Заместитель генпрокурора Виктор Шокин: «Пукач и еще один человек выкопали яму, а затем генерал задушил Георгия его же ремнем»
Следствие по делу Гонгадзе завершено в той части, которая касается непосредственных исполнителей убийства журналиста. В течение ближайших дней все тома дела поступят для ознакомления обвиняемым. Они признали свою вину полностью. А суд над убийцами Гонгадзе может состояться только после завершения ознакомления арестованных с материалами дела. Сроки этой процедуры, как рассказал журналистам еженедельника «CN-Столичные новости» в эксклюзивном интервью заместитель генерального прокурора Виктор Шокин, законом не ограничены.
«Это, чтобы нам никто не мешал», — сказал Виктор Николаевич, включив под столом какой-то тумблер. Примерно через четверть часа (когда зазвонил мобильный Виктора Николаевича) мы смогли убедиться, что так называемые «скремблеры» — вовсе не плод писательской фантазии: при включенном устройстве разговоры не только по стационарному, но и по мобильному телефону невозможны. Столь впечатляющей демонстрации вполне достаточно, чтобы усомниться в правдивости попавших в Интернет якобы телефонных бесед якобы с участием генпрокурора. К счастью, наши диктофоны работали отменно.
— Хотелось бы из первых уст услышать подробности ареста лиц, непосредственно участвовавших в похищении и убийстве Георгия Гонгадзе.
— Для начала хотел бы заявить, что если бы нашу группу не «ушли» после незаконного отстранения Святослава Пискуна, это произошло бы значительно раньше. Как мы вышли на участников, об этом я сейчас рассказывать не стану. Впоследствии обязательно посвящу вас во все детали.
В соответствии с показаниями арестованных похищение Гонгадзе было запланировано на 15 сентября. Причина «срыва» довольно тривиальна: один из участников операции отлучился позвонить. И заговорился. В результате Георгий, выйдя из подъезда дома, где живет его коллега, ушел. Как показали члены группы Пукача (назовем ее так), генерал был вне себя от ярости.
На следующий день сбоев уже не было. На бульваре Леси Украинки журналисту подставили машину. Водитель, сказав, что переднее сиденье сломано, предложил сесть назад. В тот же момент со стороны задних дверей в машину сели двое сотрудников наружки, а рядом с водителем расположился Алексей Пукач. Вывозили Георгия на той машине, которая сейчас стоит во дворе Генпрокуратуры.
— Знали ли арестованные, в чем им предстоит участвовать?
— По их показаниям, выходит, что нет, не знали... Они исполняли команды, которые отдавал генерал Пукач.
— Куда они поехали?
— Были задействованы два автомобиля. Выехав на Одесскую трассу, один автомобиль отпустили. На втором, у которого еще в районе Байкового кладбища сменили номера, заменив их то ли польскими, то ли литовскими, проследовали в Белоцерковский район, где живет тесть Алексея Пукача. Там все и случилось.
— А экипаж второй машины сопровождения фигурирует в деле?
— Нет. Они же не являлись непосредственными исполнителями преступления. Строго говоря, они выполняли обыкновенную милицейскую работу: «вели» объект…
— Кстати, о машинах. Можно ли пояснить, почему автомобили, в конце концов, остались целыми и невредимыми?
— Нет. Машины обнаружили только наши люди — чисто следственным путем. Вы же помните, что прежнее руководство СБУ заявляло, что автомобили, фигурировавшие в деле Гонгадзе, уже давно под прессом, то есть уничтожены. Возможно, это некоторым образом расслабило похитителей. Кстати, машины мы нашли не в Киеве. Единственное, что могу вам сообщить: авто не числились в штате МВД. Они были арендованными. И после того как прозвучал отбой в слежке, машины отбыли из Киева в места регистрации.
— Все дальнейшее известно со слов арестованных?
— Нами все детальнейшим образом задокументировано. Свидетельские показания записаны на видеопленку. Получился целый фильм, в котором восстановлены все события, последовавшие с момента похищения Гонгадзе из Киева. Мы записывали показания каждого в отдельности. И с учетом темного времени суток все с допустимой долей погрешности указали место, где было совершено убийство. Небольшие расхождение понятны: поскольку они впервые побывали здесь, на местности ориентируются неважно.
— Вы как-то говорили, что каждому из этих людей была отведена своя роль…
— И это подтвердил следственный эксперимент. Вначале они подъехали к дому тестя. Пукач направился в сарай, взял там лопату и, положив ее в багажник, скомандовал ехать к лесу. Прибыв на место, Пукач и еще один человек выкопали яму, а затем генерал задушил Георгия его же ремнем. Георгий пробовал набрать побольше воздуха в грудь, тогда соучастники начали бить его по грудной клетке. Тело бросили в яму, облили бензином и подожгли.
— То есть ранняя версия об отделении головы у живого журналиста не подтверждена?
— Когда тело поджигали, были и одежда, и голова. Когда сгорело все что могло, засыпали землей. Часть вещей — документы, ключи, барсетку, обувь — увезли с собой и разбросали в разных местах на обратном пути. Потом в обычном придорожном кафе водкой «обмыли» преступление.
— Вспомним отчет о расследовании, предпринятом частной американской компанией «Кролл». В нем довольно подробно описывалось тело, которое в свое время препарировал судмедэксперт Игорь Воротынцев, хотя ни слова не было сказано об ожогах…
— Первая же экспертиза тела подтвердила наличие ожогов. Она же показала, что обнаруженная на теле земля и «ботаника» не совпадали по составу с той, что была на месте обнаружения трупа.
— Как же тело оказалось в Таращанском районе?
— Через некоторое время Пукач с несколькими людьми выкопали тело и перевезли. Для этого использовался второй из стоящих во дворе Генпрокуратуры автомобилей.
— С теми же номерами?
— Нет, номера были другие.
— Пукач перевозил тело с теми же, с кем убивал?
— Нет, это были другие люди.
— Что дали следствию «пленки Мельниченко»?
— Они показали, что команда была только убить. Из показаний вытекает, что никакого «эксцесса исполнителей» не было.
— Какой же могла быть мотивация переноса тела? На суде обязательно возникнет этот вопрос, хотя, возможно, это и не важно.
— Наоборот, это очень важный вопрос. Но мы вменяем этим людям только факт конкретного деяния — убийства. Мы собрали все необходимые доказательства. Роль каждого из участников преступления известна. Случившееся впоследствии троих арестованных не касается — к последующему они не причастны.
— С участниками убийства как рассчитывались — деньгами?
— Напрямую —нет. Однако они потом поразительно быстро росли по службе: им давали внеочередные звания, иные поощрения.
— Что можно сказать о психологическом состоянии арестованных? Можно ли исключить ситуацию, что эти люди наложат на себя руки?
— Я не думаю, что подобное может случиться.
— Нет ли у вас информации о том, что у Пукача после убийства появился какой-либо счет в банке?
— Результаты нашей проверки не позволяют подтвердить эту версию. Но и оснований, чтобы это опровергнуть, тоже нет.
— Было бы идеально, если бы на скамье подсудимых оказался Пукач…
— Его ищут силами СБУ и МВД. Делается очень много, но пока, увы…
— Какова вероятность того, что Алексей Пукач жив? Ведь если можно говорить о какой-то вероятности, значит, у вас есть какие-то источники информации о нем?
— По оперативным данным, он жив, однако находится не в Украине.
— Настораживает во всей этой истории слишком высокий ранг участников — при отсутствии среднего звена. Душил и яму копал — генерал, а помогали ему сержанты из наружки.
— Почему сержанты? Это были офицеры.
— Если предположить, что вы поделили дело на стадии, на какой из них Генпрокуратуре могут понадобиться «пленки Мельниченко»?
— Пользуясь вашей терминологией, можно говорить, что нужны они на любой стадии. Я, например, не считаю Мельниченко источником информации — он давно мог бы дать необходимые показания, а не уклоняться от контактов с Генпрокуратурой, которая согласна на все выдвинутые им условия. И теперь, когда, по словам Мирославы Гонгадзе, Николай согласился на допрос в ФБР, я не верю, что он даст эти показания.
— Среди трех пунктов, тормозящих раскрытие дела, называется экспертиза тела. На какой стадии этот процесс? И что будет, если она, как и заключения мюнхенской клиники «Генедия», покажет, что тело не принадлежит журналисту?
— Предыдущая экспертиза, проведенная швейцарскими экспертами с участием украинских, показала, что тело принадлежит Георгию. Нет оснований усомниться в заключениях специалистов. Нынешняя экспертиза проводится по настоянию матери Георгия Гонгадзе. И ее можно понять. И, по сути, от передачи дела в суд нас удерживает только эта экспертиза. Сколько она будет длиться, пока неизвестно. Ускорить процесс мы не можем.
— Как мы понимаем из ваших слов, голова журналиста все еще не найдена?
— Конечно, было бы лучше, если бы ее удалось обнаружить в ближайшее время. Ведутся активные поиски, найдено многое из того, что принадлежало Георгию. Кстати, Мирослава Гонгадзе, находясь в Киеве, многое опознала. Несмотря на то что поиски не прекращаются, голову пока обнаружить не удалось. Если бы ее удалось обнаружить, многое бы прояснилось, в частности подтвердились бы показания об удушении. И наша позиция на суде, безусловно, была бы более выигрышной.
— И все-таки, можно ли говорить, что у следствия есть четкое представление о мотивах убийства?
— Да. Мы считаем, что мотивом была профессиональная деятельность журналиста.
— Из ваших слов вытекает, что заказчиком выступал экс-президент? Ведь на «пленках Мельниченко»…
— Почему именно Кучма? Было много людей, с которыми Гия работал как журналист. Но пока мы не будем привязываться к конкретным фамилиям. У нас есть план, и мы четко ему следуем. Есть определенные серьезные сдвиги, но пока рано об этом говорить.
— Виктор Николаевич, немного о результатах расследования по фальсификации выборов…
— У нас возбуждены уже 778 уголовных дел, которые касаются нарушений избирательного законодательства в период президентских выборов 2004 года. Из них почти половина — 361 уголовное дело — направлено в суд. Судом, в свою очередь, рассмотрены 109 уголовных дел.
— Сколько из них относятся к сторонникам Януковича и сколько — к их оппонентам?
— Мы такую статистику не ведем и не можем вести. Генпрокуратура не занимается политикой, мы занимаемся только конкретно уголовным процессом. Подход ко всем очень прост: есть состав преступления — есть уголовное дело, нет состава преступления — нет уголовного дела. Причем независимо от того, с какой стороны были нарушения. Если смотреть по областям, то количество уголовных дел по этому факту в разных регионах будет практически одинаковым независимо от того, какого кандидата там поддерживало большинство жителей. Например, в Кировоградской области возбуждены 57 уголовных дел, во Львове — 45, в Донецке — 32, в Киеве — 21 и так далее.
— Как продвигается расследование по ЦИК?
— Уголовное дело по Центризбиркому, которое ведет Генпрокуратура, движется к завершению, однако расследование по серверу будет значительно позже. Хотя, в общем, фигуранты здесь могут быть одни и те же — организаторы фальсификации выборов. Это очень объемные дела, которые требуют больших временных затрат. Например, по серверу нужно проводить специальные экспертизы — как он подключался, куда, через какие каналы связи поступала информация, кто руководил процессом. Что касается ЦИК, то там затягивают расследование судебные решения, которые поступали, но не обрабатывались. За каждым членом комиссии был закреплен определенный участок работы. Нужно оценить конкретно роль каждого члена Центризбиркома и тех, кто был к этому причастен, чтобы определить, в чем заключались его действия или бездействие. Отсутствие действия ведь также может быть составом преступления.
— Фигурантов этого дела больше двух человек?
— Да, и намного.
— Что-то часто вы вызываете Виктора Януковича. Приходит?
— Всегда — и никогда не опаздывает. Все-таки он у нас проходит по трем делам, которые касаются его деятельности в качестве премьер-министра.
— И как он себя ведет?
— Вы знаете, чувствуется, что нервничает, переживает...
— А как вы прокомментируете заявление одного из журналистов о том, что 30 следователей Генпрокуратуры занимаются одним делом Колесникова?
— В штате самой Генпрокуратуры состоят 45 следователей. Делом Колесникова занимается один следователь Генпрокуратуры. Дела, которыми занимается Генпрокуратура, — это наиболее сложные, значимые для общества, актуальные, те, которые носят межрегиональный характер, требуют особой квалификации. Сейчас у нас, например, заканчивается расследование по уголовному делу, объем которого составляет 170 томов, и только арестованных в нем 25 человек. Это была целая банда, действовавшая на территории Западной Украины, Киева, Одессы, на чьей совести многочисленные убийства, вымогательства, кражи, ограбления. Подобных дел много — это черновая работа, которая, в отличие от громких дел, мало кому интересна, но она не менее страшна в своей масштабности и повседневности. В ходе расследования убийств Щербаня, Гетьмана открылась целая череда других убийств. В ходе раскрытия убийства Александрова раскрыто много других преступлений и убийств в частности.
— Извините, не удержаться от вопроса, а как вас «ушли» из Генпрокуратуры?
— Не «ушли». Сам ушел. Незадолго до того, как отстранили Святослава Михайловича, я попал в больницу с сердечным приступом. И вот, когда Рада одобрила кандидатуру Васильева и тот приступил к работе, я все еще находился в больнице. Пришел меня проведать мой друг и коллега Саша Медведько и передал мне слова Васильева: «Отнеси свои апельсины Шокину и скажи, что, если завтра не придет на работу, то я его в кандалах приведу». Ну я и сказал Саше, чтобы тот передал Васильеву мой ответ, примерно такого содержания: идите вы, мол, г-н Васильев, куда подальше… Ну и рапорт об уходе в придачу. Но теперь это уже история!
Беседовали Михаил Белецкий и Сергей Ковтуненко