Литературный конкурс. Однажды в моем городе
Сиреневые пушистые сумерки медленно вплывали в окно. Последние лучи солнца, утонувшего в море, гасли, рассыпаясь последними солнечными бликами. Мир окутывался призрачной вуалью и, если не делать резких движений, очень скоро начинало казаться, что где-то там в углу клубочком свернулось счастье.
Монитор звал к себе своим мерцающим блеском. Сама мисс Виртуальность ждала его и манила к себе. Пальцы привычно пробежали по клавишам, набирая волшебный набор символов. Этакий Али-Баба двадцать первого века , он набирал заветное «Сезам, отворись!»
Он почувствовал, как счастье за спиной шевельнулось и теплая волна подкатила к сердцу. Вот еще несколько секунд и среди калейдоскопа букв распахнутся ему навстречу затерянные в пространстве врата человеческого общения. Далекая девочка с манящими глазами поднимала голову, улыбалась и звала. И он мчался к ней со всей скоростью электронных импульсов, чтобы почувствовать ее теплоту и нежность.
В этом заэкранном мире было возможно все. Они могли отправиться в кругосветное путешествие на белоснежной яхте, они могли танцевать прижавшись друг к другу в полумраке маленького греческого кафе, они могли любить и принадлежать друг другу. Маленькие пленники Всемирной паутины! Отважные жители мира, далекого от реалий.
Дайвер вздохнул и окинул взглядом рабочий стол. Реальность лежала перед ним грудой деловых бумаг и кипой эскизов, врывалась в уши резким дребезгом телефонных звонков и спорами коллег. Он всегда чувствовал эту раздвоенность мира, разделенного тонким стеклом экрана. Мечтал и не умел наводить мосты.
Не работалось… Холодный декабрьский дождь начал выстукивать по окну свою незатейливую дробь. Размытый свет уличных фонарей лентами трассирующих огней разбегался куда-то в спустившуюся на город тьму.
Во дворе, немного склонясь к мокрому холодному асфальту, ждал его металлический друг. Поворот ключа, и вот уже легкое урчание повисло в воздухе. Зажглись оранжевые огни «поворотников», подмигивая своему хозяину. Дайвер погладил рукой сияющий хром руля и улыбнулся. Так, наверное, его далекий пращур трепал по холке своего коня. Семейные корни тянулись от степняков-кочевников, а что еще бродягам нужно кроме дороги?
И она рванулась под колеса, поманила триколором огней светофоров, шумом моторов, сумасшедшим забегом, рванувшихся вдоль дороги домов.
Потом он даже не мог себе дать отчет, каким краем глаза на этой скорости он заметил темный комочек съежившейся фигуры под навесом троллейбусной остановки.
Дорога продолжала лететь навстречу, но ее праздничность внезапно кончилась. Кругом была слякоть и грязь. Длинные черные тени голых замерзающих деревьев прятались в редком тумане. Дайвер нажал на тормоза. «Неладно что-то в датском корлевстве» - он задумался на минуту и вернулся к троллейбусной остановке.
Забившись в угол, сжавшись в какую-то жалкую точку, на скамейке сидела девочка. На вид ей было не больше шестнадцати. Но в громадных, распахнутых миру глазах, гнездилось нечеловеческое отчаяние. Он молча сел рядом. Девочка не шевельнулась. Казалось, что даже сама Смерть не могла быть более молчаливой и отрешенной.
Острая знакомая боль лезвием резанула по сердцу. Это был его дар, а может проклятие – чувствовать другого человека. Слова были не нужны. Отчаяние и Безысходность сидели рядом. Он молча спрятал маленькие пальчики в своей громадной лапище. Они были совсем безжизненными и заледенелыми. « У Лукоморья дуб зеленный…» - неожиданно вырвалось из его губ. Девочка повернула голову и посмотрела на него как на пациента психиатрической лечебницы. Это уже было кое-что. Он продолжал читать, выученную когда-то на спор поэму о Великой Любви. Он тащил ее за руку вместе с Русланом к говорящей Голове, они бродили вмести с Людмилой по сказочным чертогам дворца Черномора и этот сказочный бальзам медленно, но неуклонно, оказывал свое целительное действие.
- Как Вас зовут?- раздался вопрос.
- Дайвер.
- Спасибо, Дайвер. А что это было?
Он не позволил себе хмыкнуть, хоть ему и стало немного грустно.
- Это Пушкин.
- А-а-а.
- Прокатимся?
Дорога – это было второе средство, которое он мог предложить. Но если честно, то он не знал лучшего.
И вот уже снова летит под колеса мокрый асфальт. И снова ветер в лицо. И скорость, скорость, скорость… И только сзади – маленький пассажир, доверчиво уткнувшийся носом в черную кожу куртки.
Позже они пили кофе в маленьком привокзальном кафе. И он сажал ее в ночной поезд, который должен был вернуть эту девочку домой. Вот и зеленый огонек семафора дал добро на продолжение жизни. И оживший голос из-за спины проводника:
- Спасибо, Дайве-е-ер!!
И затихающий перестук колес уходящего поезда…
Дайвер поднял голову и посмотрел в небо. Нет, звезд сегодня не будет! А жаль… Дверь ресторана распахнулась и на перрон вылетела разухабистая песня Верки Сердючки. «Все будет хорошо, я это знаю…». Да, скоро Новый год. Он в последний раз глянул вслед ушедшему поезду. Счастливого тебе праздника, дружочек!!!