Андрей ГУСИН: Объелся киевскими схемами

Часть 1 КАК УМЕР ЛОБАНОВСКИЙ - Сколько языков вы знаете? - Украинский, русский, немного английский, польский... С детства смотрел польские каналы. А на стене висели портреты Лобановского, Заварова и Михайличенко.

- Вы уже были игроком киевского "Динамо", когда Лобановский вернулся. Ждали перемен к лучшему? - До сих пор помню разговор, который изменил все в моей судьбе. Лобановский приехал в "Динамо", и я надеялся, что смогу тренироваться с основой, буду играть в составе. На сборах рубились страшно, я с Шевченко и Ребровым играл персонально. Лобановский во всех двусторонках ставил меня за слабых. А начался сезон - в первых матчах сижу на лавке. Я уж отчаялся, думал - все, труба, ни один тренер меня не видит...

- Отправились на разговор? - Да. У меня все скопившееся рвалось наружу, как с вами разговариваю, так и с ним начал. Никакого смущения. Мало было людей, которые могли ему открыто сказать все, что думают, - но мне уже было все равно. Лобановский посмотрел: "Подожди чуть-чуть, будешь играть. Я вижу, хорошо работаешь..." - "Мне эти слова говорили все тренеры до вас. Сколько можно ждать?!"

- И что? - На следующую игру поставил. Мы выиграли, я хорошо смотрелся. И после этого уже играл постоянно.

- Последнюю встречу с Лобановским помните? - Это был трагический матч в Запорожье, после которого он скончался. Обычно, когда футболисты забивают гол, они смотрят в сторону скамейки. Но я никогда не смотрел, не было такой привычки.

- А тогда посмотрели? - Да. В тот день начали матч в ясную погоду, но по ходу игры началась какая-то буря. Совершенно непонятная. Вдруг ветер поднялся, потемнело, все кружит вокруг... За один момент! Мне не по себе стало, честное слово. В какой-то момент бросил взгляд на скамейку, а там Васильич сидит, голову закинул - будто неживой. Все смотрят на поле, а он глаза закатил. Я то на мяч посмотрю, то на скамейку, а он все не двигается.

- Что было дальше? - Секунд через пятнадцать кто-то заметил, что с Лобановским творится, люди подбежали, появилась неотложка, матч остановили...

- Валерий Васильевич, по-моему, сам шагнул в "скорую"? - Нет, он чуть оклемался, ему помогли дойти до машины - но потом снова стало хуже.

- В команде знали, что плохо дело? - Знали. Клуб предлагал медицинский самолет прислать в Запорожье, чтобы Лобановского отправили куда-то в Европу. Но в итоге лучшие хирурги из Киева сами отправились в Запорожье. Перелета Лобановский уже не перенес бы: кровоизлияние в мозг - не шутка.

ОБЪЕЛСЯ КИЕВСКИМИ СХЕМАМИ - Кстати, смысла некоторых упражнений Лобановского я просто не понимал. Были такие, что даже противоречили игре. Например, упражнение, в котором ты должен был тупо отвечать только за своего игрока. Если кто-то обводил партнера, ни в коем случае нельзя было бежать и подстраховывать. Посмотрел бы я на реакцию Лобановского, если бы в игре попробовал не подстраховать! Не упражнение, а бестолковая беготня.

- "Динамо" и сейчас работает по этим схемам? - Да. Они до сих пор бегают - и я до сих пор не понимаю.

- Была ли произнесена знаменитая фраза Лобановского: "Футболист не должен думать, за него думаю я!"? - Вероятно, все же была. Мне он как-то сказал в ответ на расспросы: "Если так считаешь - садись на мое место и тренируй, заканчивай играть!" Он особо не давал дискутировать, жестковат был в этом смысле. Поэтому в следующий раз никто не хотел с ним спорить, хоть он и предлагал высказываться: "Что вы молчите?" Еще взвешивали нас по пять раз на дню. Спрашивается - зачем?

- Зачем? - Нас гнали на весы до и после зарядки, до и после каждой тренировки... Футболисты высчитывали время, когда на горшок сходить. Во время тренировки не пили воду, после тоже держались, и только после взвешивания кидались к этим бутылкам. Все для того, чтобы показать, как хорошо ты работал. Шевченко же, например, больше килограмма не сбрасывал, хоть и бегал со всеми вместе.

- Помните момент, в который решились уйти из "Динамо"? - Я обычно долго сижу в раздевалке. Прямо в футболке, не переодеваясь. И вот я сидел и думал, что это - последний день в Конча-Заспе, новый контракт с Киевом подписывать не буду, надо что-то менять... Ту схему, по которой жило "Динамо", все во мне отторгало. Я чувствовал, что дальше так жить нельзя. И мне было тяжело, и самой команде было сложно чего-то добиваться. Я пресытился.

- Чем? - Одними и теми же разговорами из года в год, однотипными тренировками, похожими словами - менялись тренеры, но не менялись речи... Перебороть схему невозможно. Да и не давали мне играть при тренере Сабо, с которым у нас никогда не было нормальных отношений.

САБО ОСТАВЛЯЕТ ВЫЖЖЕННУЮ ЗЕМЛЮ - Говорят, Сабо был хорошим футболистом. Но я знаком с ним как с тренером и человеком и могу сегодня сказать: он мне неприятен.

- Почему? - Вы согласны, что о тренере судят по достижениям?

- Абсолютно. - Но Сабо проиграл все, что мог. Проигрывал Кубки и чемпионаты. Фактически развалил киевское "Динамо". Пригласил кучу странных футболистов, за уши тащил их в состав. Они отплатили: отправили его же в отставку. Сабо не мог с ними работать, они сели на голову. Хотя он их так нахваливал, так убеждал президента купить именно этих игроков - Родолфу, Родригу, Саблича, Гавранчича, Леко, Верпаковского, Пеева, Черната, Нанни... Еще какого-то бразильца привез - "сильная" была кандидатура. Через месяц назад отправили. Буряк, сменивший его на посту главного тренера, оказался заложником ситуации, исправить ничего не мог. После Сабо остается выжженная земля.

- Не здороваетесь? - Нет. Это единственный человек, которому не подаю руки. Кстати, если бывший спортивный директор "Крыльев" Шамханов не объяснит мне некоторые моменты из своего интервью в "СЭ", то и с ним здороваться перестану. А что касается Сабо, то не знаю у этого человека хороших черт. Думаю, на него в обиде многие из тех, кто хорошо разбирается в футболе.

КАК МЕНЯ ОБМАНУЛИ - Лучшие футбольные годы вы, кажется, просидели в "Динамо-2"? - Сабо меня отправил во вторую команду. И просидел я там достаточно долго. Оттуда ушел в "Карпаты", меня возвращали в "Динамо" под предлогом того, что надо отслужить в армии. Та еще история: дослужив, должен был вернуться в "Карпаты". Отправился получать зарплату, с ней вместе подсунули на подпись какую-то бумагу. Случилось это как раз накануне свадьбы. И с помощью этой бумаги привязали меня к "Динамо" надолго. Очень некрасиво поступили. Потом с Григорием Суркисом мы это вспоминали: "Помнишь, я тебя оставил в "Динамо"?" - "Очень хорошо помню, как именно оставили, Григорий Михайлович..." Он даже не представляет, насколько я тогда был злой. Но шаг оказался удачным. Не останься я тогда - не было бы сегодня того Гусина, которого все знают.

- Когда-то вы ездили по Киеву на открытом грузовике и призывали голосовать за Суркиса. - Так Лобановский тоже с нами ездил, сидел в грузовике - и тоже разбрасывал майки по городу. На них были портреты Белькевича, Лобановского и Гусина. В мэры Суркиса не выбрали - зато хоть покатались.

- А жена ваша, модельер, отказалась участвовать в предвыборной кампании Ющенко. - Предлагали сделать коллекцию одежды в оранжевых цветах. Жена действительно отказалась, хоть я в тот момент голосовал за Ющенко. В отличие от многих футболистов, которые выступали за Януковича. Сейчас смотрю: в стране в лучшую сторону ничего не меняется, и выбором своим я немного разочарован...

- Едва оказавшись в "Крыльях", вы сказали: "В Самаре футбол любят больше, чем в Киеве". - Так оно и есть. К команде в Самаре относятся более трепетно. Здесь нет той еврокубковой истории, которая есть у Киева. Самарский зритель не избалован приездами суперклубов, и на всех матчах приличная аудитория. Но мне Киев очень нравится, я туда перевез родителей, тещу, там родились два сына, я построил дом, посадил дерево... Все налажено с точки зрения быта, и туда хочется вернуться.

- Когда вас в Самаре поначалу держали на лавке, вы отправились на разговор к Гаджиеву - как когда-то к Лобановскому. - Гаджиев не сразу меня оценил. Я готовился индивидуально, а в Самаре начинался сезон. Форму набирал постепенно.

- Чем "Крылья" были лучше "Сатурна", который приглашал в то же время? - Тогдашний президент Герман Ткаченко хотел меня пригласить еще сезоном раньше, но я отказался. Через год стал свободен, и он снова проявил интерес. Человек следил за моей игрой - и я приехал на переговоры. Подкупило отношение: на переговоры-то я куда только не ездил...

- Даже в "Асмарал" тысячу лет назад. - Еще при Бескове. Я молодой был парень, неопытный - те времена как бы в дымке. Многое не отложилось, но как Гаврилов поле видел - помню прекрасно. Запомнилась и беседа с Бесковым. Мне было лет восемнадцать, а он совершенно на равных со мной разговаривал, посадил рядом. Потом, уже уехав из Москвы, я ему звонил, поздравлял с днем рождения. А комнату делил с Семаком.

Часть 3