Роман Балаян: «В Москве становлюсь украинофилом, а в Киеве - русофилом»
ТЕПЕРЬ ПОЛЕТЫ НЕ ВО СНЕ, А НАЯВУ
ГЕРОИ НОВОГО ФИЛЬМА РОМАНА БАЛАЯНА БУДУТ УМЕТЬ ЛЕТАТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ
Международные киновстречи в Париже трудно назвать фестивалем в обычном смысле, то есть чем-то шумным, с открытиями новых имен, чередой премьер. В центр “Форум дез имаж” приезжают кинематографисты, которые уже состоялись. Но им интересно показать друг другу свои работы, пообщаться с публикой. В этом году здесь показали работу Романа Балаяна “Ночь светла”. Меня (и я тут не одинок) задела за живое эта история взаимоотношений между преданными своему делу молодыми педагогами и их слепоглухонемыми воспитанниками. Режиссер мастерски избежал морализаторства и о простых, но вечных вещах, таких, как со-чувствие, любовь к ближнему, умение прощать, рассказал светлым, поэтичным языком. Об этом мы и начали разговор с Романом БАЛАЯНОМ.
- Отправной точкой для фильма послужил рассказ “Эксперимент” молодого самобытного украинского писателя А. Жовны, - рассказывает режиссер. - Правда, фильм не очень похож на первоисточник.
- Мне показалось, что это фильм об ангелах, людях, которых, по большому счету, не затронули “мерзости” нашей жизни, когда слово “со-страдание” вообще исчезло из лексикона многих наших современников.
- Я тоже критикую нынешнее время, но это не значит, что сейчас нет хороших людей. Конечно, есть! И о них надо делать фильмы. Сам себе напоминаю призыв из прессы советских времен: “Что, у нас нет положительных героев?” Надо искать вот таких ребят. А не безжалостных, успешных, поступающихся принципами не задумываясь.
Если молодой человек увидит мой фильм, то, может быть, проходя по улице, бросит копейку в шапку нищего. Я кидаю в любую шапку, хотя мне говорят: “Ты знаешь, он не слепой, не инвалид”. Если человек дошел до того, что может публично заставить себя нищенствовать, - дальнейшее уже не важно. И вообще мне кажется, что из всех заповедей призыв к состраданию - самый сильный и необходимый для человека. Это касается отношений как между отдельными личностями, так и нациями. Сострадание, если дается, то навсегда.
- Время сейчас действительно жесткое. Но, на мой взгляд, тем более подобные картины должны появляться, напоминать людям о том, что человеческое, душевное остается людской сутью, без которой все тлен и мрак...
-Знаете, ни одна собственная картина мне самому не нравится. Такой уж у меня характер. Но эту ленту - не из-за ее художественных качеств, а по мыслям, которые она несет, - я бы показывал и показывал. Некоторые критикуют картину за то, что она не авангардная. Но авангард живет от силы 10 лет, а затем появляется нечто более модное, и прежнее оттесняется, забывается. А простые, глубинные истории остаются...
- Как вам вообще работается и живется сейчас?
-Того душевного комфорта, который был в конце 80-хв, конечно, нет. Когда случились перестройка, гласность и иже с ними, это были лучшие годы. Почему? Потому что можно было свободно высказываться, нести околесицу, ругать цензуру и власть. Получили свободу, правда, не знали, что с ней делать. Потом пришло время беспредела. Молодежь стала думать: “А зачем школу оканчивать, когда уже в седьмом классе можно стать рэкетиром?” И этот первобытный менталитет пока не изжит. Что же касается материальной стороны жизни, то жаловаться не приходится. У меня своя студия, делаем сериалы для телевидения. Их показывают НТВ, РТР.
- В каком состоянии украинский кинематограф?
- После 1991-го и до недавнего времени кинопромышленность находилась в коме. Но вот с приходом нового руководства в стране почувствовалась духоподъемная озабоченность - надеюсь, дело сдвинется с мертвой точки. По моему предложению, может быть, обидному для людей моего возраста, появилась идея давать деньги для съемок только молодым или относительно молодым режиссерам. Это Лесь Санин, Наталья Андрейченко, Сергей Маслобойщиков, Игорь Стрембицкий, который за короткометражный фильм “Путники” получил в Канне “Золотую пальмовую ветвь”. А те, кто умеют снимать коммерческое кино, пусть ищут деньги на стороне. Другой вопрос, что моя родная студия имени Довженко по технологической оснащенности оставляет желать много лучшего.
Я - армянин, живущий на Украине и все время снимающий фильмы для российского телевидения. В Москве становлюсь украинофилом, а в Киеве - русофилом. Думаю, что это позиция нормального человека, находящегося в ладах со своей совестью.
- Часто ли видитесь с друзьями?
- С некоторыми нечасто, но это не имеет никакого значения. Некоторые мои друзья между собой не разговаривают. Мне сложно, но, приезжая в Москву, я собираю их вместе, пытаюсь помирить хоть на время. Все они востребованы. Если захотят снять фильм, всегда найдут продюсера. Ведь они люди в мире кино известные. Кстати, пересмотрев “Осенний марафон” моего друга Данелии, я, откровенно сознаюсь, был потрясен до такой степени, что в прошлом году на “Кинотавре”, когда ленту показывали вне конкурса, предложил дать главный приз именно этому фильму. Конечно, и сегодня делают фильмы о семейных передрягах, но из этих историй не высвечивается наша ментальность. А в “Осеннем марафоне” герой, как и в жизни часто бывает, остался с вечной проблемой раздвоенности. Ну не в состоянии настоящий русский человек совершить поступок против души, он может только страдать, сострадать в лучшем смысле этого слова. А по-западному... Что за проблемы? Взял - развелся. Взял - на другой женился. А герой “Осеннего марафона” думает: как жена будет без меня, а как любовница без меня будет, а что с ними станется через год? Данелия смог это понять и передать. На фоне нынешнего безвременья эта лента вдруг так особо зазвучала...
- Ваш фильм, который всегда вспоминается, - это “Полеты во сне и наяву”. Лента была снята более 20 лет тому назад. Как вам сегодня видится этот герой? Что с ним стало?
- Этот герой - я сам. Правда, те, кто имел отношение к фильму и над ним работал, считали, что эта история тоже о них. Поэтому ваш вопрос я могу переиначить таким образом: что стало со мной? Мы разделились на разные государства и при этом потеряли масштаб культурного пространства. К примеру, в Ташкент в прежние годы я приезжал как к себе домой. Теперь это другая страна. Сузилось информационное поле. Раньше я все знал, везде были родные мне по духу люди. Теперь ситуация иная. И чувство горечи и боли не покидает, когда видишь, как много бедных и просто нищих появилось на территории бывшего СССР. Чтобы в Армении около церкви женщины чуть не вырывали у тебя деньги - это невиданное прежде дело! Подобное встретишь и в России, и в Украине. Видите, одни публицистические мысли приходят в голову. Думаю, сейчас время для серьезного документального кино.
- Говорят, существует сценарий для фильма, скажем так: “Полеты во сне и наяву. 20 лет спустя”...
- Такая мысль была, и действительно написан чудный сценарий Марины Мареевой - “Каждый третий, или Дальше будут драконы”. Но мы оба потом от этого проекта отказались. Зачем заниматься самоцитированием и самоистязанием? Сейчас у меня другая интересная идея: снять картину по двум рассказам “Вальс для Ко” и “С любовью ниоткуда” живущего в Париже русского писателя-эмигранта Дмитрия Савицкого. Он уехал в 1978 году. Вел передачу “Джаз-49” на радио “Свобода”. Яркий, интересный писатель. В этой ленте продолжается тема полета, которая мне близка, а также размышления о внутренней свободе и ее отсутствии. Правда, на этот раз герои фильма впервые полетят не во сне, а наяву. Сценарий будет писать Рустам Ибрагимбеков, с которым мы вместе работали над картинами “Храни меня, мой талисман”, “Филер”, “Ночь светла”.
Прокофьев Вячеслав