имущества, который обслуживает, мягко выражаясь, архивы и тех, кто их стережет. Отсюда никудышняя система здравоохранения и образования, на которую деньги сдаем, а самим пользоваться – себя калечить.
Кого готовит государственная система образования, о которой упоминалось в ходе дискуссии? Я сам юрист по образованию и имею достаточно ясно представление о ситуации в своей профессии.
На прошлой недели прочел две лекции.
Одну – для магистров, которым еще предстоит учиться несколько лет. Реакции, в общем никакой.
Вторую – для тех своих коллег, которые уже отучились шесть лет (!) и сдали деньги, чтобы поучиться на юристов еще (!!). Реакция у этих – чему нас учили шесть лет?!!!
В итоге, система высшего образования готовит тысячи, если не десятки тысяч юристов в год, из которых становятся востребованными для общества профессионалами процентов 20 – это я уже сужу по собеседованиям как их потенциальный работодатель. Остальные отвечают на вопрос, что они написали в институте: "это было давно и неправда".
Куда деваются остальные? Если вычесть домохозяек – становятся чиновниками или обслуживают теневые отношения между чиновниками и внешним миром. Это проще, чем разбираться в своей профессии.
И вот эти люди считают, что сократить бюджетные расходы на 10 - 20% - невозможно. Каждый из нас может, а чиновники - нет! И речь даже не в их скромных зарплатах – при сокращений функций государства от них придется просто избавиться, поскольку некому больше будет перераспределять деньги между родителями и детьми.
Может быть, их пожалеть? Ведь класс безработных чиновников – это большое социальное бремя, которое может привести к взрывоопасной обстановке?
Такова уж острота момента, что если не избавиться от этих (допустим, экспортировать в Россию), то уедут те, кто кормит троих. Но - уже на запад, сторону МВФ. И детей заберут – нечего им отвечать по кредитам МВФ, который набирали (и не только сейчас, а всегда) не они и не для себя.
Об МВФ как гаранте стабильности и двигателе реформ. Мы согласны воспринимать МВФ и прочих западных кредиторов как позитивный фактор. Но ни в коем – не ключевой. У них всегда есть свои интересы и сценарии, и совпадают ли они с нашими – большой вопрос. То есть, спорить и убеждать в правильности собственных решений – можно и нужно. А вот кто отказывается искать эти решения – мы попытались объяснить выше.
Таким образом налоговая реформа – это неотъемлемая часть общей стратегии борьбы с коррупцией. И если сейчас мы отложим вопрос о коррупции в части сокращения публичных финансов – то можем не решить его уже никогда.
Вторая причина, почему можно и нужно снижать налоговую нагрузку для работников – ликвидация разрыва с налогообложением предпринимателей, число которых давно превысило миллион человек и составляет приличный удельный вес в общей рабочей силе.
Такие разрывы, доходящие сейчас до 50% эффективной налоговой нагрузки, помимо того, что создают несправедливую систему налогообложения, являются дополнительным фактором для тенезации налогов, в результате которых наша система налогообложения с ее высокими ставками, существует только на бумаге. Кроме того, это еще и коррупциногенный фактор – кто то же должен закрывать глаза на существование разрывов?!
Достаточно очевидно, что увеличить предпринимательский налог хотя бы до 20 процентов (ставки НДФЛ в концепции Минфина) – достаточно трудновыполнимая задача. Вот здесь давайте побудем реалистами.
Соответственно, эта задача может быть решена, только если налоги на заработную плату будут сведены к относительно небольшим ставкам, сравнимым с налогообложением предпринимателей. Чтобы переход из работников в СПД не было обусловлен только соображениями налоговой экономии.
Важно: мнение редакции может отличаться от авторского. Редакция сайта не несет ответственности за содержание блогов, но стремится публиковать различные точки зрения. Детальнее о редакционной политике OBOZREVATEL поссылке...
Ты еще не читаешь наш Telegram? А зря! Подписывайся
В течение полномасштабной войны их количество уменьшилось только на 685 общин.
Катастрофические события на поле боя опаснее для Путина, чем потеря национальных окраин РФ
Россия не имеет достаточно сил, чтобы осуществить серьезное наступление до 9 мая
Скорпионы получат неожиданные прибыли, а Весы воплотят давние мечты