Александр Милинкевич: белорусов пугают Украиной
Осенью 2005 года тогда еще малоизвестный беспартийный общественный деятель Беларуси Александр Милинкевич был избран единым кандидатом от белорусской оппозиции на президентских выборах. Тем не менее в ходе избирательной компании Милинкевичу и его сторонникам меньше чем за полгода удалось сплотить вокруг себя, по оценке независимых экспертов, как минимум 25 процентов белорусских избирателей и вывести на митинг против фальсификации выборов, проходивший на Октябрьской площади Минска, до 30 тыс. граждан.
12 декабря в Страсбурге бывшему кандидату в президенты Беларуси будет вручена почетная премия имени Андрея Сахарова. Кандидатуру Милинкевича на соискание этой престижной премии Европарламента выдвинула фракция "Европейская народная партия — Европейские демократы". По мнению европейских парламентариев, Александр Милинкевич «как никто другой, является примером человека, который борется за наши общие европейские ценности».
- Господин Милинкевич, предполагали ли Вы, что когда-нибудь станете лауреатом такой почетной премии, как премия им. Андерея Сахарова?
- Если честно, то поначалу мне казалось, что Беларусь сегодня - не в центре внимания европейских структур. Я полагал, что премия будет отдана в Ливан, поскольку там сейчас эпицентр событий и туда направлен интерес международной общественности.
- Что по-Вашему, было самой главной проблемой белорусской революции? Что помешало белорусскому протесту перерасти в события, схожие с событиями на киевском Майдане?
- Отличие Беларуси от Сербии, от Грузии и Украины огромно. На Украине никакой диктатуры не было, там была несовершенная демократия, и на Украине для того, чтобы выйти на площадь, нужно было просто преодолеть апатию и просто встать с дивана и пойти. Никому за это ничего не угрожало: ни увольнение с работы, ни отчисление из университета, ни штрафы, ни тюрьма. Помните, киевский мэр города сам заявил, что поддерживает революцию? В Беларуси такого не может быть априори, потому что в Беларуси мэр города назначается, а не выбирается. На Украине в парламенте были независимые, оппозиционные депутаты. У нас такого нет. На Украине был «5 канал», а у нас и свободных газет почти не осталось. Поэтому страна у нас совершенно другая. Почему мы не выиграли? (вздыхает). Очень хотелось. Но с первого раза такая крепкая диктатура, как наша, не падает.
- Что нужно для белорусской оппозиции, чтобы выиграть в сложившихся в Беларуси условиях?
- Нужны прежде всего массовые манифестации, огромное количество людей на улицах. В марте вышло 20 -30 тыс. Для наших условий это – неимоверно много, но чтобы власть упала на колени, надо в десять-двадцать раз больше. Мы тогда не смогли этого организовать, страх оказался больше. К тому же нужно заметить, что наши медийные возможности были и остаются сильно ограниченными. На выборах меня поддержало 20-30 процентов, это около трети страны, а не 50 и не 70 процентов. Поэтому нам надо еще работать и работать. И работа эта – не против Лукашенко, а за мышление и менталитет людей. Это наша главная задача.
- Ваши видения борьбы с режимом до и после мартовских событий изменились или остались прежними?
- Они в основном остались прежними. Когда я до выборов ходил по квартирам и разговаривал с людьми на маленьких и больших митингах, я всем им говорил: «Друзья мои, выборов не будет, никто не будет считать голоса. Но мы идем на выборы, чтобы вступить в диалог, чтобы встретиться с вами, чтобы разрушить страх. Мы идем, чтобы показать, что нас – много, что мы можем победить, и что не надо бояться». И этого мы достигли. Все-таки огромное количество людей, особенно молодежи, поверили в возможность успеха, поверили в то, что не так страшно было выйти на площадь. Победить можно не только и не столько путем площади. Площадь – это результат огромной работы. Полтора года работы – вот площадь. Побеждать нужно в каждодневной, в черной работе, в работе с людьми, потому что у нас нет правдивого телевидения, у нас нет радио, у нас газеты правдивые почти полностью исчезли. Поэтому остается только работа с людьми.
- То есть Вы исходите из принципа «Капля камень точит»?
- Абсолютно! И не надо думать, что вдруг на улицы Минска выйдет миллион людей, и власть на колени встанет, и милиция попросит прощения. Чудес не бывает, это только – результат большой-большой работы. Потому что и сейчас есть некоторая апатия, многим людям хотелось ведь, чтобы все получилось с первого раза, да и мне хотелось. Но не получилось. И тем не менее: МЫ СЕЙЧАС ДРУГИЕ! МЫ НЕ ТАКИЕ, КАКИМИ БЫЛИ ДО ВЕСНЫ. Мы прямее стоим, в конце концов.
- Сейчас в Вашей работе - немало подводных камней. Один из них - это события в Украине после оранжевой революции. Не говорят ли Вам люди: «Вы что- хотите, чтобы у нас был такой же бардак, как и на Украине? Куда Вы нас ведете?»
- Конечно, нам такое говорят. Однако нельзя надеятся, что кто-то за нас – Киев, Москва, Брюссель, Вашингтон – возьмут и решат наши проблемы. Все в наших собственных руках. Мы выберем себе в конце концов, президента, которого мы хотим, если мы дойдем до людей. Надо ценить себя и знать, что на тебе ответственность. Тем не менее, зависимость от окружающих стран огромна. Если мы говорим про Украину, про Грузию – нам бы так хотелось, чтобы там были колоссальные успехи, чтобы там люди как можно быстрее стали жить лучше. К тому же, мы в Беларуси еще всегда имеем дело с пропагандой, а она показывает всегда самое негативное и внушает людям: «Вот вы хотите, чтобы у нас было плохо, как у них? Тогда и идите на их революции!». Поэтому нам очень важно, чтобы в нашей соседке-Украине стабилизировалось и политически, и экономически, чтобы Украина пошла вперед.
- С другой стороны, есть еще один подводный камень. Это - российский фактор. Не боитесь ли Вы, что вся Ваша борьба окажется напрасной, если планы по интеграции Беларуси и России в конечном итоге осуществятся?
- Да, действительно есть такая проблема. Россия - нащ великий сосед, огромная страна – и по территории, и по возможностям. Да, в этой стране есть большое количество людей, которые хотели бы восстановить империю, начиная с Беларуси, затем подключить к этому Украину, Среднюю Азию. (Единственное, что про Балтику в таком духе уже не думают). Я считаю, что эта тенденция опасна в первую очередь для самой России, потому что этой стране очень важно осознать заново саму себя, и себя не как собирателя земель. В попытках воссоздания империи Беларусь играет для России ключевую роль: получится присоединить Беларусь – тогда есть шансы на большее, если нет – то для этой идее конец, и для многих это – просто личная трагедия. России нужно переболеть этой болезнью, как когда-то этим переболели Великобритания и Франция.
- Некоторые сегодня считают гарантом независимости именно Лукашенко, который не хочет объединятся с Россией...
- Да, он не хочет, но не хочет не потому, что радеет за суверенитет Беларуси, а потому что у него сейчас нет шансов на власть в этом новом государстве. Но он никакой не гарант, потому что у него нет патриотизма, он в принципе за одну ночь сможет сдать страну, ведь у него есть только жажда власти. А жажда власти – это не гарант нашей независимости, а только временное условие.
- Когда речь заходит о газовой политике России, Европа готова закрыть глаза на многое. В то время, как США от поставок российского газа менее зависимы и поэтому могут позволить себе большую гибкость в плане поддержки демократии...
- Да, такой фактор имеет место. Но вообще надо сказать, что в большой политике не всегда моральные принципы на первом месте даже у очень демократических стран. В этом смысле пример Чечни очень серьезный. То, что происходит в Чечне – это не нарушение прав человека, это вопиющая борьба с народом, а не с бандитами. И когда демократические страны в силу сложившихся обстоятельств прикрывают на это глаза, тогда действительно пропаганда в Беларуси имеет право сказать: «Вот вам – двойные стандарты!» Я понимаю, что у каждой страны есть серьезные экономические интересы, есть проблема собственной безопасности, предсказуемости в политике, в экономической сфере, но будущее – только за моральной политикой, т.е. моральные принципы должны быть на первом месте. Я знаю, это нелегко, но иначе не может быть.