Блог | Make 2+2=5 again
Во многих сказках и даже более серьезных произведениях наследство часто играет роль "Deus ex machina" - внезапного решения всех проблем извне, являющегося на сцену подобно олимпийцу на крановой установке в конце античной пьесы. В жизни с наследством все сложнее – и не только по бумагам. Особенно когда мы говорим о поколениях и попытках ужиться с национальным или даже глобальным приданным. Ведь в наследство от двадцатого века мы переняли, к сожалению, не только киностудию.
Я не устану цитировать Умберто Эко, который одной фразой выразил главную трагедию "века идеологий": "Бойся, Адсон, пророков и тех, кто расположен отдать жизнь за истину. Обычно они вместе со своей отдают жизни многих других. Иногда – ещё до того, как отдать свою. А иногда – вместо того, чтоб отдать свою". И точно так же не устану поражаться, как воплотившееся в жизнь оруэлловское разоблачение тоталитарной формулы "2+2=5" сменилось невозможностью принятия факта, что "2+2=4" и всё. Мир правды, несмотря на безграничность желанной свободы слова, оказался ничтожно мал для людей, грезящих величием если не своим, то хотя бы национальным. И вот прямая череда убеждений, уже нашедших свое прямое отражение в мире: "Truth is somewhere in the middle", "Post-truth", "Alternative facts" и, наконец, "Make 2+2=5 again".
В мире, где правильные идеи, как оказывается, требуют еще и правильных действий со стороны всего общества, просто не может не наступить возмущенная реакция протеста. Политическая реакция – это легкая тоска по пророкам прошлого, которых ты не застал. Это brave old world, который политтехнологи с навыками базарных теток толкают под видом brand new. Пусть и again.
Читайте: Арбитры войны
И это вовсе не консервативные взгляды, подразумевающие отношение к существующему порядку как к наследству, которое надо пронести сквозь бурное течение истории, пытаясь не навредить и постепенно принимая соответствующие реформы. Это взгляды людей, которых, по их мнению, предали эфемерные элиты и которые хотят вернуться туда, где было хорошо, где рутбир был вкуснее, а Эскимо стоило 15 копеек. Это взгляды мира, переживающего кризис среднего возраста – когда уже что-то получилось, но так многое осталось несделанным, когда так хочется вернуться к похороненным детским мечтам и юношескому максимализму.
В фильме "Дом, который построил Свифт" "великан" Леонов "спускался вниз как по тропинке, ежедневно приближаясь к уровню сограждан" - примерно таким же образом грозные пророки сменились красноречивыми популистами. Никакой новой истины здесь не надо – надо лишь говорить о славе дней минувших и светлом будущем одновременно. Обаяние можно проявлять в возведенном на государственный уровень хамстве и в насмешке вместо морали. Даже на неопровержимое указание на дымящийся пистолет в их руке они скажут что-то вроде "Да у кого сейчас нет ствола". Ну или кто сейчас не убийца.
Харизма обаятельной и кровожадной простоты подкупает нетребовательностью к аудитории – как плохой писатель не требует подготовленного читателя, или как разочарованная женщина будет рада мачо и его "grab her by the pussy" вместо восторженных стихов.
Вот только это не значит, что надо перестать писать стихи и считать людей вокруг никудышными (ну или "deplorables", как выражается госпожа Клинтон). Надо продолжать говорить и надеяться быть услышанными. Потому что если Бога нет в машине, то ему негде быть, кроме как в нас самих – в наших убеждениях и в наших идеалах.
