"Ще не вмерла Україна" в радиоэфире

Украинский парламент решил отказаться от квотирования украинского музыкального продукта в эфире. Радиостанции радуются, патриоты скорбят

В первый день февраля Верховная Рада Украины взялась за оптимизацию музыкального рынка страны. И сходу приняла за основу законопроект, в соответствии с которым предлагается отменить обязательное 50%-ое квотирование на трансляцию произведений отечественных исполнителей. Автор закона, нардеп от ПР Елена Бондаренко, руководствовалась исключительно благими намерениями: привести законодательство Украины в соответствие с международными нормами, а точнее – с Европейской конвенцией о трансграничном телевидении. Но в рядах патриотически настроенных граждан тут же забеспокоились: власть задумала новое наступление на украинскую культуру, на этот раз – в медиапространстве.

Собственно, заволноваться было от чего. Во-первых, предложение вполне укладывается в ряд других новшеств действующей властной команды, взявшей не особо скрываемый курс на север. Начиная от переподчинения Института национальной памяти и заканчивая «корректировкой» учебников по истории и исключением романа о Голодоморе Василя Барки «Желтый князь» из школьной программы по украинской литературе. Поэтому отмена квотирования была воспринята как попытка освободить нишу для другого, более угодного власти культпродукта. Во-вторых, сам документ и его принятие заставили задуматься: а все ли тут так уж чисто.

Дело в том, что данный законопроект пылился в Раде с 26 апреля прошлого года. Но 1 февраля народные избранники о нем неожиданно вспомнили и очень оперативно приняли за основу. Впрочем, как объяснил «Комментариям» депутат от БЮТ Николай Баграев, в этом нет ничего удивительного: «В парламенте есть законопроекты, которые ждут своего рассмотрения значительно дольше. И то, что парламентарии наконец-то обратили внимание на проблемы медийного пространства и культуры, является одним из признаков возвращения парламента к более широкой проблематике, чем избирательное законодательство».

Между тем, красиво принять проект законодателям не удалось: с первой попытки система «Рада» высветила лишь 225 голосов «за» при необходимых 226. «Не сработали карточки голосования! Коллеги, прошу вернуться! Если есть голоса, то они есть, а если нет, то их нет», – моментально сориентировался Владимир Литвин и поставил документ на повторное голосование. На этот раз все сработало (или сработали?) четко: 240 – «за», депутаты счастливы, украинские музыканты нервничают. Откуда глава парламента знал о «правильном» количестве голосов – науке не известно. Но подозрения закрадываются…

Между тем, сам документ тоже вызывает ряд неприятных вопросов. Например, в заключении Главного научно-экспертного управления ВР его предлагается отклонить в первом чтении. Что депутаты, фактически, и сделали при первой попытке голосования, пусть и случайно. Причины – существующий закон не противоречит Конвенции, в соответствие с которой его пытаются привести, зато законопроект не наполнен конкретным юридическим содержанием и вообще может способствовать ослаблению защиты интересов государства и национального телерадиопроизводителя, что идет вразрез уже с Конституцией Украины.

Удивляет и то, что Елена Бондаренко, как следует из пояснительной записки к закону, руководствуется уже упомянутой Европейской конвенцией о трансграничном телевидении, хотя предложенные изменения касаются, в первую очередь, радиовещателей. Взять хотя бы предложение убрать из статьи 28 Закона Украины «О телевидении и радиовещании» положение о том, что «в радиопрограммах музыкальные произведения украинских авторов и исполнителей должны составлять не менее 50% общего еженедельного объема вещания». Более того, цитируя пункт 1 статьи 10 той самой Европейской конвенции, Бондаренко пишет буквально следующее: «…телерадиовещатель сохраняет для европейских произведений большую часть его часов трансляции…». В то время, как в найденных «Комментариями» украинских версиях Конвенции используется термин «телемовник», а в англоязычных – broadcaster, что соответствует именно телевещателю без всяких приставок «радио-». И определение терминологии в начальных положениях Конвенции не оставляет в этом сомнений: речь в ней идет исключительно о телевидении! Но стоит сделать одну «добавку» в пять букв – и действие закона о ТВ расширяется до нужных размеров. Остается только оставить возможность двойственного перевода, и то исключительно из веры в лучшее.

Между тем, как раз злого умысла в законопроекте и нет. Только добрый, уверен Николай Баграев: «Не смотря на то, что мои личные интересы состоят в развитии именно украинского шоу-бизнеса, мое отношение к отмене квотирования позитивно. С одной стороны, за время действия закона у нас возросло количество украинских исполнителей (и это – один из главных аргументов против закона у его критиков, – «Комментарии»). Но качество их работ не всегда отвечало мировым стандартам. Соответственно, выполнение закона приводило к снижению общего качества эфира, при этом квота значительно сузила количество форматов радиостанций, фактически сделав украинский радиоэфир почти однородным».

Баграева практически в один голос поддерживают все опрошенные «Комментариями» радиовещатели. «Нельзя европейскому государству себе же ограничивать количество европейских песен! – уверен гендиректор Украинской радио группы Андрей Карпий. – А украинская песня, если она хорошая, найдет своего слушателя. Если же она некачественная, а ее нужно крутить только потому, что есть закон, то это, пожалуй, не очень правильно».

«Любые квоты – это ограничения, а они вредят творческому процессу, – поддерживает коллегу Валентин Резниченко, возглавляющий радиогруппу «Украинского Медиа Холдинга». – Квоты ограничивали возможности форматирования проектов и построения отличного от конкурентов музыкального ряда, снижали остроту борьбы между украинскими и зарубежными авторами».

«Когда эта квота вводилась, мы говорили о том, что такое будет возможным, когда государство хоть что-нибудь сделает для развития музыкальной индустрии в стране, – объясняет Екатерина Мясникова, исполнительный директор Независимой ассоциации телерадиовещателей. – Во Франции, например, такие меры вводились как вспомогательные. То есть сначала государство стимулировало производство музыкального или кинопродукта, а потом – размещение его в эфирах. Поэтому перекладывать обязанности по развитию этой индустрии на радиоиндустрию – неправильно. В наших условиях, когда музыкальная индустрия не очень развита, и у нас есть 12-15 стабильных популярных групп, не хватает музыкального продукта, который мог бы стать в один качественный ряд с европейским, и даже российским. В общем – 15-20%, максимум 30% в некоторых форматах, но на 50% эфира качественного украинского продукта не хватает»

А вот отмена же обязательной квоты, по мнению главы радиослужбы УМХ Резниченко, отразится только на теле- и радиоканалах, у которых контент на 80% состоял из музыкальной составляющей. При этом опасения скептиков, что отечественный продукт постепенно исчезнет из эфира, напрасны. Катерина Мясникова считает: «Популярных украинских исполнителей будут слушать, Вакарчук и другие исполнители точно не пропадут из эфира. Единственное – мы не будем так их «заезживать», как раньше».

В свою очередь, нардеп Баграев успокаивает тех, кто опасается, что из-за отмены квотирования из эфира исчезнут не только украинские песни, но и украинские ведущие: «Закон привел ситуацию с вещателями к вполне логичным, принятым в Европе отношениям, никоим образом не меняя ситуации собственно с вещанием, которое было и остается украинским, украиноязычным».

Стоит отметить, что попытки отменить обязательное квотирование случались и раньше, но не на государственном уровне. Так, в 2006-м году собственник компании «Гала» Джозеф Лемир подал в Арбитражный трибунал при Международном центре по решению инвестиционных споров иск к правительству Украины с требованием отменить неугодную 50%-ю квоту. Тогда трибунал отказал ему в удовлетворении иска, признав право государства на поддержку национальной культуры. Теперь же, можно сказать, уже само государство решило несколько иначе.