Ирина Муравьёва: "Я абсолютно не похожа на своих героинь"

Ирина Муравьёва: 'Я абсолютно не похожа на своих героинь'

Наверное, если бы можно было составить список самых популярных и любимых зрителями артистов, Ирина Муравьева заняла бы в нем одно из первых мест. Она завоевала наши сердца ролью бесшабашной Людмилы в картине «Москва слезам не верит» и закрепила свой успех, сыграв в «Карнавале» и «Самой обаятельной и привлекательной». Сейчас она почти не снимается, но в Малом театре у нее замечательные роли в «Чайке», «Вишневом саде», «Лесе»...

«Легендой меня называть рано, мне же не 100 лет»

Ирина Вадимовна, многие величают вас легендой советского кинематографа. Как вы к такому титулу относитесь?

— А разве можно к нему относиться серьезно? Есть понятие «великий артист», а есть — «популярный», то есть любимый народом. Так вот, я — и популярная, и любимая, и своя в доску. Иногда иду по улице, и вдруг кто-нибудь по плечу как хлопнет: «Здорово!». Значит, узнали. Конечно, становится неловко — знаете, такая простота, которая хуже воровства. Надо это пережить и понять, что люди не хотели тебя обидеть. Просто издержки профессии. Но вот легендой меня называть рано, мне же не 100 лет, а всего лишь 55.

Вы так легко говорите о возрасте?

— А что скрывать, если он у меня на лице написан? Вот если бы я «вела борьбу» за внешность, каждую морщинку на учет ставила и бегала на пластические операции, можно было говорить, что мне 35. Но подтяжки я, скорее всего, делать не стану. Есть тут и еще одна опасность: если тщательно скрывать свой возраст, люди могут подумать, что тебе больше, чем есть на самом деле. Так что лучше уж правду скажу.

Ваши героини, как правило, девушки из провинции, приехавшие покорять столицу.

— До сих пор не могу понять, почему именно меня выбирали на эти роли. Дело в том, что я — коренная москвичка. Более того, в жизни никуда и никогда из дому не уезжала, даже в пионерском лагере не была — абсолютно домашняя девочка, мамина и папина дочка. Хорошо училась, иначе было нельзя, нас с сестрой родители даже за четверки ругали. Да и столицу покорять я никогда не стремилась.

Мечтала поступить в театральный институт, стать артисткой. А там уж, думала я, уеду в маленький городок, поступлю в театр, буду, как героини Островского, играть большие и маленькие роли. Конечно же, стану примой! А потом создадут что-то вроде нового Художественного театра с новым Станиславским во главе и меня пригласят туда. Этому театру я посвящу всю свою жизнь! Моей любимой книгой была тогда «Моя жизнь в искусстве» все того же Станиславского.

Это идеалы вашего поколения или лично ваши?

— В то время был театральный бум: люди часто и с удовольствием ходили в театры, и профессия актера была в большом почете. Мы задумывались над смыслом жизни, о том, как быть полезным обществу, но... Я живу не прошлым, а сегодняшним и завтрашним днем.

Жизнью своих детей?

— Ну, я еще не так стара. Конечно, будущее детей для меня очень много значит, но и мой собственный завтрашний день мне небезразличен.

Из нашего досье: После окончания школы Ирина Муравьева подала заявления во все театральные училища Москвы и... ни в одно не поступила. На следующий год ситуация повторилась. Ее приняли только в студию при Детском театре, конкурс там был меньше и принимали только абитуриентов с московской пропиской. После окончания студии Муравьева несколько лет работала в Детском театре играла зайцев и пионеров, а ее дебютом стала роль деревенской бабы в массовке. Свой первый эпизод в кино она сыграла в 1973 году, а через год ей предложили первую большую роль — Сюзанну в картине «Чисто английское убийство». В 1977 году Муравьева перешла на работу в Театр Моссовета, тогда же поступила на заочное отделение ГИТИСа. По-настоящему знаменитой она стала в 1980 году, когда на экраны страны вышла картина Владимира Меньшова «Москва слезам не верит».

«Это такое удовольствие идти за кем-то, кого-то слушаться

Но хоть характером вы похожи на Людмилу из картины «Москва слезам не верит» или Нину Соломатину из «Карнавала»?

— Ни капельки! В жизни я тихая, спокойная, покладистая — просто «мышь под веником». И к тому же очень послушная. Мне вообще кажется, что женское счастье — в послушании. Это же такое удовольствие — за кем-то идти, кого-то слушаться. Мне никогда не хотелось куда-то ехать, чего-то добиваться. Я не лидер, а ведомая. Просто я — актриса и должна уметь сыграть любой характер, даже абсолютно чуждый моей внутренней сути. И вообще, не надо искать сходства между актером и его персонажем, как правило, его нет. Хотя понимаю, что зрителям такие аналогии всегда интересны.

Странно, а производите впечатление волевой женщины.

— Что вы, я абсолютно безвольная! И на съемочной площадке беспрекословно подчиняюсь режиссеру. Если он разрешит, охотно импровизирую. А нет — так нет. Например, режиссер картины «Самая обаятельная и привлекательная» Геральд Бежанов не позволял добавить ни слова отсебятины. И объяснял почему: только в таком случае фильм будет звучать, как анекдот, — коротко, ясно и смешно.

А журналисты на вас жалуются: говорят, что строптивая.

— Все мы становимся строптивыми, когда нам навязывают что-либо, нам несвойственное. Наверное, о многих людях, именуемых звездами, судят как раз по таким моментам. И в этом смысле я действительно строптива: не люблю чувствовать себя в неестественном, неорганичном для меня положении. В таких случаях меня одолевает дух противоречия, и я настаиваю на своем. Вплоть до конфликта. Что же касается журналистов, то я не люблю не столько их, сколько пристального внимания к моей особе и личной жизни. К тому же многие ваши коллеги зачастую бывают невнимательны: вопросы задают, а ответы на них не слушают...

«Самая обаятельная и привлекательная» — просто наглядное пособие для неуверенных в себе девушек. А вы как к этой картине относитесь?

— Поначалу ужасно! Очень стеснялась своей работы в ней. Только название кто-нибудь произносил, а я уже красными пятнами покрывалась. Думала: решаются проблемы какого-то дурацкого конструкторского бюро, просто история «из жизни насекомых»! В то время уже был Сокуров, авторское кино, а у нас что-то незамысловатое, житейское. Но вот прошло время и стало понятно: такое кино тоже имеет право на существование.

Правда, что после фильма «Карнавал» вам прочили славу фигуристки?

— Это шутка, конечно, но некоторая доля правды в ней все-таки есть. Я ведь до этой картины абсолютно не умела кататься на роликах. Хотя, в принципе, способна к спорту, к движению. Вот меня и учили во время съемок, причем училась я у вас, в Киеве. Там были гастроли Театра Моссовета, в котором я тогда работала. И за мной приехал ансамбль «Ритмы планеты», в танец которого я должна была вписаться на своих роликах, и тренер. Деваться было некуда, а уроки эти проходили на киностудии Довженко.

Падали?

— И много раз! Это не же современные роликовые коньки, на которых любой ребенок может научиться кататься. У них полозья и маленькие колесики — очень удобно! А у моих было четыре больших колеса, это значит — никакой маневренности. Ни в коем случае нельзя было наступать на пятки: колеса моментально улетают назад, и ты падаешь. Но, несмотря на все синяки и ссадины, я научилась очень прилично кататься. Правда, по роли это надо было делать плохо, вот я и подыгрывала.

«Когда я вижу себя на экране, меня тошнит. Как физически, .так и морально»

Как вы относитесь к себе на экране?

— Честно? Когда я себя вижу, меня тошнит. Как физически, так и морально. Много лет назад, когда только начали выходить мои картины и я впервые увидела себя на экране, мне казалось, что это не я. Вообще, это какое-то патологическое зрелище.

— ?!

— Представьте, что вы видите себя на пленке: там вы ходите, сидите, разговариваете. И в это же время перед экраном сидите... тоже вы. Это же настоящее раздвоение личности! Все мы привыкли считать себя лучше, чем мы есть на самом деле. Я еще не видела ни одного человека, полностью довольного тем, как получается на видео или фотографиях.

Прошло время, и я уже не похожа на себя молодую. Вижу, что там что-то юное ходит, но как к себе я к этому не отношусь. Вообще, если кто-то думает, что я специально сажусь перед телевизором, чтобы посмотреть на себя, то это не так. У меня дома есть только одна кассета с записью фильма с моим участием, да и ту сын переписал с телевизора.

В финале двух самых любимых наших картин — «Карнавал» и «Москва слезам не верит» — ваши героини остаются, что называется, у разбитого корыта. Как вы считаете, они побеждены?

— Ни в коем случае! Не такими я их сыграла, чтобы они так легко сдались на милость обстоятельств. Я верю, что Нина Соломатина обязательно станет актрисой, а Людмила встретит своего генерала! После премьеры «Москва слезам не верит» картину бурно обсуждали. И многие пеняли режиссеру: дескать, как же так, Людмила у вас такая боевая, а в отличие от своих подруг оказалась типичной неудачницей. И тогда один критик — сейчас уже и не помню кто — сказал: «Ничего, эта свое еще возьмет!». Я тоже так думаю.

Некоторые ваши поклонники ваши картины «Карнавал» и «Москва слезам не верит» смотрели по 10-15 раз.

— Бедняги! Могу им только посочувствовать.

Из нашего досье: Фильм «Москва слезам не верит» имел оглушительный успех — в прокате 1980 года он собрал почти 85 миллионов зрителей. Согласно рейтингу журнала «Советский экран», он был назван лучшим фильмом года, получил награды на фестивалях в Португалии и Бельгии, в США был удостоен «Оскара». Ирине Муравьевой картина поначалу... ужасно не понравилась. После просмотра рабочего материала актриса расплакалась, ее героиня Людмила показалась ей олицетворением всего того, что Муравьева не любила в людях: хамства, наглости, грубости, бесцеремонности.

На премьере в Доме кино она сидела, вжавшись в кресло, и боялась даже посмотреть в зрительный зал. Когда же коллеги начали ее поздравлять, подумала: «Конечно, а что же им еще делать?». И только потом с удивлением поняла, что фильм действительно понравился зрителям. За роль Людмилы Муравьева получила Государственную премию СССР.

Не стань вы актрисой, какую профессию выбрали бы?

— Вообще-то, я мечтала стать учительницей. Хотела взять детей и вести их с первого класса по десятый. Очень любила в детстве в куклы играть, от этого, наверное, и тяга к учительству. Когда оканчивала школу, попросила родителей купить мне куклу. Последнюю. Понимала, что с этими увлечениями покончено и скоро начнется новая — взрослая жизнь.

«Дома я царица, что хочу, то и делаю: хочустираю, хочуполы мою»

Если бы у вас была возможность прожить жизнь сначала, вы бы повторили свой путь или изменили его?

— Часто приходится слышать, как люди уверяют: прожил бы так же. А вот я все сделала бы абсолютно по-другому и очень многих ошибок не совершила бы. Это сейчас я такая умная, потому что много раз обжигалась.

Какая вы жена и мать?

— Без ложной скромности могу сказать: образцовая. Я полностью погружена в свою семью и ни сил, ни времени для нее не жалею.

Наверное, трудно при актерском графике воспитывать детей?

— Да по-разному получается. Слава Богу, у меня была возможность растить детей дома, а не таскать их в театр и не укладывать спать за кулисами. Многие считают такое детство романтичным. Но мне кажется, что все это от бедности, когда бабушки нет, а на няню денег не хватает. У моих детей (а у меня два сына) было нормальное, не закулисное детство. Кстати, моя мама тоже воспитывала нас с сестрой дома.

Не жалеете, что у вас нет дочери?

— Знаете, когда я рожала, как-то над этим не задумывалась. Просто хотелось ребенка, чтобы можно было его нянчить, кормить, пеленать — в общем, заботиться. А уж мальчик это будет или девочка, абсолютно все равно. Но теперь я понимаю, что было бы очень хорошо, если бы у меня была еще и дочка. А то у меня дома исключительно мужская компания, даже кот и собака мужского пола. Ну, ничего, буду любить невесток, а там, может быть, внучка появится...

Каков типичный день знаменитой артистки?

— Все начинается с того, что не успею я лечь, как уже звонит будильник. Встаю рано — в семь часов утра уже на ногах. Потом готовлю завтрак. Не для себя — я по утрам почти не ем — для сыновей. Учтите, никаких бутербродов на скорую руку — каша, яйца, чай. После завтрака отправляюсь в театр, там я должна быть к 11 утра... Поскольку у меня разорванный рабочий день, прихожу домой на обед. Если вечером у меня спектакль, к семи возвращаюсь в театр. Если нет, то целый день свободна! Делай что хочешь! Знаете, как в том анекдоте: дома я царица, что хочу, то и делаю: хочу — стираю, хочу — полы мою.

Готовить любите?

— Люблю не люблю — я себе таких вопросов не задаю. Надо, вот и готовлю.

Причем делаю все быстро, но без суеты. Говорят же мудрые люди, что поспешать надо не торопясь. Семья все время кушать хочет.

А женские радости в виде шитья, вязания, вышивания вас привлекают?

— Ужасно всего этого не люблю, даже в детстве не смогла ничему такому научиться. Разве что шарфик могу связать, да и то только потому, что он абсолютно прямой. А вот моя мама очень хорошо шила и вязала, поэтому мы с сестрой всегда были хорошо одеты.

Из нашего досье: Уже 32 года Ирина Муравьева замужем за режиссером Леонидом Эйдлиным, они поженились еще в те времена, когда оба работали в Детском театре. У них два сына. Интересно, что в этой семье все родились в феврале: 2 февраля — Эйдлин, 6-го — младший сын, 8-го — сама Ирина Вадимовна, 15-го — старший сын.

Несколько лет назад муж подарил актрисе машину, и с тех пор езда за рулем — ее самое любимое занятие. «Только там я могу по-настоящему отдохнуть, — говорит она, — побыть наедине с собой».

В последнее время Ирина почти не снималась. И вот прошлым летом наконец-то появилась на эк ране в сериале «Спас под березами», который снял Леонид Эйдлин. Муравьевой досталась роль женщины, ведающей церковной палаткой и свечным ящиком. Во многом картина отвечает нынешнему мировоззрению актрисы.

— Вы считаете себя счастливой?

— Для того чтобы быть счастливой, у меня очень много грехов.

Вы верующий человек?

— Да, и пришла к этому сознательно, в достаточно взрослом возрасте. В церковь хожу. Но, как говорят, и рада душа в рай, да грехи не пускают. Грехи мешают жить, а простить их себе я не могу.

Людмила ГРАБЕНКО, «Бульвар Гордона»

www.bulvar.com.ua