Блог | Возле танка копошились пацаны в комбинезонах без знаков отличия
Чужие хлопчики.
Баба Лена оставила деда Гришу одного в последнюю зиму перед войной.
Они не разлучались с тех пор, как он, бравым солдатиком, после "срочки" привез ее, 18-летнюю смешливую девчонку из Винницкой области, в свое село на берегу Донца. Не то, чтоб романтика или дышать друг без друга не могли, хотя и не ссорились практически - просто справная сельская жизнь с огородом, скотинкой, птицей, достройкой дома не располагает к путешествиям. А Лена смолоду была шустрой хозяечкой – всего было много, але встигала поратися швидко, з посмішкой та приказкой. Мова в неї була гарна, навіть вишукана для "далекого східу України", де російська або суржик переважали, ба дуже швидка для місцевих. Это не мешало ей ладить со всеми, тем более, что легкий веселый характер не менялся с годами, несмотря на хлопотную деревенскую жизнь.
Баба Лена никогда не мерялась, кто сделал больше, – казалось, что ей все дается играючи: хоть рожать сынов, хоть мазать хату, хоть полоть, хоть доить корову, хоть печь пироги, хоть начинять ковбасы. Григорий гордился тем, что их хата всегда чисто выбелена, разрисована диковинными узорами и с ранней весны до поздней осени утопает в цветах. Даже на огороде веселыми желто-оранжевыми лучиками светились ноготки и чернобрывцы – Лена верила, что они отпугивают вредителей. У нее была легкая рука – за рассадой к ней бегало полсела. Суточные цыплята не болели и быстро превращались в голенастых наглых петушков и обстоятельных кругленьких курочек. А молоко было самым вкусным в деревне – она всегда подкармливала чем-то особым свою Зірочку (коровы менялись, а имя всегда было одно).
Читайте: Украинцы опять могут уничтожить страну
Ушла баба Лена так же, как жила, - никого не напрягая, никому не надоедая. Пошла доить очередную Зірочку – и упала там же. Аккуратно, как все, что она делала, - даже полный подойник не перевернула. Григория к ней привели коты, которые всегда сопровождали хозяйку на дойку. Остановилось сердце – вскрытие показало, что на нем были рубцы от двух перенесенных инфарктов. На похоронах ревели все – и соседи, и сыны з коханими невісточками (ирония судьбы – переженились они на Винничине, и переехали оба туда) и внуками. Только дед Гриша молчал, морщился и смотрел перед собой, не желая запоминать это чужое спокойное лицо в гробу – его Ленка была хохотухой и не боялась морщинок от смеха…
Весной дед Гриша посадил на могилке столько цветов, сколько поместилось – как она любила. Он жил, как в полусне, так и не сумев привыкнуть к потере. Хозяйство напрягало своими объемами, но и отвлекало бесконечной занятостью: корова, кроли, куры, коты, пес - всех нужно было накормить, напоить, приласкать, как приучила их хозяйка. Он почти не включал телевизор и не вникал в то, что происходит в стране. Пока в селе не появились первые БМП, машины с минометами, чужие вооруженные люди. В Луганске уже захватили СБУ, ОГА, провели как бы референдум, но никто пока не переступил невидимый барьер – в воздухе висело тяжелое ожидание.
А в селе уже не было света и газа – перебили коммуникации при перестрелках ВСУ с пришельцами. Нет света – нет воды, зарядки для телефона, холодильника. Нет газа – нет плиты и горячей воды. Все это осложняло и без того напряженный быт деда Гриши. Чужие поселились во всех пионерских лагерях, на дачах и базах отдыха, запретив местным проходить мимо. Оттуда постоянно раздавались автоматные очереди – патронов на тренировки не жалели. Лесничие, которые пытались навести порядок, вынуждены были бежать из села. В конце мая осколком на лугу убило Зірочку. Два дня от лагерей тянуло запахом жареного мяса.
В июне началась настоящая война. Через село, находящееся в 20 километрах от российской границы, в сторону Луганска вереницей потянулись танки, БМП, "Уралы". Участились перестрелки. Непонятно было, кто и откуда стреляет. Деревенские потихоньку перебазировались в подвалы. Ожидание и неизвестность изнуряли. С утра обычно было затишье, которое использовалось, чтобы быстренько набрать воды в колодце, прополоть огород, поговорить с соседями, нарвать травы для кролей – все бегом и прислушиваясь.
Читайте: Новости ''ЛНР'': люди мрут, как мухи. А суицидов сколько...
В то утро дед Гриша назначил себе наряд "по траву для кролів". Взял серп, мешок. Обстрел накануне ночью закончился сравнительно рано, но до утра шуршала по дороге техника – как будто ползла бесконечная чудовищная сороконожка. Знакомой тропинкой дед Гриша быстро шел к Донцу. Было у него там заветное местечко с высокими сочными травами. Обогнул куст – и замер. Прямо перед ним на поляне, к которой он спешил, стоял танк, возле которого копошились совсем молодые пацаны в комбинезонах без знаков отличия. Прятаться было поздно, его уже заметили.
"Здоровенькі були, хлопці!", - бодро изрек дед Гриша. И заметил, как тревожно переглянулись солдатики, прежде, чем ответить. Их было трое, но говорил с ним один, постарше. Сначала сказал, что у них ученья. Забарахлил мотор, поэтому они отстали от колонны. Заканчивают ремонт и поедут догонять – координаты командир дал. Дед Гриша слушал молча. Парнишка спросил, сможет ли он показать на карте, где находятся, чтобы понять, правильно ли определились на местности. Старые навыки не ржавеют, хоть служба в разведроте осталась далеко позади. Карта была подробной, но странной – названия населенных пунктов с украинской стороны границы отсутствовали. Дед тяжело поднял глаза от карты и вдруг спросил: "Чого вас, хлопці, на мою землю понесло? Ви хоч розумієте, де ви є? Україна це".
Судя по тому, как опять подавлено переглянулись пацаны, они догадывались о чем-то неладном. И боялись. "Якщо не хочете згоріти в цій консервній бляшанці, дуйте назад додому. Скажете, що заблукали. Відсидите на губі – все краще, ніж вмерти". Дед Гриша поднял серп, мешок, повернулся спиной. Было тихо, только слышно, как шумит вода, и иногда квилит в небе над головой канюк. Смерти дед Гриша не боялся. К тому же почему-то был уверен, что эти в спину не выстрелят. Когда мешок с травой был почти полон, взревел двигатель. Танк повернул обратно, в сторону российской границы…
Через месяц дед Гриша принял в дом дальнюю родню. Их дом в соседнем селе в упор, как мишень на стрельбище, расстрелял русский танк, как и остальные, на улице. От села остались сплошные развалины – танков было несколько. Спаслись чудом. Многие из соседей погибли. Российское ТВ, как всегда, обвинило украинских карателей. В этот день дед Гриша впервые за многие годы напился. Плакал и повторял: "Чужі. Але ж хлопці. Діти зовсім".
