Корчинский жалеет, что не взял «Евровидение»
«Братство» на крови
Возможно, в рамках пиар-акции «Потеря веры в человечество», которая проводится против меня всеми, кому не лень, сокрушительная женитьба Олега Меньшикова так и осталась бы последней каплей цианида в моем мозгу.
Но пару недель назад был произведен контрольный выстрел: мастер политических спектаклей, единственная надежда власти и оппозиции по части креатива, да и просто человек с большими усами Дмитрий Корчинский окончательно пал в моих глазах.
Давным-давно я всерьез собиралась голосовать на президентских выборах за Корчинского. Просто тогда я меньше смотрела новости, а больше – «Подвійний доказ», где Дмытро сверкал чешуей, затмевая коллегу Борсюка. После его ухода с «1+1» я еще некоторое время продолжала видеть в нем, по крайней мере, «веселого президента», с которым страна не соскучится. Очень переживала, когда он вдруг пропал без вести в какой-то арабской стране, а потом радовалась, когда он оказался целым и невредимым, да еще и едущим на броневичке в душманской косынке…
Потом выяснилось, что он двумя руками за «бацьку» и при этом – бывший глава львовской УНСО. Я от него шарахнулась, но только как от кандидата. Как вечный бунтарь – не управленец, а сказочник, придворный скоморох, он меня до последнего времени радовал. Но две недели назад этот самурай, человек, прошедший Чечню (на стороне сепаратистов), хитрый и осторожный воин, допустил в своем центральном киевском штабе то, чего не допустили в отношении меня даже кушнаревцы в Харькове.
Напомню, этой зимой я с движением «Вместе – вперед!» в качестве шпиона в их явочном помещении уплетала чай с пирожками, потом ездила пикетировать прокуратуру и узнала много любопытного. В случае с Корчинским – это… часовая запись на диктофон закрытого собрания партии «Братство». Сначала думала тупо написать эту последнюю фразу после многоточия – и пустить стенограмму без комментариев. Но так в газете никакого места не хватило бы.
Штаба у «Братства» два: на Грушевского, 16, напротив Мариинского палаца – официальный, на Шелковичной, 3, за углом – подпольный. Оба – личные офисы сочувствующего бизнесмена Геннадия Балашова, бывшего нардепа, автора загнувшегося политического проекта «Красивая Украина». Он же подарил корпоративный автобус, который братчики называют «Ковчег» и используют как транспорт и трибуну для митингов (забираясь на крышу).
Мы собираемся на Грушевского, потом идем на Шелковичную. Меня сначала разглядывают: все-таки в евровиженской футболке, хамка – и это перед антиглобалистами. Один припанкованный кадр ходит вокруг меня кругами, поигрывая финкой, потом выдает: «Евровидение – это круто! Хоть мы и не поддерживаем». Вот она, четкая гражданская позиция, понимаете ли…
В конференц-зале Корчинский садится на стол (потом извиняется – вывихнул ногу). В зале священник. Все встаем и читаем «Отче наш». Хоть раз пригодилось знание текста. Интересно, какие еще ритуалы меня ждут? Кур не будем резать?..
Корчинский окидывает взглядом маленький зал: «Ну, як я бачу, чужих немає, тому можна відверто». Я сглатываю комок в горле, нащупываю в рюкзаке диктофон и нажимаю «REC».
Это отрывки. Самые-самые из часового разговора.
«Я хотів би розібрати помилки останніх днів. Тут всі свої, чужих немає, і я хочу, щоб ми не повторювали тих помилок, які допускають наші союзники». Напомню, в тот день под Мариинским эсдеки и региональщики требовали обратно Колесникова, а братчики обкатывали свой автобус.
«Рік тому достатньо було зібрати невеликий пікет, аби на нього звернули увагу, і вважати, що акція вдалася. Зараз цього недостатньо. Сьогодні наші друзі ввезли до Києва кілька тисяч чоловік. Ця акція дорого коштує: кілька тисяч по 50 гривень кожному, плюс оплата дороги та організаційних витрат, плюс пресс-підтримка, і враховуючи те, що трошки вкрав апарат, ця акція коштувала близько 100 000 долларів. Що вона принесла? Нічого. Союзники показали, що можуть звозити якусь кількість людей. Оранжеву владу цим не здивуєш».
Дальше Остапа понесло. Среди прочего он додумался до того, что произошло двумя днями позже. Креативные мозги, – не отнимешь... «Потрібно було брати Евробачення, нахабно вриватися, заважати владі там, де їй дійсно болить. І акція мала бути не стільки проти Генпрокуратури (ну підійшли вони, постояли, навіть не спробувавши заблокувати), а проти Палацу Спорту. Це повинна бути справжня блокада – чиновники не мають ходити туди-сюди, коли є 3000 чоловік, які отримали по 50 гривень. Їх треба відробити! Якщо організатори не готові були влаштувати протистояння з міліцією – треба було звернутися до нас, до Вітренко – ми б підігнали пару сотень чоловік...»
Драку заказывали? Или типа: «Сдам в аренду пикетчиков. Опыт работы с милицией есть. Оплата почасовая»? Дальше пан Корчинский посетовал на бюрократическую систему, обратил внимание на период межвоенной Чечни, когда чиновников били палками, и заметил, что на этот период и надо ориентироваться в идеале. Мда…
«Наші люди не повинні бути на посадах, коли ми опануємо якусь територію, прихопимо якесь місто або зазіхнемо на якусь країну. Бо в чому проблема «Братства» – ми проводимо своїх людей у владу, через два тижні ці люди забувають, завдяки кому вони прийшли, і дуже псуються тим середовищем, в якому обертаються. Мао Цзе Дун робив дуже правильно: всіх своїх агентів в Гоміндані він після перемоги революції в Китаї розстріляв. Бо довго перебуваючи у ворожому середовищі, людина не може залишитися своєю. І тих людей, які від нас стали депутатами, потрібно буде розстрілювати через рік-два, бігати з ломом і ламати їм ноги. Вони не різатимуть свою пуповину з «Братством», тільки коли будуть дійсно боятися, коли кожен знатиме: «Я можу не ділитися з «Братством», я можу забути цих людей, але ці люди проб`ють мені голову чи проткнуть мені нирки заточеним напильником, буде це доцільно чи недоцільно, вигідно чи не вигідно. І так буде завжди».
Ну, на сегодня хватит. Там было еще много всего. В том же духе: веяло Афганом, Че Геварой, «Гербалайфом», Якудзой и масонскими ложами одновременно. Специфический запах…
Нанюхавшись, я побежала вниз по Грушевского на Майдан, где меня ждал очередной бесплатный концерт для неаккредитованных на Евровидение и незабываемая встреча с министром Луценко. Во мне закипала злобная радость (или радостная злость) – не столько от того, что я по мелочи кинула еще одну православно-оппозиционную секту и мне не выпустили за это кишки, сколько от того, что я досидела до конца мистерии, сохранив здравость рассудка, и по окончании не впала в транс, показательно выдергивая из диктофонной кассеты пленку, раздирая на себе футболку с надписью «Eurovision», и рассыпаясь в клятвах: «Простите, бес попутал, теперь я с вами!!!» Потому что к любым искусственно созданным бандформированиям я отношусь по принципу швейцарского невмешательства, высказанному в одном потрясающем афоризме: «Женщины – как слоны: на слонов приятно смотреть, но собственный слон мне не нужен»…
Виктория Найденова